Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

Если Каретников до сих пор не попытался изложить эти, очевидные, в сущности, соображения Ольге, - то лишь потому, что ,как врач, понимал:  это немедленно вызовет истерику.

- Да сколько же можно? Уже полчаса звоню…  Андрей Макарович, а может он нарочно не отвечает?

Так, похоже, начинает прозревать… Каретников собрался, было, сказать нечто успокоительное, но тут в кармане его зажужжал мобильник.

- Каретников слушает.

- Доктор Каретников? Я не ошибся? ?. - голос в трубке был знаком. - Это Роман, мы с вами в Коломенском познакомились. Помните - я еще с бароном Корфом был - ну, конногвардеец…

- Да-да, конечно, рад вас слышать, Роман. Вы простите, я сейчас несколько занят, может быть…

- Да-да, конечно, доктор, только два слова. Вам, часом, моя сестра не звонила…?

-Секунду, юноша… -Каретников прикрыл аппаратик ладонью. - Простите, Оля, у вас , случайно, нет брата лет 25-ти?

Ромка? - обрадовалась Ольга. - Это он? Но как же… - доктор, я ведь его на той стороне оставила! Значит, они здесь? Дайте трубку, я сейчас ему все объясню!

Катерников протянул девушке мобильник.

- Вы где?  Как-на Гороховской? Мы тоже... ах, во дворе? А мы с доктором на улице стоит. Да-жа, скорее, ждем!

«Все-таки я был прав тогда, в Коломенском, - отрешенно подумал Каретников. - Вот и не доверяй теперь интуиции….»

От дома к машине быстрым шагом шел Корф. За ним, запихивая на бегу в карман мобильник, спешил молодой человек - тот самый, что был с «конногвардейцем» на фестивале…

Вслед за ними к машине побежал знакомый доктору мальчишка. Правда, видел он его только на пропитанных потом простынях, в жару…?

- Здрасте, Андрей Макарыч! - выпалил запыхавшийся Николка - Значит, Оля вас нашла? Ну вот, теперь все будет хорошо, вы ведь вылечите господина лейтенанта? А то его пулей прямо в грудь…

- Конечно, не волнуйся, - успокоил мальчика Каретников. - Вылечим мы его. Вот, только помоги мне…

Николка немедленно полез на заднее сиденье и завозился там.

- А нам только что телеграмму принесли! - проговорил он, вытаскивая из машины здоровенный медицинский кофр. - Олег Иваныч с Ваней завтра приезжают!

****************************

Глава девятнадцатая

- Простите, любезный, где мне найти профессора Нейдинга?

Старик-сторож обернулся к репортеру, подслеповато уставился на него и  узнал.

- Владимир Лексеич, какими судьбами? Частенько вы к нам захаживаете, да-с…

- а куда ж я денусь, Семён Никитич? - добродушно прогудел в ответ Гиляровский.- Такой уж мой хлеб, что мимо вашей лавочки никак не пройти…

Семён Ефимыч Волков состоял при анатомическом театре медицинского факультета московского университета не менее четверти века и давно уже превратился в  факультетскую знаменитость. Профессора обращались к нему вежливо и на «вы», ассистенты боялись, а студенты любили - он помогал им препарировать трупы, и желал это замечательно умело.

- Так где профессор, Семён Ефимыч? - продолжал репортёр. - Он мне сегодня с утра прислал записочку, что какой-то интересный труп на Хитровке подняли; просил заехать.

- А в тиятре, лекция у него, - заспешил Волков. - Пойдемте, Владим Лексеич, провожу..

Нейдинг стоял у анатомического стола, окружённый студентами.

Итак, молодые люди, осмотр мы с вами завершили. Признаков насильственной смерти, по видимому, нет, однако следует отметить, что на теле имеются многочисленные…

Старик вдруг принялся энергично проталкиваться через толпу будущих медиков.

Как так,  Иван Иванович, — сказал он, — что вы, признаков нет! Посмотрите-ка, ему в «лигаментум-нухе» 100 насыпали! — Повернул труп и указал перелом шейного позвонка. — Нет уж, Иван Иванович, не было случая, чтобы с Хитровки присылали не убитых.

## 100 (Ligamentum nuchae)  Выйная (затылочная) связка - связка, прикреплённая к затылочной кости и  поддерживающая голову.

Профессор недоумённо взглянул на Волкова, потом на труп, и кивнул.

Да,  признаюсь, не заметил. Спасибо,  Семён Ефимыч. А вы, молодые люди, свободны, занятие окончено.

Студенты стали расходиться; сторож же принялся что-то втолковывать профессору, кивая на Гиляровского. Тот сделал учёному мужу ручкой и широко улыбнулся.

