Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

— Во мне нет штамма ликантропии тюленей, и ни в ком из тех, кто со мной. Это даже не ликантропия. Это просто их сущность.

— Они разместили фоторобот Рорка в каждом участке в округе. Если он все еще в Дублине, то, скорее всего, его кто-то увидит и сообщит об этом.

— Ты как-то не слишком оптимистичен.

— Он трахнул мозги сотруднику местного участка, как Мастер вампиров, Анита. Злобная Сука не заставила бы его провернуть это, если бы не пыталась спрятать его от нас. Теперь она будет держать его при себе.

— Именно так поступил бы ты, — сказала я. — Но ты не сумасшедший. Она может поступить иначе.

— Может, но сумасшествие не всегда равно глупости и легкомыслию.

— Не спорю, — согласилась я, и отхлебнула свой кофе. Он был именно таким, как я любила — значит, его заказывал Никки, и неважно, кто донес его до двери.

— Так чем ты хочешь, чтобы мы сегодня занялись?

— Приезжайте в штаб как можно скорее. Прошлой ночью вы оказались полезны, и копы, наконец, решили показать вам больше улик.

— Ура, — промямлила я без особого энтузиазма.

— Ты в порядке?

— Я проснулась в ужасе. Вчера, когда мы общались с семьями, мне подпоганили настроение, и я, по ходу, не могу отпустить это.

— Вчера было плохо, Анита. Мы с тобой обычно не имеем дела с жертвами, только мстим за них.

— Ненавижу считать вампиров, которые убивали людей, жертвами, — проворчала я.

— Как и я. Это осложняет нашу работу в Штатах.

— Ага, — подтвердила я, и это опять прозвучало уныло.

— Тебе сегодня нужно больше бывать на солнце, если получится. Это поможет привыкнуть к новому часовому поясу. Как скоро ты сможешь приехать? Я хочу, чтобы к моменту пробуждения вампиров у нас уже была какая-то стратегия.

— Прошлой ночью были еще убийства?

— Да.

Я вздохнула.

— Буду через двадцать минут.

— Нет, — отрезал Никки. — Сперва тебе необходимо поесть.

Я нахмурилась:

— Я в курсе, что мне надо позавтракать. Жан-Клод заставил меня пообещать ему, что прежде, чем отправиться на охоту за вампирами, я поем твердую пищу, а не один только кофе.

— Он прям как Донна.

— Они оба волнуются за нас, — сказала я.

Эдуард коротко хохотнул:

— Да, так и есть.

— Почему тебя это развеселило?

— Мы с тобой такие домашние и семейные.

Я рассмеялась и отпила свой кофе.

— Да, когда мы только познакомились, то были одиночками. А теперь посмотри на нас.

— Я почти женат и с детьми, а у тебя больше сожителей и женихов, чем у большинства мормонов старой школы.

— Я не полигамистка[22], Эдуард.

— Да ладно?

— У нас полиандрия, а не полигамия.

— Полиандрия — это многомужество, знаю, но я видел трех женщин, с которыми ты путешествуешь, и полагаю, что они внесли «гамию» в твою «андрию».

Я рассмеялась, и узел у меня в груди немного ослаб.

— Спасибо тебе за это. До скорого.

Натэниэл сказал:

— А еще ты обещала Жан-Клоду, что прежде, чем отправишься по делам, покормишь ardeur.

— Давайте поедим, оденемся и посмотрим, сколько это займет времени, — предложила я и посмотрела на Дамиана. — Его тоже придется одеть до того, как уложить в спортивную сумку.

— Одевать мертвое тело труднее, чем кажется, — заметил Домино.

— Не так уж и сложно, — возразил Никки.

Я посмотрела на одного, потом на другого. Натэниэл сказал:

— Вы ведь не об одевании спящих вампиров, верно?

Они посмотрели друг на друга, затем на нас, и ответили в унисон:

— Нет.

— Тогда вы и одевайте Дамиана, пока мы с Натэниэлом оденемся сами.

— Я сообщу остальным, что мы выходим раньше, чем планировали, — поднялся с места Итан.

— Расскажи им, что Рорк исчез, и как он это проделал, — попросила я.

— Конечно, — кивнул Итан.

