Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович

Боря, разувшись из уважения к людям и слюну проглотив, сразу на проблему бросился. Не мог русский сантехник иначе поступить, когда на душе у хозяина тяжело. Всё-таки капелька капает.

«Сначала дело! Потом тело», – подбодрил внутренний голос.

Прошли до санузла вдвоём, одним плечом едва велосипед не задев, а другим стремянку. Коридор заужен шкафом-купе.

– Ну вот как-то так и… всё, – обрисовал быстро ситуацию Егор, теребя в руках пачку от сигарет.

Грустно ему показывать пол пробитый. Хоть инструменты убрать успел. А лестницу и утром на балкон убрать можно. Ничего с ней не будет.

А пачка в руках как атрибут просто. Дома курить жена не разрешает. На работе – начальство против. А между домом и работой если одну и успеет покурить туда и одну обратно, то ещё хорошо.

А ведь не успеет! Потому что вежливый и то одной бабушке объясняет, почему у них сокращённый день в УК, то с другой здоровается и насчёт горячей воды объясняет, почему та холодная.

В последнее время правда, проклинать сходу перестали и под ноги плевать. Но это от Бориной работы сугубо. А эффект прошлых накоплений ещё нет-нет, но давал о себе знать. Как при Антоне-гандоне работали долгие годы, так и встречали сотрудников, хоть трижды им про ребрендинг расскажи и перезагрузкой его назови.

Боря, на краны мелкие внимания не обращая, склонился над бачком унитазным сразу, дозатор достал, надавил пальцем, щёлкнул головкой пластиковой и на место деталь поставил. Резинку проверил поролоновую сверху, прокладку снизу пощупал резиновую – годные, тут же обратно всё водрузил в конструкции, пальцами закрутил, туалета заодно подтянул крепления пластиковые. А пока ключ из пояса рабочего доставал на штанах синих с подтяжками, сказал голосом наставника:

– Смотри, Егор. Пластик всегда подтягивается пальцами. Если демон какой внутри призовёт тебя испробовать силу металлического инструмента, гони его прочь! Так как металл всегда… уточняю ещё раз – всегда!.. сильнее металла. Битва их обречена на победу одного и того же.

С тем заявлением Боря затянул осторожно гайку с гибкой подводкой, не доводя до кризисной точки с простонародным названием «кажется, сломал», но и спуску расхлябанности не давая. А затем почему-то сразу включил воду, открыв общую подачу воды, а затем персональную к унитазу, как будто ничего не боялся и с соседом готов был спорить до победного хоть всю ночь напролёт.

Вода в бачок не потекла тоненькой струйкой, а побежала мощным напором. Но сколько бы Егор не приглядывался и не заглядывал за унитаз, на полу ни капельки. А Боря только руки помыл и кивнул.

– Всё.

Работа заняла плюс-минус две минуты. Егор только рот открыл:

– Так а… что за магия?

– Да какая магия? – отмахнулся Боря. – Ты только под дозатор в бачок никаких жидких гвоздей, герметиков или иной субстанции «для герметичности» не заливай. При постоянном контакте с водой заплесневеет всё за месяц или грибком покроется. Семье потом этим дышать. Поверь мне, прокладки и резинки вполне достаточно, чтобы держать пластиковый дозатор на месте без протечек. Ну а что трубка металлическая на подводке капать может, так её главное не перетягивать. Пальцами, конечно, дело не исправит, но и с разводным ключом нежнее, надо, Егор, нежнее. Как с женщиной.

– Нежнее. Понял.

Егор тут же в спальню сходил и с кошельком вернулся, тысячу из него достал, протянул.

Боря вновь брови нахмурил:

– Ты чего?

– Ну как чего? – удивился охранник. - Я тебя среди ночи дёрнул. Психанул. А оно вон оно как, оказывается. Нежнее. А я думал просто – говно. А это не оно говно, а я получается. А мы всё-таки танки делаем и в космос летаем. А скоро вообще свою космическую станцию запустим. Тогда совсем не до мелочей в бачке унитазном будет.

Боря, давно осознав, что в ночи с людьми спорить бесполезно, тысячу взял, но тут же её под куклу на полке сунул и сказал:

– Это малой на подарок. В садике, знаешь, не сладко живётся. Так что купи ей шоколадку. А лучше три. У тебя всё-таки трое. Только на старшей присматривай, а то она мне всё чаще глазки строит.

