Любовь и фантастика (сборник) - Марина и Сергей Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маленькую дверь на лестницу запер ножкой тяжелого стула.
Лег на кровать. Вытянулся. Закрыл глаза.
Подумал об Аните. Об эльфушах, о яблоках…
Небо за окном стало совсем светлым, когда кто-то без стука рванул дверь. Ремень не позволил створкам распахнуться.
– Эге, – сказали за дверью. И рванули снова.
Заплясал стул, чья ножка служила засовом потайной двери. Кто-то рвался к Юстину в гости.
– Открывай, – устало сказали за дверью. – На коронацию пора, князь.
Створки дернулись снова. На этот раз между ними обнаружилась щель; в щели блеснуло длинное лезвие, полоснуло по ремню…
Холодные пальцы схватили Юстина за запястье. Он чуть не заорал от неожиданности.
– Держи, – сказала Анита. – Посмотри на солнце!
В кулаке у него оказался осколок закопченного стекла. С острыми краями – Юстин сразу же порезался.
Дверь распахнулась. Аниты уже не было рядом; Юстин не успел сказать ни слова, а его уже брали под руки, уже куда-то вели, вывели на галерею; небо подернуто было перышками облаков, низкое солнце едва угадывалось за серой пеленой. Никто не говорил ни слова, да и потребности такой – о чем-то говорить – ни у кого не возникало.
Юстина вели через двор – к башне. Темница, подвал, туда никогда не достигают солнечные лучи…
Осколок стекла все еще был у Юстина в кулаке. Никто не заворачивал ему руки за спину – будто подразумевая, что он сам выбрал свою судьбу и теперь волен без принуждения идти навстречу смерти…
– Погодите, – сказал Юстин хрипло. – Одну минуту… Только на солнце посмотреть…
Стражники переглянулись.
– Смотри, – с плохо скрываемым сочувствием сказал тот, что был, по всей видимости, старшим.
– Солнца-то нет, – сказал другой.
– Сейчас выйдет! – пообещал Юстин. – Одну минуту!
– Нам нельзя тут стоять, – сказал старший стражник.
– Но оно сейчас выйдет! – сказал Юстин.
Сперва будто искорка прорвалась за край облачного покрывала. Потом – кусочек диска.
И в следующую секунду Юстин увидел светлый небесный круг сквозь осколок закопченного стекла.
* * *Он лежал на теплой земле, затылок упирался в твердое. Трещали кузнечики.
Он полежал немного – и сел.
Под ним была могила. Не очень давняя. Он вскочил; на могильном камне было грубо вытесано его имя.
Юстин вздрогнул и огляделся.
Да, эту могилу он вырыл своими руками, спасаясь от вербовщиков Краснобрового. И получилось так, что Краснобровый – мертв, а он, Юстин, вот уже несколько раз побывавший в прихожей у смерти – жив…
Он посмотрел на свою ладонь. Закопченного осколка не было – были порезы и запекшаяся кровь.
За деревьями виднелся дом. Юстин сперва пошел к нему, потом побежал. Навстречу ему выскочил щенок-подросток и сперва залаял, а потом узнал; дед, месивший глину в старом корыте, обернулся. Подслеповато сощурился.
Комья свежей глины налипли на шелковую княжью сорочку. Дед, не обнимавший Юстина с тех пор, как он стал взрослым, теперь намертво заключил его в белые, пахнущие глиной объятия.
Часть третья
* * *Поздней осенью Юстин встретил Королеву Наездников.
Это было время долгих ночей, время сухого шороха и далеких огней, видимых с холма сквозь голые ветки деревьев. Юстин перебрался из шалаша в заранее обустроенную землянку – с лежанкой, печкой и дымоходом. Много дней он жил один, прячась ото всех, промышляя охотой и рыбалкой, подбирая хлебные «гостинцы», которые дед оставлял для него в условленном месте, и только редко-редко, если уж станет совсем невмоготу – наведываясь по ночам домой.
Он знал, что его ищут. И что за дедом наблюдают, тоже знал. И знал, что в последнее время слежка стала менее пристальной – может быть, Ушастый Звор – и за ним князь Радим – поверили, что Юстин либо сгинул совсем, либо обретается в чужих землях?
– Звор уехал, – шепотом пересказывал дед добытые для Юстина новости. – У него новая война, на этот раз на западе… Ему, вишь, все воевать надо… А новый князь тише воды, ниже травы. Все по-Зворовому продолжается, какие он указы издал – такие и остались… Оно и понятно, с флажком-то в душе особо не посамовольничаешь…
Юстин кивал, потирая ребра. Слева в груди покалывало – привычно уже, несильно, будто тупой иглой.
– А Хозяин-то Колодцев знает, где ты, – еще тише шептал дед. – От него не скроешься… Но Звору не выдал. Звор ему за флажок заплатил, не за шпионство… А знаешь, чем Хозяин Колодцев плату принимает?
– Не знаю и знать не хочу, – шептал в ответ Юстин.
