Неприкасаемый чин - Кирилл Казанцев

«Я и сейчас неплохо пою», – с вызовом заявила Маргарита.

«Так вот. На все про все я тебе даю ровно год, – продолжал Анатолий Игоревич. – Все это время ты будешь заниматься с одним из лучших московских преподавателей по вокалу. Наймем и толкового продюсера, чтобы пару хитовых песен для тебя подыскал. Может, даже клип снимем. А через год я организую в нашем городе небольшой песенный конкурс, что-то типа «Райцентр ищет таланты», куда будут приглашены все желающие продемонстрировать свое вокальное мастерство. Выступишь там и ты. И вот по тому, как встретит тебя зал, как проголосуют за твою песню члены жюри, я и буду судить – достойна ли ты участвовать в «Евровидении», – произнес владелец химкомбината.

«А какая связь между этим твоим местечковым райцентровским междусобойчиком и престижным международным конкурсом?» – не въехала девушка.

«Прямая. Так как победитель этого, как ты выразилась – местечкового, райцентровского междусобойчика, поедет в Москву, чтобы принять участие в национальном отборочном туре на «Евровидение», – прозвучало как гром среди ясного неба.

«Так ты же сам сказал, что оно тебе не по карману», – вконец запуталась Маргарита.

«Да, я так говорил. Но я не упомянул о том, что есть у меня в столице один человечек, который вхож в шоу-бизнес и за определенную плату сможет внести в список претендентов на «Евровидение» того, кого я захочу. Так что если ты выиграешь, поедешь на свой гребаный конкурс. Вот мое условие», – сказал Бахрушин.

«Я согласна», – немного подумав, приняла решение девушка.

Несмотря на то что этот разговор состоялся год назад, уже тогда Анатолий Игоревич прекрасно знал, что ни на какое «Евровидение» его жена не поедет, как и не поедет туда кто-либо другой, выигравший придуманный им на ходу конкурс «Райцентр ищет таланты». Бахрушин не собирался сдерживать своего обещания, так как точно знал, что «местечкового райцентровского междусобойчика» Маргарита не выиграет. Ведь он собирался посадить в жюри купленых судей, которые должны были дать от ворот поворот его жене и определить в победители какого-нибудь другого участника. Желательно того, кто испытывает финансовые трудности. А потом сказать ему за кулисами, что ни на какое «Евровидение» он не отправится, как обещалось ранее, зато в качестве приза получит пять штук баксов. Кто ж станет отказываться? Особенно тот, у кого с деньгами туговато.

Таким образом, владелец химкомбината одним выстрелом убивал сразу двух зайцев. Во-первых, отбивал у Маргариты охоту к участию во всяких там песенных конкурсах. Дескать, посмотри, тебя даже наше провинциальное жюри «зарезало», а представляешь, что тебе московское, в котором одни компетентные профессионалы заседают, скажет? Засмеют! А во-вторых, «Райцентр ищет таланты» лишний раз давал возможность Бахрушину пропиариться, дав простому народу, как говаривали в Древнем Риме, хлеба и зрелищ.

И вот год спустя, после длительного пребывания в Москве Маргарита наконец-то вернулась в родной райцентр. Девушку было совершенно не узнать. В первую очередь это касалось ее внешности. С подачи продюсера она кардинально изменила свой имидж, став полностью соответствовать собирательному образу гламурной селебрити, созданному современной поп-индустрией. Перекрасила волосы в ослепительно-белый цвет. Подкачала немного ботокса в щеки. Силикона – в губы. Сделала татуировку в виде амура на шее. Стала носить откровенные и вызывающие платья. Одним словом, Маргарита стала похожа на одну из тех многочисленных девиц-певичек, которые регулярно мелькали на музыкальных телеканалах.

Также поработал с женой Бахрушина и именитый преподаватель по вокалу, этакий гуру, через которого прошло немало звезд отечественной эстрады. И поработал неплохо. По крайней мере сумел поставить ей голос.

