Две жизни - Конкордия Антарова

– Как, – весь изменившись в лице, вскричал мистер Тендль, – значит, я в доме знаменитого уч„ного, философа, чья книга выйдет не сегодня-завтра из печати и о которой уже сейчас говорят уч„ные. Боже мой, как я мечтал с ним познакомиться. Мне говорили, что помимо уч„ности он ещ„ и совершенно изумительных качеств человек. Так это он и есть чаш отец?

– Отец ничего не рассказывал мне о своей книге, – холодно и высокомерно ответила Дженни. – Не путаете ли вы его с кем-нибудь из Уодсвордов. Их ведь много, – с тайной досадой проговорила Дженни.

– Пастор Уодсворд, автор выдающейся книги, может быть только один, леди Уодсворд. Ведь имя вашего отца Эндрью?

– Да, но в нашей семье до сих пор никто не знал, что глава е„ такое светило. Отец очень скрытен и не любит рассказывать о своих делах. Впрочем, с Сандрой они постоянно погружаются в умствования.

– Счастливец Сандра! И как только ему удалось познакомиться с вашим отцом. К лорду Бенедикту он, конечно, проник через своего друга, лорда Мильдрея.

– Ошибаетесь. Сандра был близок с лордом Бенедиктом давно. Он индус, познакомился с лордом ещ„ в Индии, и связь их ид„т от детских лет Сандры. И это Сандра вв„л лорда Мильдрея в дом Бенедиктов. Что же касается моего отца, то он всю жизнь искал молодые таланты и всюду им протежировал. Я вас покину, мистер Тендль, с вашего разрешения, чтобы явиться к вам в образе скромной студентки.

Войдя в свою комнату и сбросив с себя яркое платье, ставшее ей ненавистным, Дженни надела простой ч„рный костюм и такую же шляпу. И показалась себе гораздо милее, чем в кричащем фиолетовом туалете. В мыслях е„ был сумбур. Чужой человек называет отца светилом, великим уч„ным, а она и мать всю жизнь считали его странным, склонным к юродству человеком. В ч„м же дело? Почему отец ни слова не говорил о своей книге? Правда, он всю жизнь над чем-то работал и что-то постоянно переписывала для него Алиса. Но ей, Дженни, вс„ это казалось пустой забавой человека, которому не удалась его жизнь и от нечего делать он начал искать утешение в науке. Неудачники вечно носятся со всякими идеями, и вдруг… книга и слава отца, – а она так далека от него и даже не знает, верн„тся ли он домой завтра.

Возвратившись в зал, Дженни застала своего гостя погруженным в какую-то статью. Мистер Тендль так углубился в чтение, что даже не сразу приш„л в себя и понял, где он и кто перед ним. Опомнившись, он весело рассмеялся и вежливо извинился перед Дженни за свою рассеянность.

– Очевидно, – сказал он, – люди, в ком жив„т страсть к науке, одинаково рассеянны. Простите великодушно, мисс Уодсворд.

Молодые люди вышли, но Дженни, привыкшая ощущать себя красавицей, оскорбилась оттого, что мистер Тендль, увлекшись статьей, и не посмотрел на не„. Наоборот, она поймала взгляд сожаления, украдкой брошенный на книгу, от которой ему уже не хотелось отрываться.

По ассоциации она вспомнила об отце и Алисе, в е„ сердце ожила ревность, и она впала в мрачность. Е„ спутнику пришлось потратить немало усилий, чтобы вызвать улыбку на е„ лице. Обед в парке несколько отвлек внимание Дженни от пережитых волнений. Многое из того, о ч„м говорил ей мистер Тендль, е„ удивляло. Многое было ново и неожиданно. И вс„ же ни разу Дженни не задумалась, кто же этот милый человек. Не поинтересовалась его судьбою.

Она принимала его общество, как необходимый ей сегодня рецепт, который можно выбросить завтра, ибо в н„м не будет больше нужды.

Вернувшись домой раньше матери, Дженни заперлась у себя в комнате и легла спать, лишь бы ни о ч„м не думать.

Так завершился этот тревожный и печальный для всех наших героев день.

ГЛАВА 6 БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ ПАСТОРА, ЕГО ЗАВЕЩАНИЕ Благополучно добравшись до деревни и прокатившись на лошадях по залитой лунным светом дороге, слегка утомл„нные спутники лорда Бенедикта разошлись по своим комнатам. Только пастор остался внизу, в кабинете хозяина.

– Вероятно, это одна из последних моих лунных ночей, когда я могу ещ„ ценить красоту земли, которую так любил. Как много раз я напутствовал людей, уходящих к престолу Отца. И как редко видел истинное знание и истинную веру. И как часто старался я победить в них страх. Теперь, когда сам иду к Отцу моему, понимаю, что это не страх давит человека, но сознание бесполезно и бесплодно прожитой жизни. Сознание недостаточной верности заветам любви, недостаточной чистоты прожитой жизни.

