Башни Анисана (СИ) - Каверина Ольга

Однако, Ае, как всегда, обо всём догадывался без слов. Старший родич начал чаще выныривать из волн и разговаривать с Гиб Аянфалем, делясь своими воспоминаниями. Он не упоминал того, что ему удавалось услышать и увидеть в волнах, а сам Гиб Аянфаль пока не желал о том спрашивать. Если Ае уловит глас твердыни, которую сочтёт пригодной для них, это ознаменует конец их пассивного существования в крошечной капсуле и необходимость прыжка. Гиб Аянфаль более всего желал покинуть изводившее его своей стеснённостью крохотное пространство, но способ, каким это можно сделать, пока пугал его.

Глава 29. Глас надежды

Постепенно Гиб Аянфаль совсем привык к тягучему времени, приучился кое-как управляться с дикими волнами и ориентироваться в новом для него пространстве. Протекавшие в его сознании дни постепенно сложились в один оборот, а затем потекли дальше, начиная следующий виток времени.

Старший родич теперь нырял в волны чуть реже и больше времени уделял Гиб Аянфалю, устраняя съедавшие его тяжёлые чувства так же, как некогда очищал от них общие мыслетоки. А Гиб Аянфаль не переставал благодарить его за то, что он согласился пойти вместе с ним. Представляя, каково бы ему пришлось, будь он сейчас один, Гиб Аянфаль приходил в ужас. Конечно, он остался бы жив, но был бы обречён вслепую дрейфовать в этой крошечной капсуле, не имея чёткого представления об окружающей вселенной и не зная, что делать. Один он был совершенно к такому не готов, чтобы ни ждали от него остальные асайи.

Тем не менее, к периодически просыпавшейся в нём тоске прибавилось и беспокойство, пока не казавшееся серьёзным – пасочная чаша хоть и медленно, но пустела, а пополнить её было нечем. Россыпи же звёзд, простиравшиеся вокруг, мало изменились за всё время, прошедшее с начала их странствия.

Гиб Аянфаль ел редко, делая перерывы по декаде и волевым усилием заглушая любые неприятные ощущения в пурном теле. Сам он не умел изготовлять пасоку. Да и для неё нужны плоды деревьев, встретить которые можно только на асайских твердынях, под поверхностью которых струится бурая пыль. Он полагал, что дикие твердыни будут лишены всех этих благ, и, не видя никакого решения, надеялся только на старшего родича. Раз уж Ае задумал выбрать для них твердыню, то наверняка не забудет и об этом насущном вопросе. Однако расстаться с ещё остававшимися в недурном состоянии запасами ему пришлось гораздо быстрее по воле старшего родича. В очередной день Ае неожиданно разбудил его ото сна и взволнованно сообщил:

– Янфо! Я нашёл то, что мы искали! Твердыня! Одна единственная, обращающаяся вокруг золотистой звезды.

– Где? – тут же подскочил на месте Гиб Аянфаль.

– Там, – Ае указал рукой за прозрачную стену, – хотя простым взглядом её не увидеть. Она далеко… По ту сторону вихря. И она необычна. Я впервые ясно почувствовал, что нам надо именно туда! Вот, прислушайся сам!

Он возложил ладонь на его макушку, и строитель уловил малопонятные сигналы волн. На первый взгляд они ничем не отличались от того, что он слышал уже бесчисленное множество раз, но предчувствие тут же подсказало – это оно. Безумно далёкое, но ждущее именно их.

Строитель повернул голову к Ае, не прекращая слушать.

– Как же ты это увидел? – не веря, спросил он.

Ае несколько рассеянно улыбнулся, не отводя взора от звёзд.

– Больше оборота мы провели здесь, чтобы я услышал этот зов, – произнёс он, – и теперь он так явственен для моего слуха, что я уже не могу воспринять ничего другого.

Он поднялся и, несколько раз пройдясь по капсуле взад-вперёд, повторил:

– Да, это оно. Мы должны быть там!

– Думаешь, на ней будут и аба Альтас, и Сэле… и все, кто исчез? – спросил Гиб Аянфаль, едва удерживая рвущуюся из груди радость.