- А-а-а, это вы, господин журналист? Вас-то я поджидал. Пойдемте-ка, есть кое-что оч-ч-ень интересное, и как раз по вашей части. Семён Ефимыч, проводите нас с господином Гиляровским…

- Опять с Хитровки трупы привезли, - рассказывал Нейдинг, пока они с репортёром шли по длиннейшему коридору. - И такие, знаете ли, необыкновенные! Нет, тот, что вы сейчас видели, с шеей переломанной - он самый обычный. А вот два других… один - тоже ножом, но так, знаете ли, странно - в сердце, да не под ребра, как обычно - а снизу, через  живот, будто убийца лежа бил. И клинок эдакий длинный - в пол-руки…

Гиляровский усмехнулся поро себя. Он помнил и этот клинок и необычный удар, о котором говорил Нейдинг.

А второй, - продолжал профессор, - так и вовсе - две пули в груди! А это, скажу я вам, для Хитровки необычное. Оттуда обычно вот таких же, с ножевыми ранениями везут, или если шея сломана. Удавленники попадаются. Но чтобы из револьвера - редкость!

А точно из револьвера? - переспросил репортёр. - Новость его заинтересовала.

- Да что я, голубчик, по вашему, ружейную пулю от револьверной не отличу? Обижаете, все-таки 35  лет в военной хирургии… Точно, даже и не сомневайтесь.

Они вошли в низкое помещение морга. Тяжёлый запах был здесь особенно густой; Гиляровский, не впервые посещавший это заведение, скривился, Нейдинг же с Волковым будто ничего и не заметили. Профессор повел гостя не к столам с укрытыми простынями телами, а дальше, в глубину комнаты, к небольшому столику.

Вот, изволите видеть!  - профессор подал репортёру небольшой продолговатый белый предмет. Гиляровский взял; это оказался человеческий зуб.

Это того, застреленного с Хитровки. - пояснил Нейдинг. - Коллеге Свиридовскому - понадобился препарат 101 нижней челюсти для курсов дантистов, вот он и взял..хм.. челюсть новопредставленного. А оказалось - у него вместо трёх зубов вот это!

## 101 в данном случае препарат - особым образом подготовленный для изучения эксперимента образец ткани

Гиляровский с недоумением повертел зуб.

-Что-то не пойму, профессор. Зуб как зуб, коренной…. Хотя, постойте… а это что?

Белую зубную ткань пересекала тонкая прослойка серого металла.

Вот!  - Торжествующе сказал Нейдинг. Этот зуб - искусственный. Сделан из материала,  наподобие фарфора, и металла. Могу вас заверить голубчик - ни я сам, ни коллега Свиридовский ничего подобного отродясь не видели. Мало того - даже и не слыхали о подобных зубных протезах. Вот я и подумал, что убитый - не российский подданный, потому что в наших палестинах подобного сделать никто не мог. Да и в Европе, насколько мне известно, тоже. А иностранец, застреленный на Хитровом рынке - это, согласитесь, необычно. Я пока не стал сообщать полиции, а вот вам дал знать - решил, что вы непременно заинтересуетесь.

Спасибо, профессор. - с чувством сказал Гиляровский. - это, и вправду, крайне интересно. А скажите, здесь не может быть какой-нибудь ошибки? Или, скажем, совпадения - привёз кто-нибудь из-за границы материал для зубных коронок - и делает себе потихоньку?

-НИ-ни, голубчик, даже и не думайте! - замотал головой Нейдинг. ВО первых, это не коронка. Я даже зубным протезом это поостерегся бы назвать - зуб и зуб, только искусственный. И, главное - мы с профессором Свиридовским понятия не имеем, как он вставлен пациенту… то есть убитому. Мы о подобных методах даже не слыхали - поверьте, если кто-нибудь научился бы такое делать, это был бы переворот в стоматологии! Подобные новшества, голубчик, не скрыть.

- Ну, ладно, - кивнул Гиляровский. - Вы, профессор, сказали, что у бедняги во рту таких было три? Может быть, позволите мне один забраться с собой? Обещаю - верну в сохранности.

Что с вами поделаешь, Владимир Алексеевич! - развёл руками профессор. - Берите, конечно, понимаю…

И последний вопрос, - сказал репортёр, завертывая зуб в бумажку. - Вы, кажется, упомянули, что этот труп доставили вместе с тем, что было как-то по особенному зарезан? А нельзя ли уточнить - так это или нет?

*********************************

Это что, вокзал? - удивилась Вероника. - Экий, право же,  сарай!

Извозчик, обернувшись, взглянул на барышню. Коричневое, морщинистое лицо его, похожее на печеное яблоко,  сморщилось в усмешке, делая своего владельца удивительно похожим на Врубелевского Пана..

- Так ить, барышня, известное дело - Нижегородский! В Москве самый неказистый из  вокзалов. Известное дело, до Николаевского императорского ему - куды-ы-ы ему…