Бессонница - Стивен Кинг

Печень, подумал Ральф. Что-то не так с ее печенью.

— Вы ведь все-таки не хотели бы, чтобы что-нибудь случилось с Сюзан Дэй, правда? — спросила Лоис, глядя на официантку тревожным взглядом. — Вы кажетесь очень милой женщиной, и я уверена, что вам бы не хотелось этого.

Официантка выдохнула через нос две струйки красивого зеленого тумана:

— Не такая я милая, какой кажусь, родная. Если бы Господь сделал с ней что-то, я бы первая размахивала руками и кричала: «Быть по сему», можете мне поверить. Но если вы говорите о каком-то психе, то, наверное, дело другое. Такие вещи топят нас всех, опускают на уровень тех самых людей, которых мы пытаемся остановить. Хотя психи смотрят на это иначе. Они ведь — джокеры в колоде.

— Да, — сказал Ральф. — Джокеры в колоде — это точно сказано.

— На самом деле я, наверное, не хочу, чтобы с этой женщиной случилось что-то плохое, — сказала официантка. — Но это может случиться. Ага, может. И что до меня, если что-то случится, ей некого будет в этом винить, кроме себя самой. Она играет с волками, а коли играешь с волками, чего удивляться, если тебя покусают.

Ральф не был уверен, что ему сильно захочется есть после всего этого, но оказалось, его аппетит довольно легко переварил взгляды официантки на аборты и Сюзан Дэй. Помогли ауры; никогда еще еда не казалась ему такой вкусной, даже когда он был подростком и ел по пять-шесть раз в день, если доставалось.

Лоис не отставала от него, по крайней мере какое-то время. В конце концов она отодвинула от себя остатки жареной картошки и два кусочка ветчины. Ральф играючи справлялся со своими порциями. Он обернул последний кусочек хлеба вокруг последнего кусочка сосиски, сунул его в рот, проглотил и с тяжелым вздохом откинулся на спинку стула.

— Твоя аура здорово потемнела, Ральф. Не знаю, значит ли это, что ты наелся или что ты умрешь от расстройства желудка.

— Может, и то, и другое, — сказал он. — Ты тоже снова их видишь, м-м-м?

Она кивнула.

— Ты знаешь, из всех благ на свете больше всего мне сейчас хотелось бы вздремнуть.

Да, в самом деле. Теперь, когда он согрелся и наелся, последние четыре месяца почти бессонных ночей, казалось, навалились на него как тяжкий груз. Веки словно сковало цементом.

— По-моему, сейчас это неудачная мысль, — с ужасом в голосе сказала Лоис. — Очень неудачная.

— Да, пожалуй, — согласился Ральф.

Лоис потянулась было за чеком, а потом опустила руку:

— А что, если позвонить твоему приятелю-полицейскому? Лейдекеру — так его фамилия? Он мог бы нам помочь? Стал бы помогать?

Ральф обдумал это тщательно, насколько ему позволил его сонный мозг, и отрицательно качнул головой:

— Я боюсь это делать. Что мы можем ему сказать, не оказавшись при этом замешанными? И это лишь одна сторона проблемы. Если он все-таки вмешается… но не так, как надо… вместо того, чтобы помочь, он может лишь ухудшить положение.

— Ладно. — Лоис сделала знак официантке. — Мы покатим туда с ветерком и заскочим в «Данкин донатс» в Олд-Кейп — выпьем по чашке классного кофе. Я угощаю.

Ральф улыбнулся. Улыбка вышла широкой, мутной и рассеянной — как у пьяного.

— Слушаюсь, мэм.

Когда официантка подошла и подала им чек, Ральф заметил, что на оборке ее передника больше не было значка с надписью ЖИЗНЬ — ЭТО НЕ ВЫБОР.

— Послушайте, — сказала она с искренностью, почти болезненно тронувшей Ральфа, — извините, если я обидела вас. Вы пришли сюда завтракать, а не слушать лекции.

— Вы нас не обидели, — сказал Ральф и взглянул на согласно кивающую Лоис.

Официантка слабо улыбнулась:

— Спасибо, что так говорите, но все равно я как-то глупо накинулась на вас. В любой другой день я не стала бы этого делать, но сегодня у нас в четыре часа свое представление, и я представляю мистера Дальтона. Мне сказали, что у меня есть три минуты, и их-то, наверное, я вам и выдала.

— Все нормально, — сказала Лоис и потрепала ее по руке. — Правда.

На этот раз улыбка у официантки вышла теплее, но, когда она начала отворачиваться, Ральф увидел, как у Лоис изменилось довольное выражение лица. Она смотрела на желтовато-черное пятно, плавающее прямо над правым бедром официантки.

Ральф вытащил торчавшую из его нагрудного кармана ручку, перевернул свою салфетку и быстро написал что-то на обратной стороне. Закончив, он достал бумажник и аккуратно положил пятидолларовую бумажку на салфетку. Когда официантка потянется за чаевыми, она наверняка заметит записку.

Он взял чек и помахал им перед Лоис.

— Наше первое свидание, кажется, вышло не особо галантным, — сказал он. — Мне не хватит трех баксов, если я оставлю ей пятерку. Пожалуйста, скажи, что ты не разорена.

— Кто, я — королева покера в Ладлоу-Грандж? Не будь дураком, милый. — Она вытащила из сумочки и вручила ему пригоршню купюр. Пока он выбирал из них нужные, она прочитала то, что он написал на салфетке:

Мадам!

У вас нелады с печенью, и вам нужно немедленно посоветоваться с врачом. И я очень рекомендую вам держаться подальше от Общественного центра сегодня вечером.

— Довольно глупо, я знаю, — сказал Ральф.

Она чмокнула его в кончик носа:

— Пытаться помочь другим никогда не бывает глупо.

— Спасибо. Впрочем, она все равно не поверит. Она решит, что мы оскорбились из-за ее значка и маленькой речи, что бы мы там ни говорили. Решит, что мы таким диким способом решили поквитаться с ней.

— Может быть, есть другой способ убедить ее.

Лоис уставилась на официантку, стоявшую рядом с проходом на кухню с чашкой кофе и разговаривавшую с поваром, темным, сосредоточенным взглядом. При этом Ральф увидел, как обычно серо-голубая аура Лоис потемнела и втянулась внутрь, превратившись во что-то вроде обнимающей тело капсулы.

Он точно не знал, что происходит, но… чувствовал это. Волосы на его затылке встали торчком, руки от локтей и выше покрылись гусиной кожей. Она набирается силы, подумал он, щелкает всеми рубильниками, включает все турбины и делает это ради женщины, которую никогда раньше не видела и вряд ли увидит вновь.

Спустя мгновение официантка тоже это почувствовала. Она повернулась и взглянула на них, словно ее окликнули по имени. Лоис небрежно улыбнулась и легонько пошевелила пальцами в дружеском жесте, но, когда она заговорила с Ральфом, голос ее дрожал от напряжения.

— Я уже почти… почти ухватила это.

— Почти ухватила что?