Зомби - Клайв Баркер

Фаулер признался, что однажды в детстве похоронил мертвую черепаху, а потом, несколько недель спустя, выкопал ее, чтобы посмотреть, пуст ли панцирь.

"Мы были в ужасе, обнаружив, что животное двигается само по себе в своей скорлупке, — откровенничает он. — Черепаха ожила благодаря бурной деятельности каких-то личинок, так что мы восприняли это как доказательство не воскрешения, но реинкарнации и, таким образом, бессмертия души".

Все вышеизложенное дает некоторое представление о том, чего следует ожидать от "Ночи после "Ночи живых мертвецов""…

Чем хороши мертвецы — от них, в отличие от живых, не залетишь, посидев на стуле, с которого они только что встали. Когда живые нагревают сиденье (особенно стульчак унитаза — вот вам и источник СПИДа), а ты садишься на нагретое ими местечко, тепло активирует гормоны твоего тела, оплодотворяет яйцеклетки, и девять месяцев спустя хлоп — ты с младенчиком. Но мертвые не греют сидений, потому что температура их тел не выше температуры водопроводной воды зимой.

А чем мертвецы плохи, так это тем, что не спят, и, спускаясь посреди ночи за стаканом воды, вполне можно обнаружить собственного дедушку, сидящего на кухне за столом и тупо пялящегося в темноту, — лично меня от этого просто в дрожь бросает. Скажите спасибо "Ночи живых мертвецов". Интересное обстоятельство (самое интересное, если, конечно, не упоминать, что все произошло в разгар дня) — в тот момент этот катаклизм мало кого всполошил. Хотя мне, честно говоря, стало сильно не по себе: как-никак мне тогда только-только стукнуло одиннадцать.

Вы наверняка все знаете — в смысле вы же не проторчали последние три года в монастыре на Оркнейских островах, чтобы не знать, — но я все равно расскажу, потому что: а) это даст личную точку зрения и б) нам все равно задали сочинение по английскому.

Для начала — кино тут совершенно ни при чем. С кино ничего общего.

Если вы видели эту классическую ленту, то помните, как мертвецы вставали из земли и ковыляли по пояс в тумане, с вытянутыми руками, точно лунатики. Полная ерунда. Подумайте сами: когда кого-то хоронят, гроб заколачивают, опускают в яму, яму засыпают землей, а землю утрамбовывают, так что мы говорим о нескольких сотнях фунтов мокрой грязи, которую надо поднять, если даже предположить, что покойнику удалось сдвинуть крышку своего последнего пристанища — а это практически невозможно, поскольку в большинстве гробов и развернуться-то толком негде. Факт прост: из земли никто не вылезает. Возвращаются к жизни лишь трупы, лежавшие в моргах и больницах, ну и те, которые отчего-то валялись где-то незакопанные.

Они не разгуливают с поднятыми руками; их руки вяло болтаются по бокам, и они не слишком много двигаются, а вот падают, напротив, частенько. Но главное отличие от фильма — они не убивают живых и не пытаются съесть их мозги. Да и если подумать логически, как? Они мертвы, а значит, мертв их мозг, а желание сожрать мозги кого-то другого предполагает сознательное мышление, которое у них отсутствует. Съеденный мозг не восстановит твой собственный. Это все равно что сказать, что от съеденного куска говядины, то бишь части коровы, у тебя отрастет четыре желудка. Кроме того, если хочешь добраться до чьего-то мозга, нужно сперва вскрыть череп, а сие, полагаю, не так легко, как выглядит на экране. Это как вампиры в кино. Сами знаете, когда доходит до укусов, Дракула проделывает в чьей-нибудь шее две дырки и высасывает кровь. Извините, но как насчет законов физики? Когда открываешь жестянку со сгущенкой, приходится пробивать отверстия с двух сторон банки, чтобы молоко лилось. Так что вампир должен быть уверен, что его рот припал точно только к одной из дыр, иначе у него вообще не получится ничего высосать, разве что он станет действительно сосать — и тогда человек, из которого он сосет, будет сдуваться, как проколотый футбольный мяч.

