Стихия (СИ) - Барминская Марианна

— Нет, Ника, что ты! Просто сейчас ты переполнена таким теплом и такой любовью, что я не верю своим глазам. Еще несколько часов назад я молила Святого Ангела избавить тебя от боли, и вот теперь… Разве не чудо? — негромким голосом спросила она. Я снова расплылась в улыбке, чувствуя, что люблю эту Хранительницу несмотря на столько страшных вещей, произошедших между нами.

— Это всё благодаря вашим песням, — сделала я комплимент Грете. — Научите меня потом тоже? Я выучу и музыку, и слова, пусть это даже древнемиртранский и пусть я вообще не умею петь! Они такие изумительные.

— Я обязательно тебя научу, — пообещала женщина и быстро-быстро заплела свои доселе распущенные волосы. Я аж рот открыла от такого мастерства. — Ну, пойдем завтракать?

— Тогда уж обедать, день на дворе, — поправила её я и сразу же догадалась, что она мне ответит, увидев ее хитрые глаза.

— Так ты ведь только что проснулась, значит, еще утро? — спросила она, и мы обе рассмеялись. Наш синхронный смех звучал чисто и звонко, наполняя весь храм светом и весельем. Наверное, именно на этот звук и вылез завсегдатай храма Святого Ангела — старичок Грос. О, Боже, он убьет меня за то, что я так его обозвала. Но, не увидев в его взгляде никакой угрозы, я успокоилась, значит, ему было не до чтения моих мыслей. Оказалось, что он вообще не знал о моем нахождении в храме.

— Ника? — только и спросил он вместо приветствия. — Что-то случилось? — поинтересовался старый Хранитель с немного отстраненным видом. Я удивленно на него посмотрела.

— С чего вы взяли? Разве в храм нельзя прийти просто так?

— У тебя аура темными пятнами покрыта, — самым обыденным тоном ответил Грос и тут же добавил:

— Впрочем, они уже почти рассеялись. Грета, ты последняя работала с реликвией? — уже более жестким тоном спросил дед, и Хранительница, поджав губы, отрицательно покачала головой.

— Этой ночью с книгой была Лунима, — ответила женщина, и Грос, кивнув, зашаркал куда-то мимо нас. Я проводила его взглядом.

— Какой-то он задумчивый и даже не грозный, аж странно, — с улыбкой тихо пробормотала я, чтобы старый Хранитель, не дай Бог, не услышал. — Чего это с ним?

— Всё пытается разгадать замыслы врага, а именно что же такого полезного они вытянули из нашей книги, — объяснила Грета, открывая двери в обеденный зал и пропуская меня вперед. — Хотя я, скажу по секрету, уже и не надеюсь отыскать в реликвии что-либо полезное, но ведь Гросу так не скажешь, быстро мозги вправит, — шепотом сказала Хранительница, подмигнув мне, и прошла в еще одну комнату, которая оказалась большой кухней. Сейчас здесь суетились несколько молодых девушек, все, как на подбор, юные Хранительницы. — Что будешь есть? — заботливо спросила Грета, и я в нерешительности оглядела десятки кипящих, дымящихся кастрюлек и сковородок.

— Можно мне просто чай и что-нибудь сладкое? Сладкого побольше! — поспешно добавила я, чем вызвала улыбки у половины присутствующих. Выскользнула обратно в обеденный зал и заняла небольшой стол возле окна-мозаики из цветных стеклышек. Сколько я ни смотрела на витражные окна, мне никогда не нравились цвета: они чрезмерно насыщенные, этот слишком желтый, этот чересчур красный — они оставляют какой-то тяжелый отпечаток. Если выбрать оттенки более нежные, то тогда бы получилось гораздо лучше. Мои эстетические размышления были прерваны подошедшей Хранительницей с подносом в руках. Я увидела гигантских размеров шоколадное пирожное и прямо почувствовала, какой кровожадностью наливаются мои глаза. Грета села напротив и стала неторопливо обедать каким-то легким салатиком, в котором не нашлось ни одного знакомого мне плода. Минут пятнадцать мы ели молча и чувствовали себя при этом уютно, не ощущая какой-либо неловкости. Но, как и все хорошее в этой жизни, молчание тоже когда-нибудь заканчивается. Грета отложила вилку и, дождавшись, пока я, объевшаяся, отвалюсь от стола, осторожно спросила:

— Ника, мне можно узнать, что привело тебя сюда этой ночью в таком состоянии?