Он ушел и оставил нас, чтобы мы могли одеться и подготовиться ко дню борьбы с преступностью. Я действительно была рада, что одевать вампира будут Никки с Домино. В данный момент я не хотела к нему прикасаться. При мысли об этом по моей коже бежали мурашки. Вот она, крутая и могучая истребительница вампиров.

— Тебе правда нужно покормить ardeur до того, как мы покинем номер, — напомнил мне Никки. Они с Домино перевернули Дамиана на спину. Именно так укладывают труп, прежде чем упаковать его.

Я покачала головой:

— Обещаю, что накормлю его позже, а сейчас давайте узнаем, сможем ли мы поймать преступников. — Они перестали спорить. Одним из плюсов того прикола, что все они могли чувствовать, что у меня с настроением, была способность уловить тот момент, когда я сыта по горло. Смотреть, как они одевают труп, лежащий в моей кровати, было уже чересчур. Фортуна тоже будет упаковывать Эхо в спортивную сумку. Мы будто избавлялись от тел, если не считать того, что тела мы оставляли.

61

Кое-кто, кто знал о смене часовых поясов побольше моего, разместил нас в кабинете с окном. Очевидно, большое количество солнечного света даже на второй день после приземления в другом часовом поясе помогало смягчить сбитые биоритмы. Естественный свет на улице был бы лучше, но мы довольствовались тем, чем могли, пока работали с фотографиями с мест преступлений. Натэниэл, Дев, Фортуна, Прайд, Донни и Гриффин отправились осматривать достопримечательности под лучами солнца. Натэниэл поцеловал меня на прощание, а я обернулась в него, как в любимый халат — источник комфорта, которым оказался мой любимый мужчина. Когда мы разомкнули объятия, подошел Дев:

— Моя очередь.

Я нахмурилась, потому что это было самонадеянно с его стороны, и мы были в коридоре, где на нас пялились копы. Я старалась не слишком тискаться на работе, потому что это чертовски портит твою репутацию. Но не сверкающая улыбка Дева заставила меня смилостивиться, а неуверенность в его глазах, которая дала мне понять, что он сомневался в своей желанности. Красивый и самоуверенный Мефистофель не получил бы от меня обнимашек перед другими офицерами, а вот менее уверенный в себе Дев мне импонировал. Одной рукой он обнял меня, а другой — Натэниэла. В какой-то момент мы обнимались втроем, и это было приятно, но внезапно я заскучала по Мике. Это было как волна ностальгии по ощущению его в наших общих объятиях. Я попыталась обнять их обоих, но, когда я пристроилась, мое место на груди у Натэниэла не компенсировало отсутствие соприкосновений с изгибом шеи Мики с другой стороны. Дев был таким высоким, что мое лицо прижалось к его груди еще ниже, чем у Натэниэла, и я слышала, как сильно колотится его сердце. Иногда, когда на Жан-Клоде была обувь с достаточно высоким каблуком, я могла положить голову ему на грудь, но сердце вампиров бьется не всегда, так что этот быстрый, монотонный ритм напротив моего уха был непривычен. Это и успокаивало, и нервировало одновременно, потому что я к такому не привыкла.

Натэниэл отступил, чтобы Дев мог обнять только меня. Это заставило меня прижаться к его груди, в которой так сильно и уверенно билось сердце. Он коснулся пальцами моих волос, и я подняла голову, прослеживая взглядом всю эту высокую и широкую верхнюю часть его тела, чтобы встретиться с ним глазами. Он наблюдал за тем, как я изучаю его, и я поняла, что все это чересчур затянулось. Мне следовало поцеловать его и отпустить, чтобы он вместе с Натэниэлом мог отправиться осматривать достопримечательности. Но все затянулось, и звуки вокруг нас постепенно умолкали, потому что копы и персонал постепенно отрывались от своих дел, чтобы поглазеть на нас. Я не оглядывалась, чтобы удостовериться в своей правоте или осознать, что слишком много о себе возомнила, потому что я знала: если люди действительно пялятся на тебя, ты не хочешь встречаться с ними глазами, а если не пялятся, то ты почувствуешь себя глупо, посмотрев в их сторону.

— О чем ты думаешь? — мягко спросил Дев.

— Что я никак не могу решить, какого цвета у тебя глаза.