Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик

Король сел, и остальные зрители последовали за ним. Ложа была теперь почти полна, в воздухе среди собравшихся зрителей витало волнение и воодушевление.

Изабелла мягко толкнула Манди.

— Вот и де Броз, — сказала она с насмешкой. — Я думала, он опоздает. Он пришел к нам прошлой ночью и пил до самого утра. У него гудела голова, даже когда он встал сегодня.

Манди не любила Уильяма де Броза. Он был одним из ближайших друзей Иоанна, когда тот был еще при Ричарде. Влиятельный боевой лорд, он сочетал высокомерие знатности с тяжелой рукой, был несдержан и груб с теми, кого считал ниже себя, или с теми, кого не мог привлечь к себе. Он был также резок и сообразителен, как дикий кабан. Никто не мог пересечь путь де Броза.

Сегодня он и Уильям Маршалл сражались в одной команде. Она смотрела, как рыцари де Броза появляются на поле. Его девизом тоже был вздыбленный лев, хотя многие его воины носили свои гербы и цвета.

Граф Солсбери и его племянник, Гильом де Варенн, заняли места на поле как предводители противоборствующих сторон и позволили Маршаллу и де Брозу дружески обменяться шутками.

Огромный жеребец прогарцевал мимо рядов. Всадник был одет в двухцветный оранжево-золотой камзол. Его лицо было закрыто шлемом старого образца, закрывающего нос, нижняя челюсть защищена кольчугой, пришитой на кожаную подкладку. Шипастый шар на цепи, «утренняя звезда», угрожающе болтался на правом запястье.

Манди прижала палец к губам и вскрикнула. Изабелла повернулась в изумлении к ней.

— Что случилось?

— Этот рыцарь там, внизу… он заклятый враг Александра. Будет кровопролитие, теперь я знаю!

Изабелла привстала с места и спросила:

— Который?

— Вот этот, на гнедом, в закрытом шлеме.

Изабелла прищурила глаза, чтобы лучше рассмотреть.

— Он — один из людей Уилла де Броза, сопровождал его домой вчера ночью, — сказала она и покачала головой. — Не беспокойся, он будет сражаться на той стороне, что и твой муж, сегодня по крайней мере.

Затем она посмотрела на белое лицо Манди, и ее глаза сузились.

— Насколько заклятый враг? — спросила она.

— Он был в Пемброуке с моим дедом. Он — один из тех, кто угрожал вашему сыну и мне мечом. Я говорила вам о нем тогда, вы помните?

— О да, я…

— Я должна предупредить Александра.

Она попыталась выдернуть руку у Изабеллы, но, когда стала вставать, графиня дернула ее назад с удивительной силой для ее мягкой белой руки.

— У Александра есть глаза, — сказала она. — Смотрите, они почти готовы начать. Вы только подставите, его и себя под удар.

Пока графиня говорила, официальные представители организаторов турнира двинулись на позиции по сторонам поля. Четыре капитана приветствовали их, показывая, что готовы, и вернулись на свои линии.

Кусая губы, Манди села на скамейку. Ее сердце билось почти у горла, и она почувствовала слабость. Если Александр и ле Буше встретятся лицом к лицу на поле, даже будучи на одной стороне, — ничто не помешает им сцепиться, она была в этом уверена.

— Ваш муж не дурак, — шептала ей Изабелла. — Он знает, как позаботиться о себе на поле битвы, к тому же Уильям не позволит обмануть его доверие.

Ее слова, уверенные и рассудительные, в самом деле немного успокоили напуганную Манди, но также заставили ее подумать о поведении Александра раньше.

Он знал, решила она с гневом, знал и молчал.

«Чтобы не волновать тебя зря» — так он ответил бы, если бы она спросила его. Но она не могла отстраниться от всего, происходящего в остальном мире. К тому же она не могла злиться на него, когда он был в такой смертельной опасности; она почувствовала и свою вину тоже и прикусила язычок в волнении и самобичевании.

Но вот королева Изобель поднялась со своего устланного драгоценной тканью почетного места и бросила большой расшитый платок, дав сигнал к началу турнира. Ее лицо светилось торжеством, и голос звучал звонко, чистый и молодой, как высокий колокол.

— Пусть начнется турнир!

Трубачи сыграли три ноты на огромных охотничьих горнах — и битва началась. Загремели доспехи, орудие блеснуло на весеннем солнце, когда две выстроенные линии рванулись вперед одна к другой. Грохот копыт проникал в душу и деревянные конструкции, вызывая вибрацию скамеек.

Серый Маршалла был первым в скачке, ворвавшись в центр солсберийцев. Другие рыцари тоже пришпорили коней, и линия сломалась на индивидуальные очаги сражения.

Широко открыв глаза, Манди выискивала среди сражающихся Александра. Серый Маршалла был хорошо заметен, когда Маршалл сам углубился в гущу сражения. Для начала они с Солсбери обменялись ударами перед королем и королевой, но получился театральный эффект. Никто не получил ни преимущества, ни победил другого.

Манди смотрела мимо них. Джон Эрли смутил ее на момент своим черным конем; затем она увидела Александра, Осгара и Хью, бьющихся против трех рыцарей с другой стороны. Никто из них не был в затруднении, движения Александра были расчетливыми и четкими. Удо ле Буше был далеко в стороне на поле и занят своим противником.

Манди с усилием разжала свои кулаки. Ногти оставили следы на ладони. Возможно, она страшится тени. Они могут сражаться, но не причинять боль. Это лишь представление для королевы, ничего серьезного, только турнирные бои, которые так занимают норманнские души.

Она обвела взглядом других зрителей и увидела, что они все радовались зрелищу. Попробовав несколько раз, она так и не смогла изобразить улыбку на своем лице.

На турнирном поле беспокойство Александра было загнано вглубь наслаждением от горячей схватки.

Все, что сейчас доставляло удовольствие в жизни, было наслаждение орудовать мечом, щитом и конем так, что они превратились в один сгусток его воли. Он знал, откуда последует каждый удар и насколько он будет силен. Это был прекрасный, жестокий, смертельный танец, и он вызывал кипение в его крови.

Сначала, как инструктировал Маршалл, он играл на ложу, адресуя свое исполнение молодой королеве. Быстрый взгляд через прорези шлема показал ему Манди, сидящую вплотную справа от Изабеллы Пемброукской, но на расстоянии он мог только видеть в целом ее лицо, не различая выражение. Единственная темная круглая головка Флориана виднелась среди блондинистых и русоволосых детей Маршалла. Возможно, он должен был сказать Манди об опасности, но это было только предположение, и не было смысла волновать ее без дела. Пусть она радуется дню.

Несмотря на то, что о нем говорили, Удо ле Буше держал дистанцию далеко в стороне на поле, каждый из них как бы предполагал, что другого здесь нет. С этой мыслью Александр коснулся Самсона легко пятками, помахал своим мечом, чтобы подтвердить свою репутацию.