— А разве вы не видели моих мыслей? — я удивилась, будучи уверенной в том, что Хранительница уже всё знает, но тут же усмехнулась. — Хотя да, в такой белиберде вряд ли можно было что-то понять.

— Белиберде? — с тенью улыбки переспросила женщина, и я пояснила:

— Ну, это бред, другими словами.

— Наверное, сколько бы я ни изучала ваш мир, новые слова придется узнавать снова и снова.

— О, что правда, то правда, у нас вообще язык богат всякими странными словами, — кивнула я и вернулась к первоначальной теме. — Так вы не читали моих мыслей?

— Ты забыла, Ника, что у меня пока нет моих способностей. Я не читала твоих мыслей и даже ауру не вижу, — немного расстроенно сообщила Хранительница, и я вспомнила ее появление перед моей дверью во вражеской форме с реликвией за пазухой.

— Ах, да, извините! Я и вправду забыла, — с чувством легкой вины пробормотала я, отколупнув еще кусочек пирожного. — Ну, с чего бы мне тогда начать…

Как всегда, начинать сложнее всего, поэтому я долго не могла подобрать нужных слов. Но стоило мне только заговорить, как я уже бесконечным потоком фраз изливала душу сидящей рядом Хранительнице. Чем больше я говорила, тем сильнее хмурилась женщина, и на какое-то мгновение мне показалось, что в персиковых глазах засверкали миниатюрные молнии. Впрочем, кто знает, может, они и впрямь там были, в Миртране со временем привыкаешь ко всему необычному. Каждый раз, когда я произносила имя нашего командира, в горле как будто что-то застревало, оно начинало першить и сразу же выдавало меня с головой. Я сдерживала слёзы только благодаря тому, что решила выпустить из сердца образ Максима, хотя пока мне все равно это казалось практически нереальным. Вспомнив Трана, немного успокоилась и вполне благополучно закончила печальное повествование о жизни девушки, от которой постоянно убегает счастье. Грета закрыла глаза и стала вертеть сверкающую вилку изящными пальцами, да так виртуозно, что я поняла: если будет необходимо, Хранительница с легкостью этой вилкой кого-нибудь убьет. Так как пока рядом с ней находилась только я, нужно было срочно отвлечь женщину от сего опасного занятия.

— Где вы так научились? — с изумлением спросила я, указывая кивком головы на столовый прибор. Грета открыла глаза и посмотрела на вилку так, словно та сама неожиданно оказалась у нее в руках.

— Не помню, это умение пришло ко мне из прошлой жизни. Может, я была хорошей официанткой? — с усмешкой спросила Хранительница саму себя.

— Ага, и убивали вилками всех неблагодарных клиентов, теперь всё с вами понятно, — в тон ей ответила я, и буквально через несколько секунд лицо Греты снова стало мрачнее некуда. К счастью, вилку она все же отложила подальше.

— Мы поговорим с Максимом, вызовем его в храм и устроим Совет Хранителей, — с суровым видом сообщила женщина. Честно говоря, такого вердикта я никак не ожидала. — Он переступает все границы! Теперь, когда его рассудок вернулся к нему, все равно не отдавать Силу — это не поступок командира, а какое-то ребячество! Конечно, мы уже не имеем над вами такой власти, как вначале, потому что сейчас вы полноценные и полноправные Защитники Миртрана, понимающие свою сущность и осознающие поставленные перед вами задачи. Но метку лидера накладывала я, поэтому всё же придется на него повлиять. Я никак не ожидала, что дойдет до такого, — с неожиданной для меня печалью проговорила Грета. Она могла разозлиться, но воспринимать случившееся с такой грустью? Кажется, как будто с этой ночи я заново узнаю Хранительницу.

— «Придется на него повлиять»? — вкрадчиво переспросила я, облизывая шоколадную ложку. — Как? Через боль? Внушение, гипноз? — уточняла я, и женщина грустно мне улыбнулась.

— Вижу, что вариант «для начала просто поговорить» ты уже не рассматриваешь, — заметила она, и я попыталась изобразить саркастический хохот. Не думаю, что мне это удалось.

— Просто поговорить? Да он забыл, что такое нормально разговаривать! Хотя нет, постойте, это ведь только мне выпала честь слушать его издевательства, с остальными он вполне милашка, — сквозь зубы процедила я и на слове «милашка» чуть ли не зарычала.