Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону - Виктор Васильевич Петелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все это правда, – отвечал он, – но не надо дремать.
На этом наш разговор и остановился».
Павел I дал распоряжение предоставить графу Палену чрезвычайные полномочия для предупреждения всяческих случайностей.
Когда граф Пален ушел из кабинета, император срочно вызвал из опалы преданного ему графа Аракчеева и генерала Линденера, но граф Пален узнал об этом распоряжении и приказал на заставе задержать их.
Павел I запер двери в покои императрицы, потом запер двери к Анне Лопухиной, спокойно вернулся в свою спальню, помолился и лег спать, вовсе не подозревая, что наступила последняя ночь в его жизни, с 11 на 12 марта 1801 года.
Книга третья
Во времена императора Александра I
Часть первая
Негласный комитет – молодые реформаторы
После того как орава пьяных офицеров задушила императора Павла шарфом одного из заговорщиков, граф Пален направился в покои великого князя Александра, чтобы возвестить тому, что он может занять императорский престол. Войска были выстроены, нужно объяснить, что произошло во дворце – император мгновенно умер от апоплексического удара, Александр I занимает престол, а подданные должны принести присягу на верность императору и Отечеству.
Александр Павлович лежал в постели, он слышал шум, вскрики, догадывался о том, что вблизи происходит что-то ужасное и противоестественное. Он знал о заговоре против его отца, граф Пален много раз говорил ему об этом, он согласился на отречение отца от престола, но при условии, что отец удалится в усадьбу, будет заниматься любимыми делами, разводить сад, ему будет обеспечено почетное место в обществе, он будет встречаться с детьми и женой, но не станет управлять страной. Император должен быть другой. А каким он должен быть? Он не знал…
При виде вошедшего графа Палена Александр Павлович помрачнел, а то, что рассказал ему граф Пален, привело его в бесчувственное состояние – подобного он не ожидал.
Весть быстро разнеслась по Михайловскому замку. В комнату вбежала великая княгиня Елизавета Алексеевна, придворные, слуги…
Великий князь Александр молчал, лихорадочно перебирая всю свою короткую жизнь… Граф Пален что-то говорил, умолял, а великий князь Александр вспоминал торжественные слова поэта Державина «Будь на троне человек!», произнесенные, как только он родился, и бабушку Екатерину, которая не уставала повторять, что Александром она назвала его в честь святого Александра с качествами героическими. Александр Невский отличался мужеством, настойчивостью, ловкостью, он громил шведов и немцев, пользовался уважением у татар, а слава его была так велика, что его почтили саном великого князя. Сколько сил вкладывали в него императрица, Лагарп, придворные, слуги… «А что же получилось в итоге? – с омерзением подумал великий князь Александр Павлович. – Он – соучастник гибели отца?»
Граф Пален сочувственно смотрел на удрученного великого князя, продолжая рассказывать о гибели императора. Александр Павлович еле разобрал: «…умер от апоплексического удара. Император Павел напал на офицеров, отказываясь подписать отречение от престола, им пришлось защищаться, а император внезапно скончался от апоплексического удара… Вам, ваше императорское величество, пора одеваться, у вас теперь другая роль…»
Минут через десять новый император Александр I вышел из своих покоев и произнес, обращаясь к караулу, первую фразу:
– Батюшка скончался апоплексическим ударом, при мне все будет как при бабушке.
А в это время графиня Ливен разбудила императрицу Марию Федоровну и рассказала ей о трагической кончине Павла I и о выходе Александра I к войскам.
Марию Федоровну не пропустили к телу бывшего императора, причина была очевидна – его тело было изуродовано яростью убийц. Она увидела мужа, когда телу придали благообразный вид.
Сопоставляя случайно оброненные фразы придворных, Мария Федоровна поняла, что к заговору офицеров мог быть причастен и ее старший сын, цесаревич Александр, который уже принимает присягу гвардейских полков. Только ранним утром, подняв своих младших детей, она вышла вместе с ними проститься с императором Павлом, а вскоре покинула Михайловский замок и переехала в Зимний дворец.
Когда она вошла в комнату Александра, она воскликнула:
– Ты принимал участие в этом?
Александр упал пред ней на колени и страстно воскликнул:
– Матушка! Как ты могла подумать! Так же верно, как и то, что я надеюсь предстать пред судом Божиим, я ни в чем не виноват!
– Можешь ли ты поклясться?
Александр поднял руку и поклялся. Присутствовавший здесь великий князь Константин тоже поднял руку и поклялся.
Мария Федоровна приказала привести младших детей и, когда они вошли, поставила их на колени и торжественно произнесла:
– Александр, ваше величество, теперь ты их отец!
В десять утра Зимний дворец был переполнен. Один из сановников, Де Санглен, записал то, что увидел в Зимнем дворце утром после убийства императора: «Среди первой залы несколько офицеров выражали радость свою, что будут по-старому носить фраки и круглые шляпы. Я вошел во вторую залу. Здесь сидел у камина гр. Николай Зубов и пред ним князь Яшвиль. Их окружали некоторые из тех, которых я накануне вечером видел у гр. Палена. Зубов громко сказал Яшвилю: «А дело было жаркое». Я отвернулся, ушел назад в первую залу и увидел стоящего в дверях великого князя Константина Павловича с лорнетом в руках, устремившего взор на сидящих около камина; как будто про себя, но громко сказал он: «Я всех их повесил бы!» С сим словом воротился он в первую залу, и я за ним. Здесь уже начали приводить к присяге и все друг за другом подписывались. Вдруг шум и говор утихли: генерал Уваров расчищал дорогу для шедшего за ним наследника. Новый император шел медленно, колени его как будто подгибались, волосы на голове были распущены, глаза заплаканы, смотрел прямо пред собою, редко наклонял голову, как будто кланялся; вся поступь его, осанка изображали человека, удрученного горестию и растерзанного неожиданным ударом рока. Казалось, он выражал на лице своем: «они воспользовались моей молодостью, неопытностью, я был обманут, не знал, что, исторгая власть из рук самодержца, я неминуемо подвергал и жизнь его опасности». Среди общей радости всех сословий один Александр был печален. Происшествие прошедшей ночи, кроме участников, никому еще подробно известно не было, и вид огорченного императора-сына приобрел ему сердца всех» (Шумигорский. С. 212).
Е. Шумигорский, исследовав все известные источники, писал, что «все сословия» испытывали радость, узнав о смерти императора Павла I, наконец-то могли избегнуть своеволия и диктаторского гнета, плакали,