Так вот. Никто не выходит из земли, никто не ест мозгов. Живые мертвецы не имеют ничего общего с их киношными прототипами. Честно говоря, они довольно скучны. У кого-то из них еще сохранились остатки памяти, и он может прочесть наизусть "Солнце" или промямлить пару арий из "Кошек", но ничему новому их научить нельзя, как нельзя выдрессировать взаправду тупых насекомых или пса нашего учителя биологии. Ткни пальцем в небо, и они да, поднимут глаза, но потом будут стоять так часами, как цыплята, ждущие, когда пойдет дождь. Потому что они мертвы — и точка. В смысле смерть — это конец, finito, после смерти ты уже не поймешь, в чем соль шутки, и не вспомнишь, как подключить видик, вот и все, тебе крышка, крошка.

О той ночи, когда все произошло, я много сказать не могу — разве что была среда, лил дождь и я поздно пришел домой из школы. Меня поймали на обществознании за изучением внутренностей мяча для гольфа и в наказание оставили после уроков. Помню, как шагал по улице и увидел впереди одного из шаркающих мертвецов, мужчину лет пятидесяти. Впервые увидел. Фантастическое это было зрелище, словно я всю свою довольно-таки короткую жизнь ждал чего-то подобного и теперь увиденное придало смысл всему остальному.

Тип передо мной скорее не шел, а тащился, едва отрывая ноги от земли. Уже смеркалось, но я разглядел, что одет он в обычную домашнюю одежду, только грязную, будто он только что подрался. Голова его была немного опущена, но смотрел он прямо и, кажется, знал, куда направляется. Когда я поравнялся с ним, в нос мне ударила сильнейшая вонь — пахло какими-то химикалиями, наверное формальдегидом, словно мужик только что сполз со стола в покойницкой. Его лицо было серым и пятнистым, точь-в-точь футляр от ноутбука моего папаши, но глаза, глаза — вот что его выдавало. Пустые, бессмысленные и сухие, как у куклы, потому что, полагаю, сейчас никакая жидкость уже не увлажняла их, они застыли, уставившись в одну точку. Я зашагал с ним в ногу и вот тут-то осознал, что совершенно не боюсь.

Если кто-то опасен, он непременно подает предупреждающие сигналы, и если ты принял их, то отступаешь. Но этот парень был банально мертв и никаких сигналов, ни дурных, ни хороших, не подавал, и я инстинктивно понял, что в худшем случае он просто упадет прямо на меня. Улица была почти пуста, а те немногие, кто проходил мимо нас, казалось, ничего странного не замечали. А впрочем, что особенного они могли разглядеть в туманных дождливых сумерках, кроме того, что какой-то старик вышел прогуляться без плаща и сейчас промокнет насквозь. Мы добрались до поворота к моему дому, и мертвый парень пошаркал вперед, и темноту. Я чуток постоял, глядя ему вслед, а потом пошел своей дорогой.

Я уже пропустил первые вечерние новости, но спросил маму, не говорили ли по телевизору что-нибудь о возвращающихся к жизни мертвецах, и она, сделав недовольное лицо, ответила "нет". Помнится, я заметил, что глаза ее опухли и покраснели, словно она плакала, а потом попыталась скрыть это от меня. Позже, уже в своей комнате, я увидел репортаж. Непосредственно в прямом эфире дикторша, запинаясь, зачитала сообщение о том, что несколько трупов из больничного морга в Лидсе были обнаружены бредущими по коридорам здания. Она сказала, что вести об аналогичном феномене поступают из всех уголков мира, хотя, похоже, сама тетка не верила ни слову из того, что произносила. Затем какой-то эколог, которого, судя по виду, только что вытащили из кровати, постоянно приглаживая волосы, заявил, что все дело в озоновом слое, и я подумал: "Ага, как же!" В смысле не надо быть крутым ракетчиком, чтобы сообразить, что между истончением озонового слоя и оживанием мертвецов нет никакой связи. Это все равно что сказать, что от игр "Нинтендо" можно взбеситься. Смешно.