– Нет смерти, дорогой друг. С последним физическим дыханием дух оставляет форму, в которой жил на земле. Современный человек впитывает в себя столько предрассудков, что не понимает даже, как жизнь – великая Жизнь – движется вокруг него и в н„м самом. Если бы в вашем сердце не жил тот Свет, который сейчас окружает нас обоих и вс„ вокруг нас, – в вас не было бы той высокой чести, в какой вы жили и жив„те. В сердце человека, сообразно его развитию, оживают одно за другим качества Той единой Жизни, что он носит в себе. Качество, доходя до своего полного развития, переходит в силу, живую, всегда активную. Оно переста„т быть только свойством человека. Оно ль„тся, как кровь, по его жилам, как светоносная материя любви; раскрывается, наконец, как оживший аспект Жизни вечной в н„м. Вс„, в ч„м человек смог дойти в сво„м развитии до конца, стало аспектом его божественного духа, его внутренним творческим огнем. Когда физическая форма становится мала ожившему духу человека, когда он вырос из не„, как юноша из детского платья, – человек меняет форму, а мы называем это смертью.

Ваша жизнь, как ни строго вы судите е„, – безупречна. И встреча наша не случайность, но великая радость, посланная нам обоим. До сих пор я был в долгу у вас, мой верный, преданный друг.

– Я вас не понимаю, лорд Бенедикт. Это верно, что я испытываю какое-то чувство большой близости, словно бы когда-то давно был знаком с вами. Но… кто раз узнает вас, тот иначе себя подле вас и не может чувствовать. Ваша доброта и сила обаяния подчиняют себе всех.

– Вы никогда не думали о жизни людей на земле, как о жизни вечной, а не отрезке от рождения до смерти. А между тем, это ряд земных жизней на протяжении веков. Нет в небесах места, где отдыхают. Живое небо трудится так же, как и живая земля. Мы уходим отсюда, трудимся, учимся, жив„м в облегч„нных формах, по иным законам, точно так же как на земле мы можем жить только по законам земли.

И на этой земле вы бывали уже не раз, и не раз встречались со мною. Но то были встречи мимол„тные, и каждый раз я бывал чем-нибудь вам обязан и оставался вашим должником. В последнюю же нашу встречу вы спасли мне жизнь. Я искал вас теперь долго, чтобы отплатить за все ваши благодеяния. Только несколько месяцев тому назад, в Москве, я узнал, что вы в Лондоне и что вы пастор. Узнал вс„ о вашей жизни от моих друзей, которые потеряли ваш след в Венеции и шли неверным пут„м, ища вас в артистических кругах.

Как только я получил это известие, я изменил свой план и приехал сюда, где немедленно же вас отыскал. Примите теперь все мои услуги вам и Алисе как возвращение моего векового долга. И не будем больше говорить об этом. Здесь вс„ светло, вс„ сияет. Что же касается второй половины вашей семьи, одно могу сказать: вс„, что будет возможно, я сделаю для Дженни и вашей жены. Боюсь, что это будет бесполезно, но вс„ же сделаю.

– Как странно я себя сейчас чувствую, лорд Бенедикт. Точно я становлюсь л„гким-л„гким и действительно вспоминаю давнишнее знакомство с вами. Удивительное спокойствие и мир нисходят в мою душу. И не столько от ваших слов, сколько от вашего присутствия, от какой-то особенной вашей доброты, от какого-то мужества и силы почти нечеловеческих, которыми веет от вас. Примите благоговейную благодарность уходящей души за ту ясность и спокойствие, которые вы влили в не„. Благодаря вам мо„ прощание с земл„й полно величия. Что касается моей жены и Дженни, – Боже мой, как много сил я потратил, чтобы охранить их от зла. И тут вы меня утешили, и их я оставляю под вашей защитой. Я видел ясно, как постоянное раздражение и жажда роскоши и праздной жизни вс„ теснее сближают их с людьми лживыми, неустойчивыми и даже бесчестными. Я видел, как они тонут в мелочных мыслях и чувствах. Как их вечное бурление оборачивается постоянной сосредоточенностью на самих себе. Но я не мог найти хоть каплю доброты в их сердцах.

– Перестаньте думать о них, мой милый лорд Уодсворд. Ваше время на земле теперь принадлежит только вам. В эти последние дни текущего воплощения я приш„л, чтобы дать вам то знание, которого вы искали всю жизнь и для которого вы проложили себе дорожку ногами тех, кто приходил к вам за утешением и уходил не только утешенным, но и с сознанием, что у него есть друг. К вам приходили за миром, а уходили не только в мире, но и в радости понимания своего права на жизнь, на счастье, на труд.

Сбросьте с себя все путы условностей, что мешают вам общаться в огне и духе. Все сл„зы, скорби, страсти, что собрало ваше сердце, как в чашу, уже горят не в одном вашем сердце, но и в мо„м, и в сердцах целого ряда светлых людей, поставивших себе целью общее благо. На вас нет уже ни оков условной любви, ни оков предрассудков. Живите все эти дни, как живут после смерти всего личного. Живите, благословляя каждый день в мужестве и мудрости, в любви неугасимой Великой Матери Жизни.