Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А мне? – потребовала писателька.
Элан перезарядил ракетницу. Вообще-то патроны не ахти: маленькие, воспламеняются мгновенно и летят недалеко; однако в условиях похода наиболее безопасная штука. Он протянул ракетницу Лене. Началось веселье – как он и предвидел, игрушка пошла по рукам. Крик, смех, свалка, ракеты летят в небо и в стороны; и когда одна с шипением запрыгала в костре, тигреро отобрал ракетницу у колдуньи, сунул в кобуру.
– Довольно.
Мадам Крокодав вернулась к своей мысли:
– Так что ж песни Светлого озера? Ты нам споешь? Это невероятно, – пояснила она присутствующим. – Вы в жизни не слыхали ничего подобного.
Элан поглядел на Мишель – она сидела, опустив голову на руку, не шевелясь, – и отказался:
– Не спою. Эти песни слишком печальны.
Тамара с Леной принялись уламывать; их поддержал художник Борис. Глядя, как они наседают, Крокодав улыбался своей тихой смущенной улыбкой, а набравшийся живости литагент громко советовал Элану послать всех к черту и не сдаваться, если он сегодня не в голосе. Под этот шум версаны поднялись и ускользнули в сумрак леса, на который сыпался редкий снег.
Обожгла ревность. Майку все позволено – а он, Элан, даже не подойди.
– Вот видите, она ушла, – обрадовалась колдунья. – Можете смело петь.
И впрямь ведьма! Острый глаз и дьявольская проницательность, которой она пользуется без зазрения совести. Черт бы ее побрал, эту Тамару. Ну, ладно же. Просили песен Светлого озера – будут вам песни.
Он устроился поудобней на лапнике, привалился спиной к теплому боку мадам Крокодав. Урсула одной рукой обняла его за пояс, другой стряхнула с плеч нападавший снег. Элан перехватил ревнивый взгляд Лены. Вот так оно и бывает – кто тебе по душе, тот не глядит, а кто не нужен, тот изводится. Он посмотрел в костер, глубоко вздохнул.
– «Охота на айтраву». – И запел.
Казалось, тонкий, нежный звук зародился где-то далеко, у подножия обступивших поляну деревьев. Он рос, сбегался звенящими ручейками к костру, сливался с пламенем, закручивался в спираль вокруг лижущих воздух языков. Затем поток звуков рванулся ввысь, набрал силу и превратился в громкий зов, раскатившийся меж молчаливых деревьев, взмывший к сыплющему снегом неприветному небу. Лес отозвался эхом, зазвенел, загудел, запел в ответ.
Элан добавил мощи голосу, в нем послышался хриплый рык разъяренного зверя, затем собачий лай, вой и визг раненых псов. Внезапно все оборвалось, и краткая пауза была выстрелом, свалившим гордую айтраву, грозу приозерных лесов, – и снова взлетел к небу сильный голос, ликующий крик охотника. Потом голос стал тише, печальней, прервался раз, другой, третий – и превратился в жалобный плач осиротевших детенышей. Щемящее мяуканье котят, голодных, замерзающих в студеную ночь, обреченных на скорую смерть. Надрывающий душу плач, сперва робкий, стал требовательным, отчаянным призывом, который отнимал силы и почему-то не возвращал мать, затем он ослаб, упал до беспомощного писка, до редких безнадежных стонов – и затих.
Вокруг костра никто не шевелился. Падал снег, исчезая над рыжим пламенем. Тамара смахнула со щеки слезу.
Урсула перевела дух.
– Браконьерская песня, – буркнула она укоризненно. – Хоть бы детенышей забрал.
Элан повел плечами, отметая упрек, – дескать, пел не для охотников, а для городских. Внезапно он встрепенулся и вскочил на ноги.
– Куда ты? Посиди с нами.
– Прошу прощения. Дела.
Тигреро зашагал к дороге. Смутное, краткое, но тягостное чувство сорвало его с места и погнало к кемпингу. Накатив, оно тут же исчезло, однако отмахнуться от него было невозможно. Ощущение грозящей опасности.
Близкой и неотвратимой беды.
Глава 2
На дороге он вгляделся в следы. Вот тут Майк с Мишель вышли из леса и двинулись к «Лучистому Талисману». А вот следы стали реже и глубже – версаны побежали. Почему? Укололо понимание: Мишель убегала от песни Светлого озера, от разносившегося по лесу голоса Элана, уносила прочь свои растравленные раны.
Он тоже пустился бежать. Неизвестно, что там в кемпинге, но кому-то может быть плохо.
Понятно, кому – конечно, Мишель.
До чего резвые версаны! Летели стрелой, и не догнать. Ладно бы Майк – он мужик крепкий, однако и Мишель ему не уступает. Быстрая, сильная, как айтрава.
Он так и не сумел их настичь. Элан прибежал в кемпинг, пронесся по аллеям – и издалека понял, что мчался не зря. У коттеджа «Изабелла», осыпаемый безмолвным снегом, стоял громадный черный мобиль. Элан мельком глянул: в салоне пусто, снегу нападало кот наплакал – машина стоит минуты две-три.
В холле горели лампы, и светились два окна – в комнатах Майка и Мишель. Тихо, но это ничего не значит. Тигреро вынул из кобуры ракетницу, дослал недостающие патроны: в ближнем бою – страшное оружие. Затем он поднялся на крыльцо и неслышно вошел в холл. Никого.
Звук. Негромкий, неясный, будто стон. Вот опять; стон и есть. Элан метнулся к двери в комнату Мишель, прислушался, осторожно заглянул. Заметил на полу что-то маленькое, разноцветное – и тут же услышал голос из-за стены. Низкий, угрожающий. И женский вскрик. Мишель!
Он ринулся к двери Майка, вышиб ее ногой и с порога взревел:
– Всем стоять!
Кто-то кинулся на него – стремительное размытое пятно. Элан встретил его ударом в живот и вторым ударом швырнул под ноги другому громиле, который тоже бросился вперед. Оба повалились на пол.
– Гайда! – заорал Майк, лежавший на полу со связанными руками.
Два зомби – один с бритой головой, другой с благостным плоским лицом – дернулись и шагнули назад, встав у стены рядом с версаном. С пола подхватился тот, которого Элан сбил с ног телом первого нападавшего. Элан выстрелил. Ракета чиркнула по коже, прошила ухо; впилась в стену и забила фонтаном белых искр. Бандит притормозил, схватившись за скулу и ухо.
– Га-айда-а! – опять заорал Майк, и снова шагнувшие вперед зомби откачнулись к стене.
– Стоять! – рявкнул Элан, заметил движение на полу и прыгнул в сторону.
Выстрел – пуля прошла мимо. Бандит с окровавленным лицом ринулся вперед, Элан уклонился, ударил по голени и выстрелил в бритоголового зомби. Промазал. Окровавленный рухнул Элану под ноги, тигреро отскочил, но бандит успел поймать его за лодыжку. Падая, Элан хватил противника ракетницей над ухом; оружие скользнуло по кости, оставив полосу содранной кожи. Новый выстрел – и противное ощущение вздрогнувшего пола: пуля вонзилась у самой головы. Элан
