Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Если он соберётся сюда ко мне, попроси его прихватить с собой несколько подносов? Он наверняка придумает, как. Они бы тут мне очень пригодились...

И кстати! В том месте, откуда я ушёл, выросли цены и на фураж, и на подковы, и на работу кузниц. И растут уже два месяца: мимо нас порой идут караваны, вот я внимательно слежу за слухами, которые идут вместе с караванами.»

– Концентрируют силы, – ни к кому не обращаясь, роняет уоррент. – На границе с нами.

«… тот человек, что принёс тебе это письмо, ровно через три дня зайдёт за ответом: у них какие‑то сложные штуки, позволяющие общаться на расстоянии. Но нужно писать на их языке, потому что и набирать, и передавать сообщения по цепочке сюда будут его родственники. Наверняка люди достойные, но я никого из них не видел и не имею чести знать лично. Имей это ввиду. Рад буду твоему ответу.»

Глава 34

– Какого чёрта надо? – грубо спрашивает Сотник Орды, носящий отличительный бунчук и подошедший к окраине лагеря по просьбе одного из постов.

С недавнего времени, помимо обычных караулов, в Орде постоянно дежурит кто‑то из старших чинов, говорящий на дари (который стал языком общения между разными народами в городе и на базаре).

Его собеседник, сопровождаемый десятком человек, тоже носит знаки различия сотника, но уже Городской Стражи (которая, признаться, последнее время появляется на улицах всё меньше, а какие‑то обязанности выполняет и того меньше).

– По поручению Наместника… – начинает сотник Стражи.

Но Сотник Орды его грубо перебивает:

– Не интересно. Мы вне власти Наместника, и свои послания он может…

Ордынец наклоняется к «коллеге» и что‑то шепчет тому на ухо.

– Так что, мой тебе совет. – Продолжает ордынец уже вслух. – Не надо тревожить родню Султана из‑за поручений этого шакала: целее будешь.

– У меня приказ. – Хмуро сверлит собеседника взглядом стражник. – Пригласить твоё начальство к Наместнику. В моей сотне все приказы всегда исполняются.

– Отчаянный ты человек, – неожиданно смеётся ордынец. – Ничейному коню прийти туда, где готовят шужык; чтобы попросить у повара морковки… – Дальше ордынец повторяет фразу на туркане, явно веселя всех присутствующих.

– Я не знаю, что такое шужык. – Неожиданно спокойно отвечает стражник. – Но у меня приказы всегда исполняются. Сам бы к вам не шёл.

– Уважаю, – серьёзно отвечает ордынец. – Тогда твоё сопровождение остаётся тут, сам иди за мной. Но это надолго, имей ввиду…

– Как надолго? – зачем‑то уточняет стражник.

– Час или два.

– Всем в казармы. Вернусь сам. – Бросает стражник сопровождающим и, не оглядываясь, следует за ордынцем.

Который приводит его в пустой шатёр и кивает на кошму:

– Располагайся.

Сам ордынец куда‑то исчезает, чтоб через четверть часа вернуться с дымящимся чайником, парой пиал, большим куском вареного бараньего мяса на блюде и парой дымящихся лепёшек.

– Угощайся, – кивает ордынец стражнику. – У вас, говорят, недели две как жалование задержали. Через полчаса ещё кое‑что будет, но это только когда бабушки закончат…

– Да, – односложно кивает тот и, явно стараясь сдерживаться, набрасывается на еду. – Жалования нет. Это правда.

– Говорят, и стражи больше нет? – явно из вежливости интересуется ордынец.

– Стража состояла из четырёх сотен. Три – охрана города. Их и нет, они разбежались. Мы – охрана дворца. Сейчас, помимо своих обязанностей, как можем, выходим в город. Пытаемся хоть как‑то заменить городскую стражу.

– Достойное упорство. Но это же зря, – пожимает плечами ордынец. – Мы вместе с пашто, по поручению аксакалов… как это по‑вашему…

– Я понимаю.

– В общем, работу городской стражи выполняем полностью.