Подсуетился к этому времени и Анатолий Игоревич. Для проведения конкурса «Райцентр ищет таланты» он выбрал ДК химкомбината. Разместил рекламу во всех местных СМИ, от радио до телевидения, в которой призывал всех желающих принять участие в этом беспрецедентном для города песенном состязании. Не забыл упомянуть и о главном призе – поездке на национальный отборочный конкурс на «Евровидение». А вот в члены жюри Бахрушин выбрал двух купленных им с потрохами людей – начальника Отдела культуры и искусств при мэрии и его заместительницу, которые и должны были завалить Маргариту…

Несмотря на прекрасную солнечную погоду, центральная площадь райцентра практически пустовала. Ни тебе влюбленных парочек у фонтана. Ни компаний молодежи, распивающих пиво и другие прохладительные напитки под зонтиками кафе. Ни расположившихся на лавочках пожилых людей с газетами. Единственными, кто привносил хоть какое-то оживление в серый и скучный городской пейзаж, была одинокая бабуся в платочке, которая торговала жареными семечками в тени трехэтажного здания мэрии, да переминающийся с ноги на ногу под красочным биллбордом, рекламирующим конкурс «Райцентр ищет таланты», седобородый мужичок бомжеватого вида, просящий милостыню. Впрочем, просить эту самую милостыню было не у кого. Не у бабуси же с семечками. Но он продолжал упорно стоять на одном месте в надежде, что вот-вот появится редкий прохожий, который не пожалеет бросить в пустующую картонную коробку у его ног хотя бы десять рублей.

И тут из гостиницы вышел представительный мужчина в строгом деловом костюме, державший в руке запотевшую стеклянную бутылочку, наполненную странной ядовито-оранжевой жидкостью. Неспешно потягивая охлажденный морковный сок, Андрей Ларин вразвалочку направился к зданию мэрии, то и дело поглядывая по сторонам.

Один из лучших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти приехал в райцентр вчера вечером и сразу же заселился в гостиницу. Время было уже позднее, а потому он решил выспаться и осмотреть город завтра. Что Ларин сейчас и делал. Хотя у него были и другие дела. Но пока они могли подождать.

«Да уж, местечко депрессивное. К тому же безлюдное. И это, между прочим, центр, где, по идее, должна кипеть жизнь. Представляю, что творится на окраинах», – с этими мыслями Андрей прошел мимо бомжа.

Вдруг за его спиной раздался осипший голос:

– Добрый человек, помогите чем можете.

Ларин в задумчивости остановился, обернулся. Обычно он давал милостыню только женщинам с маленькими детьми на руках да людям пожилого возраста. А вот мужчин, за исключением инвалидов и немощных стариков, принципиально игнорировал, считая, что те сами могут заработать себе на кусок хлеба, устроившись работать тем же грузчиком или дворником. Только по каким-то причинам ленятся. Но этот седобородый мужичок с просящими глазами, над которым нависал гигантский биллборд, вызвал у Андрея жалость. Он и сам не мог понять почему.

– Держите, – Ларин бросил в коробку сторублевую купюру и уже развернулся, чтобы продолжить свой путь, как бомж тронул его за локоть.

– Храни вас Господь, – произнес он и словно бы в свое оправдание добавил: – Честно говоря, мне стыдно побираться. Но жизнь вынудила.

– Что ж, бывает, – отстраненно бросил Андрей, чтобы побыстрее отвязаться от седобородого – но тот не отпускал его, видимо, желая излить душу.

– Действительно, бывает, – вздохнул бомж. – Вот проработал я на нашем местном химкомбинате целых двадцать пять лет. Всякие начальники за это время были: и плохие, и хорошие. Но от них-то знаешь, чего ждать. А потом пришел Бахрушин. Поначалу он хорошим показался, мне и другим сотрудникам золотые горы обещал, говорил, что предприятие на новый уровень выведет. Вы только, мол, ребята, свои деньги в него вложите, которые в недолгой перспективе с процентами к вам вернутся. Мы ему и поверили. Некоторые даже кредит в банке взяли, как я. А он нас взял и кинул. Мало того что мы без работы остались, так еще в долгах как в шелках. Кто-то спился, кто-то счеты с жизнью свел… Я тоже на себя едва руки не наложил, когда квартиру продал, чтобы кредит вернуть. Затем пил долго, горе заливая. И в больницу с сердечным приступом загремел. Кое-как откачали. Сейчас даже нормально ходить не могу, одышка появляется. Да и в последнее время мигрень мучить стала и тошнит постоянно – видимо, из-за моей работы на вредном производстве. Химкомбинат-то не санаторий, – сумбурно поведал печальную историю седобородый мужичок.

Недолго думая, Ларин бросил в картонную коробку еще одну сторублевку, попрощался с бомжем и зашагал к зданию мэрии. Солнце слепило глаза. Ветер обдувал лицо. А морковный сок приятной прохладой растекался по телу.

«Все-таки прав был Павел Игнатьевич, когда говорил, что все в этом городе на одного человека завязано. Даже обычный с виду бомж, и тот от него потерпел. Ну ничего, Бахрушин, надеюсь, скоро мы с тобой свидимся», – пообещал сам себе Андрей, подходя к выщербленной лестнице, ведущей к главному входу в административное здание.