И дед замолкал.
Он сочинял Юстину обереги – от случайного глаза, от недоброго помысла. Давал семена-обманки: бросишь такое в землю, и вырастет дерево, с виду старое, лет пятидесяти, и простоит сутки или двое, а потом распадется трухой. Такими обманками кого угодно с толку можно сбить: придет человек в знакомый лес – а лес-то другой совсем…
Силки и ловушки, сооруженные дедом, помогали Юстину прожить если не сытно, то хотя бы не голодно. Другое дело, что лесовики не любят заговоренных силков: рвут их, путают, поганят пометом. От лесовиков у Юстина была соль пополам с волчьим порошком.
Близилась зима. В первое утро, когда выпал иней, Юстин пошел проверять ловушки – и встретил в лесу Королеву Наездников.
Под ногами не шелестело, как обычно, а похрустывало и даже позвякивало. Юстин вышел на поляну – и увидел девочку лет четырех, в зимней меховой безрукавке, но простоволосую, с длинной светлой косой, небрежно перекинутой через плечо. Он уже открыл рот, чтобы спросить, откуда в лесу ребенок и не заблудился ли он – когда вдруг увидел на высоких девочкиных сапожках шпоры с алмазными звездами.
Юстин замер с открытым ртом, а девочка смерила его внимательным взглядом – и вдруг расхохоталась звонко, на весь лес:
– Умора! Тебе могилу вырыли, а ты живой!
– Ты думаешь, это смешно? – шепотом спросил Юстин.
Девочка перестала смеяться, шагнула вперед, Юстин сразу вспомнил все страшные дедовы рассказы – и уже ни на что не мог смотреть, кроме маленьких шпор, сияющих, как полуденный лед. И, кажется, уже чувствовал из на своих боках…
– Та, которую ты ждешь, скоро придет к тебе, – сказала Королева Наездников. – Она уже в пути… Йях-ха!
Юстин услышал шорох за спиной и успел пригнуться. Из кустов сиганул через Юстинову голову огромный волк; девочка вскочила на него верхом и всадила шпоры в бока:
– Йях-ха! Прощай!
Беззвучно качнулись заиндевелые ветки.
* * *Вернувшись к землянке, он сразу понял, что здесь кто-то был. Первым побуждением было бежать прочь сломя голову; он отступил к толстому дереву у тропинки, наложил на лук стрелу – и долго оглядывался, прислушивался и принюхивался, пытаясь определить: где засада?
Засады не было. Сквозь голые ветки было видно и тропинку, и вход в землянку, и замаскированный из нее выход, который Юстин устроил, как лис, на всякий случай. Если кто-то где-то и прятался – то только внутри, а там больше двух человек не поместится…
Не опуская лука, Юстин подошел ближе.
– Кто здесь?
Деревянная дверь медленно отворилась. В низком проеме стояла, пригнувшись, круглолицая девушка с короткими, до плеч, светлыми волосами.
«Та, которую ты ждешь, скоро придет к тебе. Она уже в пути…»
Королева Наездников никогда не лжет.
* * *– Я соврала тебе, – сказала Анита.
– Но ты ведь спасла мне жизнь…
– А перед этим я соврала тебе. Прости, а?
– Но ты ведь спасла мне жизнь!
Они лежали, обнявшись, и вокруг была темнота.
– Я помнила тебя каждый день, – говорила Анита. – Я вспоминала тебя каждый час…
– Ты убежала от отца?
– Нет… Я еще не научилась убегать от него, но когда-нибудь научусь…
– Но он знает, что мы вместе?!
– Да… Он знает.
– Значит, нам надо прятаться?
– Я еще не научилась прятаться от моего отца… Даже круг, нарисованный Ножом Забвения, больше не помогает…
– Значит…
– Это мой отец велел мне принести тебе стекло.
– Как?!
– …ничего не знала о тебе, не знала, что с тобой, не знала, где ты… Отец запер меня.
– Как…
– …А потом он сказал, что тебя собираются убить, и что если я хочу – могу отнести тебе стекло, которое уведет тебя от смерти… – она счастливо рассмеялась. – Хочу ли я… Если я хочу…
– Ты успела в последний момент, – сказал Юстин, с трудом переводя дыхание. – Но потом… куда ты исчезла потом?
– Тысячу раз в день я говорила ему, что рано или поздно убегу снова.
– Убежала?
– Я теперь буду с тобой… всегда. Он разрешил.
– Что?!
– Он разрешил. Он сказал: пусть. Он сказал, что ты ему нравишься.
– Скажи еще…
– Он разрешил. Мы будем вместе.
– Не верю, – бормотал Юстин, а теплое солнце распирало его грудь, толкалось в ребра. – Не верю… Наконец-то…
Над землянкой гулял ветер. В маленькой глиняной печке догорали угли.
* * *Юстин топил печку всю ночь. К утру в землянке было мокро и душно, а ветер, врывавшийся из щелей, превращался в пар.