– Как так? – удивляется стражник. – Мы вас не видим. Согласен, весь город мы может и не закрываем... Но всё равно, будь вы на улицах, мы должны были бы встречаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты просто не в курсе. Моё начальство, вместе с городскими аксакалами и вашими старшинами, изучили задания Городской Стражи. – Откидывается на подушки ордынец, явно оставляя стражнику побольше еды. – Все убийства, грабежи домов, кражи и подобное именно в этом городе почему‑то происходят в основном по ночам. Мы от Орды выделяем на каждую ночь конную сотню, приказы которой всем жителям обязательны, если на улице. Пуштуны выделили кое‑кого из лекарей, которые чуют правду и неправду. Ну, могут отличить, врёт ли человек... которого мы задерживаем... Вот по ночам мы вместе с пуштунами есть везде. По крайней мере, жалоб последние пару недель от жителей не было.

Стражник заинтересованно кивает, продолжая отрезать от большого куска и отправлять себе в рот ломтики мяса.

– Днём обычно происходит другой вид преступлений. – Ордынец отпивает из пиалы чай, чтоб его отказ от еды не выглядел слишком явным. – Днём обычно или пытаются расплатиться фальшивой монетой, или как‑то иначе обмануть, в основном на базаре. Но Совет Торговцев эти хитрости знает наперечёт, и на территории базара есть кому этим заниматься круглые сутки.

– А кто организовал безопасность базара? – удивляется стражник. – В отсутствие нас? Надо же, чтоб этому человеку поверили сразу и дари, и пашто, и все прочие?

– Организовали Орда и каум Каррани, если знаешь такой, – коротко хохочет ордынец под сосредоточенный кивок стражника. – А поручителем выступил всё тот же Совет Торговцев: базар ведь не на территории города.

– Если Орда – это всё объясняет. – Уныло кивает стражник. – Говорят, вы золотом за обычных баранов платите...

– Мы платим тем, что интересно продавцу, – педантично уточняет ордынец. – В вашем случае, это золото. Хотя, последние несколько дней ваши отпускают нам баранов в обмен на рыбу. Которую ловим мы.

– Вам баранов продают не наши, – качает головой стражник. – Белуджи. Мясо – это их дело здесь.

– Я имел ввиду вообще вас, городских, – примирительно машет рукой ордынец.

В этот момент в шатре появляется кто‑то из молодых и, коротко поклонившись, ставит между двумя сотниками большое блюдо с пловом (на котором, помимо самого плова, лежат мелко нарезанные овощи, зелень, перец и курага).

– Слава Аллаху, уже приготовили, – вскидывает руки в ритуальном жесте ордынец.

Стражник машинально повторяет жест.

Какое‑то время мужчины едят молча, только подливая себе чай из высокого фарфорового чайника с длинным носиком.

– Так, пока ты ешь… теперь можно и о делах. – Ополаскивая пальцы в специальной пиале, говорит сотник Орды. – У меня два начальника. Дочь нашего хана раз. Её брат два. Кому из них приглашение? Кого из них позвать? Они уже должны были освободиться.

– Думаю, что без разницы, – неожиданно откровенно отвечает стражник. – Всё равно никто из них к Наместнику не пойдёт… Я бы, на месте вашей дочери хана, ещё и выдрал бы гонца… Вы же родня Султану. Наместник должен был прийти сам…

– Ну сам же всё понимаешь, – чуть двигает бровями ордынец. – И чего вообще сюда тащился?

– В моей сотне приказы выполняются, – упрямо повторяет стражник.

– Ну тогда жди… – Ордынец неожиданно легко, после плотной пищи, поднимается на ноги и выходит из шатра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Через ещё четверть часа, сотник Орды возвращается с высоким лысым спутником, в котором все городские уже без труда узнают брата дочери Степного хана.

– Мне передали предложение вашего Наместника, – с порога кивает гостю лысый. – Чтоб у тебя не было проблем, и чтоб слова не оставались словами, передай это своему начальнику. – Брат дочери хана протягивает свёрнутый в трубочку пергамент.