Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

Постепенно и Гектор пришёл к выводку, что выйти отсюда он сможет, лишь сознавшись в своём российском происхождении и после хлопот Родины о его выдаче. Но тогда прощай Аргентина и, главное, семья!? Как же тогда быть? Рассчитывать на чудо? Что же делать? На что решиться?

Ну, ладно! Начнём рассуждать логически, учитывая имеющиеся на сегодняшний день у меня факты:

Первое: аргентинцы и американцы, выступая против меня единым фронтом, знают, что я русский разведчик! Но у них нет необходимых доказательств этого. Поэтому осудить меня за шпионаж против Аргентины в пользу России они не могут! Зато они могут осудить меня за шпионаж в пользу США, что, естественно, сделано не будет! И на том спасибо! Кстати этим шпионажем я прекрасно прикрыл свою деятельность в пользу России!

Делал-то я ведь и для тех и для своих практически одно и то же. И так, я, формально, юридически – всё же не шпион! Я теперь не Руди и не Гектор!

Второе: привязать ко мне мадридское убийство, происшедшее по неосторожности, им так и не удалось, хотя и очень хотелось! Они его использовали только для давления на меня, и для оправдания ими моего ареста и тюремного заключения, и адресовали его больше моим родственникам и общественности. Прямых и убедительных доказательств убийства мною Воронцова у них тоже нет, хотя они прекрасно понимают, что это сделал я! Но, как говорится, не пойман – не вор! Значит, формально, опять же юридически – я и не убийца! Так за что же я сижу? Отсюда вытекает третье!

Итак, третье: и аргентинцы, и американцы хотели перевербовать меня для работы против моей России и друг друга. Но это ведь взаимоисключающие желания! И как меня обрабатывали, гады?! Хорошо, что я устоял! Наверно они потому теперь от меня и отстали?! Так получается, что я им теперь на фиг не нужен!? Так за что же я сижу здесь? Наверно только из-за мести мне?! Но время-то уже прошло достаточно?!

Отсюда вытекает четвёртое: из России мне был дан чёткий сигнал: ты русский, но ты не разведчик! И при таком варианте мы вытащим тебя из тюрьмы на Родину! Поэтому я ни в коем случае не должен сознаваться в принадлежности к СВР России, что я разведчик. И до сих пор это мне удавалось! Значит, меня вытащат! Ведь теперь новая Россия сделает как бы жест доброй воли, прося аргентинские власти освободить меня, заблудшего, из тюрьмы, как блудного сына, как бывшего гражданина СССР, правопреемницей которого она является. И это хорошо, но только с одной стороны. Ведь с другой стороны – я хочу остаться со своей семьёй в Буэнос-Айресе, в Аргентине, как говорится на ПМЖ. Поэтому я должен не только с помощью Родины выйти на свободу, но и, побывав дома, вернуться сюда же не только гражданином Аргентины, но и мужем и отцом.

И, наконец, пятое: Я теперь так должен себя вести, так себя преподносить властям, чтобы они поверили в эти мои истинные и искренние намерения. Значит надо признаться, что я действительно уроженец России, не имеющий отношение к её спецслужбам, а, наоборот, в своё время бежавший из СССР в США через Кубу, но лишь по политическим и экономическим мотивам, – и эта версия пройдёт, – естественно не смогший отказать вербовщикам из ЦРУ, и ставший потом добропорядочным гражданином Аргентины. При этом не явно надо намекнуть, что убийство Воронцова – и я в нём как бы сознаюсь – явилось нечаянным и вынужденной мерой, чтобы обезопасить от шантажиста себя и свою аргентинскую семью, за что я уже как бы отсидел срок! В итоге я должен попросить нового президента, а это теперь женщина, надавив на её женские эмоции, человечность и милосердие, помиловать меня, дать мне возможность повидаться со своими родителями и близкими в России, вернувшись в Аргентину на постоянное жительство её полноправным гражданином!

Пока Гектор терзался в раздумьях и доходил до этого своего чудесного решения, чудо произошло в атмосфере, но пока не в окружающей его в Буэнос-Айресе, а в настоящей.

Ещё одиннадцатого июля 2007 года Буэнос-Айрес оказался заваленным снегом, что последний раз случалось почти 90 лет назад – 22 июня 1918 года.

А тем временем несколько сменилась атмосфера и в Москве, но политическая. Девятого октября 2007 года Указом Президента РФ Директором Службы внешней разведки был назначен Михаил Ефимович Фрадков. Назначение нового штатского директора породило и новые слухи.

Первый из них – о возможности слияния СВР и агентурной разведки ГРУ. Прецедент такого объединения в истории СССР был. С 1947 года по 1949 год существовал Комитет информации (КИ) при Совете Министров СССР, который объединял внешнюю политическую и военную разведку.

В 1949-ом году этот комитет был выведен из подчинения Совмина и передан Министерству иностранных дел, где и просуществовал до 1952 года.

Одно время именно сотрудником этого комитета был дед Вячеслава Платоновича Гаврилова-Кочета – Пётр Петрович Кочет.

Поэтому идея такого объединения теперь не казалась абсурдной. Тем более что за прошедшие годы виды военных действий претерпели существенные изменения, и «полномасштабной» войны, в которой будут участвовать многомиллионные армии, в обозримом будущем не предвиделось. Тогда как агентура СВР и ГРУ работала в смежных направлениях, как в экономической области, так и в политике.

Поэтому к плюсам такого объединения можно отнести повышение эффективности при получении развединформации агентурным путем. Ведь часто военные разведчики получали информацию, необходимую СВР, а сотрудники разведки имеют источники в среде «подопечных» ГРУ.

А поскольку обмен сведениями между двумя ведомствами сейчас затруднен, и в их работе присутствует скорее конкуренция, нежели сотрудничество, во всяком случае, на уровне руководителей, то эффективность каждой из этих систем все-таки ниже, чем у объединенной структуры.

Однако подобное слияние неизбежно приведет к конкуренции армейских генералов с генералами СВР. А такая жёсткая конкуренция – это, как правило, потеря агентуры и, как следствие, неминуемая потеря эффективности разведывательной деятельности. К тому же при таком объединении некоторые подчиненные обоих ведомств наверняка займут выжидательную позицию и будут лишь демонстрировать активность, нежели работать. А другая часть разведчиков будет участвовать в этом конфликте активно. В итоге государство может получить снижение эффективности разведки. И хотя это большой минус, но достаточно кратковременный. Но есть и стратегический минус – получение развединформации из одних рук.

Невозможность проверки полученных данных создает предпосылки для ее необъективности или однобокости. Причем у руководителей государства не будет альтернативы при принятии решений. А это уже приведёт к непосредственному отрицательному влиянию на внешнюю, да и на внутреннюю политику.