В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

Через два часа мы встали. Повозившись несколько с примусом, который ветер постоянно задувал, позавтракали. Ветер однако, продолжал дуть прямо навстречу – пришлось опять забраться в спальный мешок. Только около полудня, когда ветер стал стихать, мы отправились с санями, по-прежнему нагружая их наполовину и перевозя кладь по частям. Погода стала ясной и солнечной. На высоте около 400 метров мы опять пустили в ход наш счетчик, указывающий расстояние, пройденное санями. Пока сани втаскивались по крутому склону, его пришлось поднять. Немного дальше мы смогли снова взять на сани весь груз, избавившись от перевозки его по частям. Это, конечно, было большим облегчением.

Когда вечером мы остановились лагерем, то с удовлетворением отметили, что находимся уже на высоте более 600 метров над уровнем моря и прошли за день, не считая подъема, около 6,5 километров. Ветер с плоскогорья почти прекратился, и мы наслаждались тем, что находимся так высоко, и к тому же совершенно сухи. За неимением ничего другого для рождественского подарка мы с Моусоном поднесли Маккею немного сеннеграса в качестве курева, так как табак у него давно кончился. В рождественскую ночь мы спали крепким сном.

26 декабря на северо-востоке появились густые снежные тучи. Снег принялся было идти, но, к счастью, около полудня погода прояснилась. Моусон потерял с саней один из своих синих свитеров, но вместе с Маккеем вернулся назад и нашел его на дороге. К вечеру пришлось пересечь большое число довольно крупных трещин. Они были засыпаны снегом, и хотя нам нередко приходилось проваливаться по колено, никаких серьезных неприятностей при этом не произошло. Некоторые из трещин были шириной в 6–9 метров, но на наше счастье, снеговые мосты были достаточно прочны, чтобы выдержать тяжесть саней и нас самих. По совету Маккея Моусон, находившийся впереди запряжки, для большей надежности обвязался альпийской веревкой, другой конец ее прикрепили к саням. Она висела свободно, так как сани тянулись за упряжную веревку, привязанную к лямке, но на случай падения в трещину Моусон мог воспользоваться обеими веревками. Такая система оказалась хорошей, и позднее, при переходах по льду, сильно рассеченному трещинами, мы всегда ее применяли.

На следующий день, 27 декабря, решили устроить небольшой склад, оставив здесь свои лыжные ботинки, которые оказались теперь лишними, так как глетчерный лед кончился и мы шли уже по твердому снегу и фирну. Кроме того, были оставлены все собранные геологические образцы, дневной запас провизии и немного керосину, двухдневный запас в одной из банок. Вот список оставленной провизии:

Сыр в порошке (на два раза)

Чай (на четыре раза)

Двадцать пять кусков сахару

Засыпка для похлебки (на один раз)

Шоколад (на полторы еды)

Двенадцать сухарей

Мы оставили также пустую жестянку из-под сухарей, в которую запихали лыжные ботинки и три ледоруба. Рукоятка одного из них служила древком маленького синего флага, отмечавшего место склада, который был назван нами складом Ларсен, так как находился поблизости от одного из южных отрогов горы Ларсена. Моусон тщательно определил направление призматическим компасом, и мы двинулись в путь.

Продвигаясь вперед, мы с напряжением вглядывались вдаль, не покажутся ли там какие-нибудь новые грозные цепи гор, преграждающие путь к плоскогорью. Раз как-то нам почудилось, что вдалеке, в дымке тумана, виднеется высокий хребет, но при более тщательном рассмотрении горизонта в бинокль оказалось, что это облака. Радость наша была безгранична, когда мы, в конце концов, убедились, что, по-видимому, к плоскогорью ведет теперь довольно легкий подъем по плотному фирну и снегу. За этот день мы прошли с санями более 16 км. Ночью на небе виднелись расходящиеся с юго-запада на северо-восток облака, а высокие слоистые облака двигались с северо-запада на юго-восток. По-видимому, эти расходящиеся облака образовались из больших скоплений под действием антипассата[128], дувшего в юго-восточном направлении. Скопления облаков имели отчетливо заметную выпуклость в направлении к юго-востоку.

На следующий день, 28 декабря, мы продвигались на северо-запад при сильно пасмурной погоде. Сперва было довольно тихо, но около 10 часов поднялся ветер с моря, дувший на запад, он дул и над вершиной горы Нансен, высота которой более 2400 метров. На этой высоте ветер встречал воздушное течение и явственно отклонялся им в юго-восточную сторону. По направлению к берегу небо было сплошь покрыто темными и низкими облаками, вероятно там шел снег. Над горным массивом Ларсен образовались замечательные облачные столбы, которые Моусону удалось сфотографировать. Идти нам приходилось почти по голому глетчерному льду, чередовавшемуся с полосами твердого фирна. К вечеру сделали немногим более 16 км. Пронизывающий холодный ветер дул с высокого плоскогорья, находившегося от нас к западу.

На следующий день, 29 декабря, погода была ясной, тихой и холодной. В полдень с плоскогорья дул довольно сильный ветер. Поверхность снега была сильно испещрена застругами. Одна серия заструг образовалась от ветров, дувших с запада-юго-запада и юго-запада, другая от ветров, дувших почти с северо-запада или от запад– 30° север до запад– 40° север. Так как последнее направление мало отличалось от того, по которому мы шли, то временами нам удавалось везти сани по этим второстепенным застругам, что очень помогало преодолевать заструги, располагавшиеся под углом к направлению нашего движения.

30 декабря горы Ларсен и Беллинсгаузен уже исчезли с горизонта, зато к северу от нас появилось несколько новых гор, которые ясно вырисовывались на небе. Это были вершины, определенные нами сперва как гора Новая Зеландия и гора Квинслэнд, отмеченные на карте капитана Скотта. Позднее Моусон установил, что западная из этих двух гор была, во всяком случае, новой вершиной, еще не имеющей названия.

Все время с плоскогорья дул сильный ветер. Мы находились теперь примерно на высоте 1370 метров. Дыхание опять замерзало, как в зимнее время, образуя ледяные сосульки, примораживавшие шлемы к бородам и усам. Когда перед завтраком мы ставили палатку на сильном ветру, дувшем с плоскогорья, она сильно порвалась около верхней накладки. Ветер этот начал дуть еще накануне до полуночи и днем достиг скорости от 20 до 25 километров в час, неся с собой небольшую поземку. Утих он только к вечеру. Мы прошли 17,7 км и все время поднимались, так что к концу дня были уже на высоте около 1500 метров над уровнем моря.

31 декабря прошло без всяких событий; только палатка, которую Маккей починил утром, опять порвалась перед вторым завтраком, когда мы натягивали ее на шесты. Моусон произвел ряд магнитных наблюдений, для чего устроили лагерь на дне углубления между двумя волнообразными возвышенностями фирна. Однако нас очень разочаровало его заявление, что по данным наблюдений Магнитный полюс оказывается расположен еще дальше внутрь страны, нежели первоначально предполагалось. Наблюдения инклинатором Ллойд-Крика, а также хлопоты с починкой палатки заняли порядочно времени. Мы остановились и разбили лагерь лишь незадолго до полуночи. Весь путь пришлось тащить сани вверх. Снег был рыхлее и сыпучее, чем раньше, встречались трудно проходимые заструги. Со вторника нам пришлось несколько сократить дневные порции примерно на одну восьмую, чтобы сберечь продовольствие на случай, если путешествие к Магнитному полюсу окажется более продолжительным, чем предполагалось.