Любовь танцовщицы - Людмила Молчанова

   Закончив с уборкой, Наташа нашла теплую пижаму, которую уже в Москве купила, надела теплые носки и встала перед Артемом. Заставила его подвинуться и на колени ему села, сильно-сильно обняв, носом зарываясь в волосы.

   - Я не хочу, чтобы они появлялись у нас дома, - сказала Ната после паузы. После ее слов рука Христенко неуверенно поднялась и легла ей на спину, обжигая сквозь толстую ткань. Но сейчас было почти физически необходимо чувствовать его присутствие и тяжесть руки.

   - Не будут, - пообещал Артем. - Больше ты их не увидишь.

   - Ты собираешься еще с ними встречаться?

   - Да.

   - Зачем? - недовольно спросила Ната, расстегивая пуговицы рубашки и стягивая ее с плеч. Ни о каком сексе и речи не шло, во всяком случае, для нее. - Зачем они вообще приехали?

   - Нат, - Артем плечом повел, чтобы ткань легче соскользнула, и потянулся к ремню брюк, - давай завтра, а? Мы и так уж сегодня...

   - Нет, сейчас. Послушай меня, - Куцова обхватила ладонями его щеки и заставила посмотреть в глаза. - Только внимательно сейчас, ладно? Ты. Не. Виноват. Она была взрослым человеком, который должен уметь отвечать за свои поступки. Зная тебя, могу сказать, что ты делал все, чтобы ей помочь.

   - Наташ...

   - Нет уж, будь любезен, помолчать и выслушать меня до конца. Я и так вся на нервах. Не зли еще больше, - ее признание вызвало у мужчины только легкую улыбку, но Ната не стала заострять на этом внимание. Она правду сказала - ей тяжело сейчас было. Поэтому в Артеминых же интересах сидеть молча. - Я не буду тебя осуждать. Я вообще судить не люблю, Артем. Но и сказать, что безумно рада - тоже не могу. Брось это, Тем. У тебя и так все есть. Зачем тебе этот клуб? - он хмыкнул, но перебивать, и правда, не стал, только вторую ладонь положил ей на поясницу. - Он не нужен тебе. Было и было. Бог с ним. Мой отчим вообще рэкетом занимался, да и дед у меня ого-го.

   - Я знаю.

   - Продай его и забудь. Как страшный сон. Я не хочу, чтобы тебя посадили, - упрямо повторила Куцова. - И не надо глаза закатывать. Отлегло сразу, да? А я серьезно говорю.

   - Я тоже серьезно, - он ее на постель пересадил и начал штаны снимать. - Только в два счета все не делается.

   Хоть не отказывается, с облегчением подумала Наташа. А то мог бы и упереться рогом, именно этого она и боялась. В конце концов, за все то время, что он живет в России, свою долю в клубе он так и не продал. И насколько она помнила, у него еще и гостиница была в Праге. Наверное, клуб этот чертов являлся для него для него своеобразной памятью о жене. Еще и название такое. И Куцова очень-очень хотела оставить все это позади как страшный сон. Не до конца осознала еще, не смирилась, но приняла как факт. Как она там Христенко сказала - было и было. В ее отнюдь не белоснежной и чистенькой жизни тоже много чего было. Не ей судить, в конце концов.

   - А в сколько делается?

   - Если бы я сам знал, Нат, - в его голосе начало отчетливо проступать раздражение. Злился из-за того, что приходится оправдываться и признавать свои ошибки. А Артем крайне не любил чувствовать себя проигравшим. - Завтра встречусь с Абель, поговорю. Решим все.

   - А этот...второй? - голос немного сел, когда девушка вопрос задала. Куцова поспешила от взгляда Христенко спрятаться, отвернулась, мягкие подушки начала взбивать и нырнула под одеяло. - Он же тоже собственник.

   - Недолго, - туманно обронил Христенко, лег, осторожно поворачиваясь на бок, и положил руку на ее живот. - Спи давай.

   Сам сделал вид, что сразу же уснул - глаза зажмурил, а через пару минут и задышал ровно, спокойно. Только грудь мерно поднималась и рука шевельнулась, притягивая девушку чуть ближе и покрепче обнимая. Легко сказать, спи. Она вроде и устала, чувствовала себя как выжатый лимон после сегодняшнего. Даже руки с ногами болели от напряжения. И на одном месте улежать не могла, все мешало что-то, а ворочаться боялась, чтобы не потревожить и не разбудить.

   После часа такой пытки, когда даже простыня под ней сбилась, а подушка превратилась в ком, Куцова осторожно высвободилась из одеяла, в котором запуталась, и аккуратно переложила руку Христенко со своего живота. Тихо в ванную прошла и включила воду на всю. Захотелось просто поплакать. Не из жалости к самой себе, а чтобы хоть как-то сбросить все напряжение с себя.

   Стало легче. Правда. Как-то Ната услышала от одного человека, что слезы - всего лишь выплеснутые сильные эмоции. Не обязательно плохие, просто для человеческого восприятия и организма их становится слишком много. И организм не справляется со всем спектром нахлынувших ощущений, поэтому пытается сбросить излишек в пространство. Ведь люди взахлеб рыдают, когда рождаются дети или происходит что-то потрясающее. Но они плачут не от радости, а от накопившегося напряжения, волнения, нервозности, которые становятся особенно сильными на пике радости. Вот так и Куцова сейчас проплакала, освобождаясь от того излишка эмоций и напряжения. Но даже под шум воды старалась вести себя тихо, чтобы, не дай бог, не разбудить.

   Умылась, хмыкнула, глядя на свое опухшее и покрасневшее от слез лицо, и вернулась в постель, наконец-то уютно устраиваясь под боком у Артема и засыпая. Наверное...ну можно же предположить, что это все стоит того? Правда?

   Утро началось...быстро. Мало того что они с Артемом уснули очень поздно, так еще с утра у Христенко явно болела голова, поэтому он постоянно хмурился и вообще, выглядел весьма угрожающе, а она проснулась вся помятая и разбитая. Один другого краше, честное слово.

   - Раньше такого не было, - то ли удивился, то ли пожаловался Христенко, с остервенением роясь в домашней аптечке и выискивая лекарства от головной боли. Судя по тому, с какой злостью разлетались пластинки в разные стороны - поиски продвигались не вполне успешно. - Старею, наверное.

   - Пить меньше надо, - Куцова недовольно из-под одеяла выбралась и подошла к столу, бедром толкая Артема в сторону ванной. - Иди в душ пока, может, легче станет.

   - Да что я там выпил-то...

   - В следующий раз будешь знать. Тоже мне, моду взял, - бурчала девушка себе под нос, безошибочно извлекая из груды лекарств нужную белую коробочку и вытаскивая две таблетки. - Чуть что - так гадость какую-то в рот тянет. Стареет он, видите ли.

   - Эта гадость стоит штуку баксов.

   - Да хоть две! - ответила Ната и вошла в ванную. - На, пей.

   - А поласковее можно? - Артем, брезгливо поморщившись, в рот две таблетки закинул и залпом запил. - И не кричи, и так болит все.

   - Так тебе и надо, - злорадно поддела Ната, забирая стакан, но голос понизила. Он, правда, выглядел очень бледным и изможденным. - Ты есть будешь?