Жертвы времени - Евгения Фёдорова

Музыкант долго молчал, потом остановился подле меня и сказал:

— Я портив того, чтобы его убивали. Не трогай его, Авеста, иначе дальше будет только смерть.

— Удивительно, но ты прав, — тихо пробормотал я и мягко поднялся, вытащив из-за голенища нож. Лезвие скользнуло по полу, умываясь кровью, и первый удар достался тому, кто не желал мне вреда. Теперь я знал наверняка, что не пожалею ни одного из них. Даже… Шиву.

Разбив витраж с изображением Бога, я вырвался наружу, рухнув на блеклый газон. Вслед за мной каскадом цветов осыпались осколки, играя в солнечных лучах подобно удивительному радужному дождю. Они ранили остро и жестоко, но их колющих прикосновений я уже не замечал, потому что за спиной моей была сама смерть. Я торопливо поднялся, оттолкнувшись от земли руками, и встал, но бежать не мог. Обломок меча, оставшийся в ноге, терся о кость, причиняя чудовищную боль, заставляя меня припадать на левую ногу. Вытащить кусок железа не было никакой возможности: концы обломка были слишком коротки, чтобы за них можно было ухватиться, кроме того железо, залитое кровью, было необычайно скользким. Поверив этим ужасающим доводом разума, я даже не стал пытаться что-либо сделать с ним.

В Храме я снова убивал, и лезвие ножа опять поблекло, стало белым, будто захваченное ужасом. Я нагнулся и прислонил клинок к пропитавшейся кровью штанине, видя, как оживает металл, напитанный жизнью.

Я уничтожил этот мир, — эхом слов Авесты пульсировало у меня в голове. — Такие как ты умеют создавать и разрушать границы.

Но это не значило, что стоило умирать. Не желая сдаваться, ощущая, как вытекает из Храма моя смерть, я начал свой долгий и мучительный путь к отступлению. Хромая, я ковылял вперед, молясь лишь о том, чтобы на моем пути не попался завал — с такой ногой я не в состоянии буду перебраться через груду камней.

Солнце перегорело, выжигая запас своего света, колыхнулось над крышами и упало за здания. Когда улица повернула, я еще раз увидел сползающий к горизонту яркий шар, но то были лишь секунды, и солнце снова скрывалось за мертвыми зданиями. Фантомы не торопились, они знали, что мне некуда деться, и они были правы в своей вере.

Тяжело дыша, я остановился перед завалом. Вот и все, бегство кончилось. Здание было полностью разрушено, даже со здоровой ногой я вряд ли бы рискнул пройти по этим развалинам — слишком велика вероятность провалиться в пустые, таящие смерть полости.

Глянув на свою ногу, я торопливо смотал с запястья ленту Мастера и с силой затянул ее выше раны. Следовало сделать это много раньше, но тогда не было возможности. Теперь для меня уже ничего не изменится — не хватит времени.

Я горько усмехнулся. Время. И время с маленькой буквы. Существа и течение материи. У меня нет времени. Теперь это звучит неоднозначно.

Повернувшись, я медленно пошел навстречу накатывающей, подобно цунами, волне фантомов. Тьма густела, легкий ветерок прокатился по улице и внезапно справа от меня с грохотом распахнулась какая-то дверь. От неожиданности я отпрыгнул в сторону, еще сильнее сжав в руке нож. Кто-то стоял в проеме низкой двери, и вдруг я узнал это место. Да, именно здесь мы расстались с Энтони в той, другой жизни.

Теперь я знал, кто стоит там, но не понимал, что за этим последует. Драконьи кости, сейчас мне нужен был друг, не враг.

— Что мы будем делать с этим? — глухо спросил я.

— Решать, — отозвался Энтони, поднимаясь по ступеням мне на встречу.

Моя рука напряглась… и расслабилась.

— Отсюда есть выход, но нужно поторопиться.

— Ты покажешь? — я все еще не знал, как поступить.

— Идем, — фантом повернулся ко мне спиной, призывно махнув. Мне достаточно было податься вперед и оборвать его жизнь. Я мог поддаться жажде, что когда-то разъедала меня изнутри, но не сделал этого, следуя за Шивой. В полуподвале, куда я вошел, было совсем темно и глаз человека не смог бы различить стоящие вдоль стен обтрепанные диваны, некогда яркие, красные и зеленые, и маленькие, облупившиеся столики между ними. Пол показался мне протертым, видно, на него часто что-то проливали, а потом усердно оттирали до светлых пятен. В воздухе еще витал едва уловимый запах алкоголя, каких-то благовоний, духов и наркотического дурмана.

Владелица комнаты была мертва. Частичка ее сидела на диване в дальнем углу, вспыхнув едва заметным светом, когда я тяжело опустился рядом. Это мерцание говорило, что ее час уже пришел, и не было сомнений, что присутствие души здесь связано с воспоминаниям Шивы. Она все еще сохраняла в этом мире некую целостность только благодаря ему, но не думаю, что ей было это необходимо.

— Мертвым здесь нет места, — грустно сказал я и легким движением руки разбил границы, сдерживающие душу женщины. На секунду мерцание усилилось, словно в благодарность осветив мне путь, и распалось на тысячи тухнущих в темноте искорок.

— Жаль, — услышал я горькое замечание Шивы. — Это так тяжело, Демиан.

— Вечность ждет, — зло возразил я.

— Меня, — согласился фантом. — Ты прав, я не пожелал бы такого никому.

Он отодвинул одно из кресел.

— Ты можешь вытащить эту штуку из моей ноги? — спросил я с надеждой.

Шива даже не обернулся, чтобы посмотреть.

— Нет, нужен инструмент, и я не прикоснусь к тебе голыми руками. Высшие побери весь этот хаос, здесь ничего нет!

С этими словами он ударил по стене и через секунду я услышал отчаянный визг железных петель: Энтони поддел пальцами отошедший от кирпичной кладки край. Из прохода потянуло влагой и запахом канализации, плесенью и холодом подземного хода.

— Нам сюда, — фантом призывно махнул рукой. — Идти далеко, но к середине ночи я надеюсь вывести тебя под внешнюю стену.

— Ох, драконьи кости, что за напасть, — простонал я, поднимаясь, и последовал за ним.

Мы уже около часа шли по узкому коридору, являющемуся идеальным местом для нападения. Некуда было бежать, стоило фантомам отрезать нас, и шансов бы уже не осталось. Порою мне казалось, что Шива специально завел меня в эту западню, но я всякий раз отказывался от этой мысли. Я был бы уже мертв. Уверен, фантом чувствовал мое напряжение, но словно бы не обращал на тревожную настороженность никакого внимания.

Я остановился, опершись плечом о стену, вдоль которой устремлялись вперед ржавые толстые трубы. От них исходил тошнотворный гниющий запах, пропитавший все вокруг. Не самое лучшее место для отдыха, но предел был достигнут и я со стоном сполз на пол. Помогая руками, распрямил раненую ногу и откинул назад голову, прислонившись затылком к бетону.

— Все. Уходи один.

Шива постоял немного в вонючей темноте, потом со вздохом переступил с ноги на ногу и неуверенно спросил, словно спрашивая разрешения: