Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

     Тьфу, это ведь обо мне написали. О врушке и притворщице. О той, что забралась на верхотуру элиты, и о которой проявил заботу сам премьер-министр. Получается, невинная овечка дважды обманула всех. Первый раз - когда притворялась висораткой, и второй раз - когда все решили, что кроткий агнец потерял вис-способности. Что ж, рано или поздно мою слепоту обнаружили бы, так не лучше ли распрощаться с тайной под фанфары и гром аплодисментов?

     Что теперь будет? Коли меня открыто признали невидящей, учеба в институте отменяется. Аттестата мне не видать, условие отца не выполнится, а, значит, побережье останется недостижимой мечтой. По крайней мере, законным путем туда не попасть.

     Наверное, папенька безумно рад, что обстоятельства сложились в его пользу. Мало того, что из висорической инвалидности, приключившейся с дочерью, извлек максимальную выгоду и пристроил балбеску за казенный счет, вдобавок он обеспечил её будущее, не став препятствовать отношениям с Мэлом.

     Родителю хорошо, а Мелёшиным - расстройство.

     Улий Агатович принес папку с завязками. Красивая, с золотым тиснением буквы "V" на синей корочке. А в ней ксерокопии двух указов премьер-министра: первый - утренний, которому я стала свидетелем, и второй - для Министерства образования, о том, что за мной сохранялось место в институте вплоть до окончания учебы с составлением индивидуального графика практических занятий.

     Как пояснил доктор, несмотря на трудности с восприятием волн, нельзя отчаиваться и опускать руки. Практические занятия будут направлены на обострение интуиции и органолептической чувствительности, чтобы пробудить висорические навыки. Уж коли мне удалось выбраться из комы, то и вис-способности смогут когда-нибудь вернуться.

     Ну, да. Хоть до старости пытайтесь пробудить и вернуть, а то, чего никогда не было, уже не появится. Конечно, жаль, что после комы у меня не проявились необычные способности, например, мгновенные арифметические действия в уме с гигантскими числами или способность предвидеть будущее, забегая хотя бы на пару секунд вперед. Тогда я стала бы "грязной", как Радик. Увы, после отравления организм приобрел лишь иммунитет к растительным ядам.

     Улий Агатович прав. Нечего кочевряжиться, нужно радоваться тому, что я жива и здорова. Это главное, а остальное - пустяки, дело наживное.

     Кроме того, в первом указе добавился немаловажный пункт, приписанный Рублей собственноручно. В нем премьер-министр утвердил за мной право на бессрочное пользование дефенсором*. Ведь слепым запрещают их ношение! - вспомнила я и облилась внезапным потом. Так что осталось возносить бесконечную благодарность первому лицу государства за разностороннюю заботу обо мне. А может, отец вовремя напомнил Рубле, и в последний момент тот вписал пером дополнение о дефенсоре.

     - В медицинском заключении, отправленном позавчера, я рекомендовал дальнейшую реабилитацию на свежем воздухе и смену обстановки, - сказал доктор. - Невозможно прятаться всю оставшуюся жизнь в четырех стенах. Вы достаточно окрепли, чтобы заново привыкать к людям, к обществу. Ответная реакция на мои выводы последовала незамедлительно. С завтрашнего дня вас, дорогушечка, направляют на оздоровительное лечение.

     - Куда?! - выдавила я изумленно.

     - В Моццо. Горный курорт недалеко от столицы.

     Какое моццо-поццо? Не поеду никуда. Хочу остаться здесь! Страшно вылезать из норки, но не потому что за дверью прячется убийца, а потому что я отвыкла от людей и от открытого пространства.

     - Надолго?

     - Не меньше месяца при благоприятном стечении обстоятельств, - опечалил Улий Агатович.

     У меня вытянулось лицо. Месяц!? Целый месяц вдали от Мэла! И раздраженные телохранители под боком. Почему-то я заранее решила, что не найду с ними общего языка.

     - Но зачем? Я уже выздоровела и прекрасно себя чувствую!

     - Не спорю, прорыв огромен, но и белых пятен осталось не меньше. Поэтому пробелы нужно восполнять. Если сейчас мы остановимся на том, чего достигли, то в скором времени возможен регресс. В соответствующей же обстановке ваши успехи будут грандиозными.

     Наверное, поццо-моццо - действительно волшебное место, коли доктор надеялся, что там ко мне вернутся вис-способности.

     Как оказалось, миссия Улия Агатовича заканчивалась, и завтра он возвращался в правительственный госпиталь, откуда мужчину вырвали около месяца назад, назначив ведущим куратором за моим самочувствием. Также предстояло расставание с Эм, отчего вдруг предательски защипало в глазах. Зато Эр надлежало сопровождать меня до правительственной здравницы в Моццо и сдать на руки медперсоналу.

     Перед сном я выбрала номер Мэла в телефоне. Сначала вообще не хотела звонить, потому что, едва взгляд падал на "Приму", вспоминалось невозмутимое лицо Мелёшина-старшего сегодня утром. Но желание услышать голос Мэла перевесило.

     - Я слепая, и об этом знает вся страна. Даже Рубля знает! - выпалила вместо приветствия.

     Парень помолчал и ответил ровно:

     - Хорошо.

     Что означало его "хорошо"? Что теперь мне не нужно притворяться? Что отец Мэла не станет чинить препятствий нашим отношениям?

     Меня разочаровала немногословность парня. Он не стал развеивать страхи и не утешил, не поддержал. Наверное, прознав о моей слепоте, родственники день за днем морально бомбардировали его. Однажды Мэл сказал: "Не имеет значения, видишь ты волны или нет. На карту поставлено многое". И все же я сомневалась в том, что Мелёшин-старший успел пронюхать о моей тайне. Так что оптимизм парня был преждевременным.

     Сейчас же о дочери министра экономики говорили открыто. О её слепоте шушукались на приемах, обсуждали на банкетах, переговаривались на раутах, обмусоливали в Опере с соседями по партеру. Наверное, родители Мэла улыбались вымученно на публике, а про себя проклинали тот момент, когда я согласилась принять Кольцо Дьявола. Мало того, что в избраннице их сына течет преступная кровь, теперь выяснилось, что девица не видит волны. Пусть я буду дочкой самого великого короля в мире, отсутствие вис-способностей в семье с вековыми традициями - нонсенс. Можно сказать, скандал.

     - Меня отправляют в Моццо, - сообщила следующую сногсшибательную новость. - На месяц.

     - Знаю, - ответил коротко Мэл.

     - Бывал там? - спросила нервно.

     - Тебе понравится. Всё будет хорошо.

     - Ко мне приставят охрану.

     - Знаю. Так нужно.

     Ну, почему, он не скажет что-нибудь, что... согреет меня? Голос нейтральный, спокойный. Никакой.

     - Может, навестишь как-нибудь... в этом моццо-поццо? - попросила неуверенно.