– Да ты и так их разбаловал уже всех! – воскликнул Егор. – В прошлый раз мелкой единорога купил, когда под ванной потекло и я тебя с обеда дёрнул. А там не текло, оказывается, а труба для слива с машинки стиральной наклонилась. А до этого ты им всем торт купил, когда машинку стиральную чинил «от вони» на выходных. А что ж знал, что дело всё в косточке от бюстгальтера и на ней грязь собирается и в сливе копится? А в праздничные дни я тебя чего дёргал? Не помню уже.

– Егорянтий… перестань.

Охранник кивнул. Приятно всё-таки жить в мире, где кешбек не баллами начисляется после покупки, а сразу купюрами возвращается. Из рук в руки.

Боря, лестницу погладив, добавил глядя на велосипед в коридоре подвешенный:

– Слушай, впятером в двушке… Не тесно? Стершей же вскоре в… старшие классы! Не бесят друг друга в зале? Я с сестрой то еле-еле под конец вдвоём в одной комнате жил.

– Бесят! Ещё как бесят! – ответил отец и голос понизил. – Да что поделать? Я с этой ипотекой ещё разбираться десять лет буду.

– Так а поменяться с доплатой?

– Так на трёху если менять даже если с голыми стенами, то это ещё лям как минимум сверху надо. А где мне его взять? Зарплату за двадцать лет вперёд на выдадут. Мы же там по идее уже на лунной базе должны обитать или на Марсе, так что людям будущего чуждо наше бренное настоящее.

Боря нос потёр, офигев от таких сравнений. Охранник вроде и стихи украдкой пописывает в тетрадку. Но никому её не показывает. Мельком только глазу удаётся зацепиться.

И тут невольно вспомнил о миллионе на счету, который Василий Степаныч в банк на вклад на три месяца сунул. Половина срока позади.

Сам, правда, без жилья ныкается. Но два гаража и две машины под жопой. А служебная квартира на квартал проплачена, как минимум. К весне всё равно на фундамент насобирает. Не заказывать же будет, а сам всё сделает. А это втрое дешевле. Материалы только. А цемент, арматуру и доски для опалубки всегда раздобудет. Да и копать желающие найдутся. Просто они пока об этом не знают.

«Дом то за год не построить», – продолжил внутренний голос: «Хороший, имею ввиду. Начать можно, но лучше бы годик фундаменту устояться. Кто сразу строит, тот часто сразу же и продаёт недострой».

А видеть озадаченное лицо Егора – тяжело.

– Слушай, ну может чего-нибудь придумаем, – подбодрил Боря. – Ты давай, нос держи по ветру.

– А хера мне грустить? Пока жив, буду дышать, – вздохнул в ответ помятый жизнью и ночными обстоятельствами глава семейства. – А пока дышу, буду бороться.

Золотые слова. Даже помочь ещё больше захотелось. Только сначала – детали.

– Тут видишь в чём дело, – продолжил Боря. – Я в лючёк когда заглянул, там за приборами учёта стена чёрная. Плесень тут, Егор. А может и грибок. Зря в короб зашили. Дышало бы хоть. Сверху пластик когда или плитка на фанере – не видно. А внутри – швах, как говорит мой коллега.

– Ну так а что ты от хрущёвки хотел? – вздохнул Егор. – Здание на 25 лет в «шестидесятых» строили, а не на 125. Я в ванной между плиткой швы и так каждый год от черноты обновляю. Да без толку. Помоется один, другой, пар и сырость – и всё, готова новая поросль.

– По вентиляции из подвала пакость та тянется. А в тех подвалах мрак и отчаянье, где и тараканы жить не желают, – кивнул Боря. – Но детям тут жить тоже не стоит. Давай подыскивай трёшку, с разменом может уладим.

– Уладишь тут, – буркнул хозяин.

– Понимаешь, проще в панельке трубы поменять «под ноль», чем тут, - вновь надавил на логику Глобальный. – Тут как раз проще всё здание сносить, сжигать и строить новое. Москвичи первые реновацию начали.

– Как знали, да? – усмехнулся Егор.

– А вот регионам ещё пятьдесят лет в очереди стоять.

– Или внукам повезёт?

Боря улыбнулся. Вот есть люди, которым сложно внедрить методикой НЛП-программирования или пропагандой свою правду. Они на всё сарказмом отвечают. Иммунитет.