Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков

Как следует из предыдущей главы, в Италии и Тироле французы добились успеха. Однако для главного театра военных действий этот успех не дал непосредственного выигрыша и на какое-то время обернулся даже другой стороной. Оторвавшись от преследования Массена, вот-вот могла появиться в Моравии 80-тысячная армия эрцгерцогов Карла и Иоанна.

Что касается севера Германии, то дела здесь, как уже указывалось, развивались явно не в пользу французов. Из Ганновера в скором времени могла двинуться 56-тысячная русско-шведско-английская армия. Но это было еще не все. Как уже отмечалось, хотя прусский король и не спешил присоединиться к союзу против Наполеона и всячески оттягивал этот момент, его приготовления были близки к завершению. 120-тысячная прусско-саксонская армия могла уже примерно через месяц обрушиться на коммуникации наполеоновских корпусов, а общее количество войск, которых пруссаки могли выставить для ведения войны, составляло 185 тыс. человек, к ним нужно добавить 48 тыс. солдат в резервных соединениях.

Против этих гигантских масс у Наполеона в окрестностях Брюнна было всего лишь около 50 тыс. человек.

Стремясь подтянуть разбросанные по огромному пространству войска, Наполеон отдал 24 ноября приказ, очень в стиле французской армии эпохи Империи, где чувству чести и сознательности солдат отводилась большая роль. Приказ гласил: «Желанием императора является дать небольшую передышку войскам. Командиры частей должны использовать ее, чтобы починить обмундирование и обувь, вычистить оружие и собрать всех солдат. Командиры составят список всех отсталых без уважительной причины, они должны порекомендовать солдатам пристыдить отстающих, ибо во французской армии самое сильное наказание – это не иметь возможности разделить со своими соратниками опасности и славу, это позор, которым покроют отсутствующих товарищи по оружию. Но император уверен, что все отставшие при первых же выстрелах присоединятся к своим полкам и встанут под знамена… Император рекомендует также всем бойцам позаботиться о том, чтобы у них был штык – любимое оружие французского солдата»[724].

Расположение армий накануне Аустерлица

Но, даже собрав всех отставших, все французские и баварские соединения, разбросанные от Каринтии до Богемии, император мог располагать лишь чуть более 110 тыс. солдат.

Таким образом, время работало на союзников. Это еще не значит, конечно, что в их интересах было затягивать войну до бесконечности. Однако не начинать тотчас же решительные действия представляло для них очевидную выгоду. Наполеон мог пополнить свою армию в течение ближайших недель лишь незначительными подкреплениями, а его противники могли усилиться настолько, что в их руках оказалось бы подавляющее численное преимущество.

Вероятно, на месте императора французов любой другой полководец оказался бы подавлен самим ожиданием огромной опасности, нависшей над ним со всех сторон.

Следует добавить, что пытаться атаковать союзников под Ольмюцом было также крайне рискованно. Ольмюц был хорошо вооруженной крепостью, а позиция, которую занимали союзные войска, исключительно удобна для обороны.

«Армия… была размещена на позиции за деревней Ольшау, – писал участник этого похода, уже известный нам полковник Штуттерхайм. – Местность… представляла большие выгоды. Позиция опиралась на гряду высот… так что можно было на целое лье вперед видеть, что делает неприятель. Эти возвышенности со стороны фронта имели пологие склоны, так что артиллерийский огонь с них был бы очень эффективным. Позади позиции находились широкие, но не глубокие овраги, удобные для того, чтобы скрыть в них резервы… На гребне холмов были господствующие высоты, на которых многочисленная артиллерия союзников могла быть употреблена с большим успехом. Болото прикрывало правое крыло и часть центра; река Блата текла вдоль фронта у подножия высот… В общем, местность повсюду препятствовала наступающему и имела выгоды для обороняющегося, причем последнему она предоставляла удобные проходы для производства контратаки»[725].

Трудно было надеяться одержать сокрушительную победу, атакуя численно превосходящую армию на подобной позиции. С учетом тактического мастерства французов и талантов их полководца Наполеону, вероятно, удалось бы отбросить союзников ценой огромных потерь. Такая победа все равно оказалась бы бесполезной. Союзная армия получила бы через несколько дней огромные подкрепления, а французы оказались бы еще более обескровлены.

Но союзники могли и не принять сражения, а вместо этого отступить еще на несколько переходов и растянуть до гигантских размеров и без того длинную коммуникационную линию французов.

Поэтому перед императором со всей остротой встал вопрос, что делать дальше. План, который принял Наполеон в этой обстановке, выдающийся французский историк Колен назвал «Планом императора для кампании в Моравии». Согласно Колену, этот план можно резюмировать следующим образом: избрав пассивную форму действий, спровоцировать союзников на преждевременное наступление и нанести сокрушающий контрудар по их обходящему южному крылу.

Колен цитирует фразу Наполеона: «В моравской кампании император понял, что русские, не располагая выдающимся главнокомандующим, должны были считать, что путь отступления французской армии идет на Вену. Они должны были придавать большое значение тому, чтобы перерезать эту дорогу»[726]. И заключает следующее: «Когда союзники примут решение двинуться, чтобы атаковать нашу армию, Наполеон должен был собрать все свои войска у подножия гор на пространстве одного квадратного лье. Он собирался сделать практически невозможным обход его слева [с севера. – Примеч. авт.], трудной атаку с фронта, однако стремился вызвать в неприятеле желание обойти его с юга. Этот соблазн должен был быть столь естественным и сильным, что он считал, что противник не сможет сдержаться от подобного искушения… Если союзники двинутся, чтобы обойти его справа… он ударит во фланг вражеским колоннам на марше и отбросит их к югу»[727].

Таким образом, Наполеон не просто готовился контратаковать неприятеля, но знал почти точно, где союзники будут его обходить и как и куда он нанесет им стремительный удар. К сожалению, выводы даже такого знаменитого и хорошо информированного историка, как Колен, базируются не на документах, предшествовавших Аустерлицкой битве, а на заметках императора к реляции Кутузова, написанных, разумеется, много месяцев спустя после событий.

Сотни других историков, писавших о грандиозной битве в Моравии, действовали по такому же алгоритму. Так называемый план моравской кампании целиком и полностью основывается на источниках, исходящих от пусть даже очень хорошо информированных людей, но написанных после сражения, зачастую спустя многие годы. К этому времени уже давно сложилась легенда, согласно которой Наполеон предвидел все до мельчайших деталей и точно предугадал все, что сделает неприятель. В самой гипертрофированной форме это видение событий можно встретить в ряде популярных произведений и, в частности, в кино. В знаменитом фильме Абеля Ганса «Аустерлиц» Наполеон уже в Булонском лагере заявляет о том, что он разобьет неприятельскую армию под Аустерлицем! Навряд ли нужно доказывать, что император даже и отдаленно не мог себе представить, что ему придется воевать в Моравии, а название маленького городка, ставшего впоследствии знаменитым, ему и в