– Я ничего не могу сказать про это, потому как не слышу таких тонкостей. Но это приметная звезда. Она не такая, как все остальные. Невероятно, но мне кажется, там уже бывали асайи, или даже до сих пор остаются. Если исчезнувшие услышали этот же зов, а я думаю, каждый из них обладает достаточным для этого волновым слухом, то они направятся туда! Уж Лийт и Сэле наверняка! Для них, как странников, и в тысячи раз большее расстояние не помеха. А уж если мы встретим Сэле… С ним станет возможным найти и абу Альтаса и Росер!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гиб Аянфаль поднялся на ноги и, ни слова не говоря, крепко обнял Ае, прижимаясь щекой к его плечу. Ае провёл ладонью по алым волосам, принимая объятия, после чего произнёс:

– Но, Янфо… чтобы этого достичь придётся совершить прыжок. Как мне, так и тебе. Я не упоминал о нём больше после того разговора, потому что чувствовал твои опасения. Но сейчас иного пути перед нами просто нет.

Гиб Аянфаль отстранился и, прикоснувшись рукой к белой стене, предложил:

– А может попробуем усовершенствовать эту штуку? Я тут думал, как бы можно это было сделать, чтобы полет стал управляемым, но не стал ничего трогать, не спросив тебя.

– Янфо! – с укоризной воскликнул Ае, – Я думаю, ты, конечно, можешь осуществить эту затею, но представь, сколько времени займёт перелёт! Вряд ли мы сможем разогнать её быстрее, чем сейчас есть. Да и… это бессмысленно, ты же сам понимаешь. Надо прыгать. Только прыжки позволяют переноситься не только сквозь пространство, но и сквозь само время. Если ты считаешь себя неготовым, то может тебя утешит, что я тоже буду прыгать в самый первый раз. Всю жизнь я странствовал только между твердынями, пользуясь пространственными коридорами или простыми трансферами.

– А твои крылья разве не помогут?

Гиб Аянфаль указал на едва серебрящиеся сгустки волн за его спиной.

– Крылья даются небесным, чтобы они свободно перемещались между обителями в пределах твердыни, а совсем не для полётов к звёздам. Там снаружи их просто сорвёт дикими волнами, и я окажусь без всяких средств к передвижению, – спокойно ответил Ае на этот не совсем корректный вопрос.

– И… когда же нам надо прыгнуть? – спросил Гиб Аянфаль, понимая, что все возражения исчерпаны.

– Чем скорее, тем лучше, Янфо. Но ты попытайся для начала смириться с сей мыслью. Я подожду.

И Ае, вновь сев на пол, устремил взор на спокойные звёзды. Его глаза не гасли, но Гиб Аянфаль был уверен, что он и сейчас продолжает слушать глас далёкой твердыни, зовущей их под свет золотистой звезды.

Его же терзали двойственные чувства. С одной стороны, всё существо переполняла радость. Какой бы ни оказалась эта твердыня, но на её поверхности будет однозначно лучше, чем здесь. Безбрежные просторы привычны для странников или каких-нибудь мастеров звёзд, а городскому строителю хочется твёрдо стоять на ногах. Но с другой стороны – прыжок. Он всегда очень настороженно относился к залам прибытия в портальных замках, где располагались огромные пурные бассейны, в которых каждый перенёсшийся мог обрести новое плотное тело. Вспомнил он и единственный прыжок, который ему довелось видеть – когда Лийт прибыл в замок Сэле во время его первого визита. Правда алый консул не позволил ему пронаблюдать всё полностью. Когда прыгали другие асайи, Гиб Аянфаль относился к этому спокойно, но он не мог и представить, как можно расстаться с собственным пурным телом. Это его нижний, самый осязаемый дар. В нём он некогда пробудился на руках абы Альтаса и жил под лучами Онсарры, почитая его как неотъемлемую часть себя. Бросить тело распавшимся на пуру в этой капсуле… Его передёрнуло от смеси жалости и отвращения, едва он это представил. А если он решится, то где потом достать новое? Вдруг оно окажется совершенно не таким, потому что его пыль попадёт в дикую материю, а не в удобный бассейн с готовой пурой? Все эти сомнения портили радость от вести Ае. Не находя ответа, он сел перед родичем и, качая головой, обречённо произнёс:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Мне очень боязно вот так расстаться с телом. Я не могу представить это без ужаса! Видно, я за свои восемьдесят четыре, а теперь и восемьдесят пять оборотов слишком к нему привязался. Страшно менять его на пустоту!