Альдана Потерянная принцесса - Надежда Кархалёва

Компания кинулась к лишившемуся стекла окну. Первым подскочил Терфес. Он натолкнулся на невидимую стену, гладкую и холодную — будто новое застекление. Гомункул стукнул по нему один раз ладонью, три раза — кулаком, потом пнул. Бесполезно. Десмилия попробовал помочь, ударив по барьеру магией. Не подействовало.

Следующие два события произошли в одну секунду. Массивная люстра, которая раздавила бы компанию так, что от неё остались бы лужа крови и куски мяса с дроблеными костями и тряпками одежды, полетела вниз вместе с огромными глыбами, составлявшими только что потолок. У лестницы появился дух Веолаймера. Он раскинул руки в стороны — падающая смерть зависла в воздухе.

Старик-алхимик оставался нематериальным духом, полупрозрачным, левитирующим в полуметре от пола. Позы он не менял, и холл замка начал быстро восстанавливаться. Осколки мозаикой складывались в оконные стёкла, глыбы, бывшие потолком, собирались в единое целое, притянулась наверх люстра, исчезали трещины — через минуту в холле не осталось даже пыли.

— Рад, что вы про меня не забыли, — улыбнулся Веолаймер.

— Папа… — пробормотала Эрфа.

Томас, Ада и Десмилия немного смутились, при такой сцене им присутствовать было неловко.

Гомункулы кинулись к алхимику, он обнял их всех сразу, они его тоже. Прикосновения Веолаймера, как всякого призрака, были холодными, но эта прохлада казалась детям теплотой.

— Это всё кольцо, да? — спросил Мариер, когда хитросплетение объятий распалось.

— Уж не знаю, чьими стараниями я тут оказался. Если твоими, то да, в колечке дело, — кивнул старик. — А теперь нам надо куда-то идти, наверное. Вы же не планировали тут задерживаться?

— Нам надо забрать одну девушку и вернуться к озеру Грашмайл, — ответил Томас. Умиление отступило, сменившись прежним чувством местной реальности. В магическом шаре, восстановившемся, как и помещение, стараниями Веолаймера, ожило новое изображение. А вот амулета телепортации не было, его унёс Хермиокс.

— Ты перенесёшь нас? — опередив мысли некроманта, протянула Эрфа, прижимая к себе ребёнка, с интересом глазеющего на доброго красивого старика.

— Разумеется! Куда?

Томас принёс ему шар. Только Веолаймер всмотрелся в живое изображение, компанию неслабо тряхнуло, а когда смазавшиеся очертания всего вокруг вновь стали резкими, то принадлежали уже не внушительному холлу, а улице Города.

София спала прямо на мостовой, подтянув колени к животу. На улице народу практически не было, если демонолога кто и замечал, то взгляд сразу соскальзывал с профессорши и перемещался туда, где блуждал пару мгновений назад.

— Вставай, — потормошила её Ада, присев рядом.

Подскочила София так резко и внезапно, что некромантше пришлось отстраниться, чтобы они не столкнулись лбами.

— Ада, что… — выдохнула демонолог, озираясь. Когда она увидела женщину перед собой, по её изумлённому лицу стало ясно: София не ожидала лицезреть коллегу, полагая, что некромантша ей в очередной раз приснилась. — Ада?! — она поднялась на колени.

— Да. Скоро всё кончится.

Госпожа Лиоре не подозревала, что это действительно так. Никто из гомункулов не сказал ей, как и остальным людям, куда и зачем надо сейчас торопиться, но она чувствовала.

Все собрались в плотную кучу. Веолаймер сосредоточился на магическом шаре, компания точно так же, как из холла на данную улицу, переместилась к берегу Грашмайла.

По-прежнему здесь бесновались церберы. Скентии невесть как ещё удавалось орудовать жезлом. Промахивался он всё чаще и чаще, повреждённая конечность не слушалась. Во второй руке, здоровой, был посох, но одного оружия против девяти голов явно было бы недостаточно. Боль отвлекала, колдун старательно терпел. Ниорика впервые за последние годы выглядела испуганной. Со всех сторон от неё щёлкали челюсти, воительница была вся в мерзкой мутно-жёлтой слюне. Одна с жалким кинжалом против стаи церберов. Три таких твари — уже стая.

— Она всегда была уникумом, — прошептала Эрфа.

Для Софии трёхглавые инфернальные псы не были чудовищами. Опасное развлечение, средство пощекотать нервы. Победа в борьбе с ними вознаграждается ощущением гордости за себя, одолевшую столь ужасных тварей.

Демонолог оттолкнула от себя невидимый предмет. От ладоней её отделился полупрозрачный серебристый сгусток, по мере приближения к церберам уплотняющийся, увеличивающийся, становящийся похожим на демонессу, которая была бы красивой, если бы не ужасные глаза — точь-в-точь как у противников, — не менее отвратительный оскал и страшная красная кожа, будто сильно обожжённая. После взмаха жезла Софии у неё выросли длиннейшие когти на пальцах, их опутала красноватая дымка.

Порождение госпожи Риккен полоснуло когтями по боку ближайшего цербера. Взвыв, тварь попыталась схватить демонессу в зубы средней головы и напоролась на когти второй кисти. Морду наискось пересекли четыре полосы, задевшие и глаза. Высвободившись, создание набросилось на другое чудовище, одна голова которого была уже полностью ослеплена. Двумя движениями демонесса проделала это с остальными — один цербер оказался выведен из строя, вместо него был воющий и брызжущий слюной зверь, мечущийся по берегу, извиваясь и подскакивая. Магическая атака Десмилии — и тварь свалилась на землю, дёргая лапами. Тратить время, чтобы её добивать, никто не стал, ранение и так было надёжным. София, наблюдая за своим созданием, держала жезл наготове, думая помогать демонессе усиливающими чарами, но ей волшебство не нужно было. Вместе с Ниорикой она неистовствовала внутри клубка из восьми лап, двух тел и трёх шей и голов.

Духи-кормчие, налетевшие сюда со всех пирсов, могли бы, очевидно, прекратить побоище, устроив его исход в пользу церберов, но мешала энергия Веолаймера, не выбрасываемая специально, а распространявшаяся сама по себе — сила его любви и добра, то есть всего чуждого обитателям Риции. Старик уверенно и спокойно созерцал происходящее. Его присутствия детям было достаточно, чтобы в них взялись новые силы. У Скентии ранение будто бы бесследно исчезло — вновь в ходу были оба оружия.

Оба цербера оказались повержены. Народ прошёл на пирс, чтобы занять лодки, Веолаймер скользил следом.

— Справились, — процедил Эзария не вершине холма, возле жерла.

Потащив на вулкан Теону вместо того, чтобы бросить её на берегу, принц ошибся. Желание обладать помутило ему разум на считанные минуты, он не хотел оставлять красавицу людям, которые пытаются её у него отнять, даже не короткое время. Томас и гомункулы уже вернулись, приведя ещё и троих профессоров и могущественного доброго духа, а Даниэла ещё цела, потому что он до этого мгновения спорил с Теоной, вернее, некромант и священница кричали друг на друга. Эзария — потому, что был зол, Теона — из-за отчаяния.