Чай с лимоном - Дмитрий Васюков

попав в её объятия, пережил ещё одну жизнь, пусть маленькую, но необычайно яркую, если при этом я сейчас дома, и Анюта лежит рядом, воспринимая мои ночные исчезновения спокойно и с пониманием, то, пожалуй, я самый счастливый человек на свете, поскольку судьба позволила мне в одно мгновение получить сразу всё то, что мне нужно, всё то, чего мне давно хотелось. Не ясно только одно: как быть дальше? Спать с Анютой после Алины — это как съесть кислый лимон после шоколадного десерта. Аня, безусловно, великолепна в своей женственности, у неё множество прекрасных качеств, но эти искры из глаз, эти разноцветные всплески счастья в полумраке величественной спальни, эта легкость податливого хрупкого тела с одновременной мощью его энергии, эта всепоглощающая страсть — такое возможно только с Алиной! Видимо, Лёха, дожил ты до того момента, когда жизнь диктует необходимость лавировать между двух женщин, балансируя на канате семейного спокойствия. Не бросать же Анюту ради Алины с её профессией! Но, с другой стороны, Роман был прав: что за любовь такая у меня к Анне, что я должен терпеть все её выходки? С какой целью я тащу эти отношения, которые больше похожи на односторонние, чем взаимные? С Аней мне хорошо, не скрою, но в какой-то момент времени так или иначе настанет пора положить конец её капризам и манипуляциям. Мне уже тридцать пять лет, блин, а что у меня есть? Аня с закидонами, двушка в Москве и скучный секс по расписанию. С Алиной хотя бы секс будет такой, что обо всём остальном забудешь! Да и сколько мне ещё осталось этим сексом довольствоваться? Десять лет, пятнадцать? С нашей-то московской экологией… Сказать по правде, я только вчера впервые узнал, что такое настоящий секс! Аж стыдно признаться. Люди, в конце концов, для секса и придуманы. Мы ведь чем отличаемся от животных? Только способностью мыслить и возможностью заниматься сексом без целей деторождения. Всё. Причем я уверен, что одна способность тесно связана с другой. Когда первый человек понял, что секс — это особое удовольствие, а не просто детородная необходимость, он начал мыслить дальше: куда самку пригласить в гости, чем её угощать… Так появились дом, необходимость внутреннего убранства, одежда красивая. Ведь у животных почему этого нет? А зачем, если можно просто удовлетворить природные потребности где-нибудь в кустах и разбежаться до следующей весны? Секс сделал человека разумным, вот! Просто биологи боятся в этом признаться. Алина, ох уж эта Алина! Ладно, день-два надо отдохнуть, привести себя в порядок, до тёщи, в конце концов, доехать…

И тут я вспомнил о том, как в борделе мне привиделись Ольга Александровна и Сергей Павлович. Я прокрутил эту сцену перед глазами ещё раз и натурально хрюкнул от переполнявшего меня удовольствия.

Стафф. А если я был под наркотиками? Точно! Мы же с Романом выходили на улицу покурить — помню. Раздавили один косяк на двоих и вернулись в ресторан. Всего-то один небольшой косячок. Причём тут вообще наркотики? Правда, видения были настолько сильными, что предположить, будто они возникли из-за лишнего пива, было просто невозможно! Неужели Ромка опять что-то намутил? Ничего не помню! Или он мне что-нибудь подсыпал в пиво? Вряд ли. Ромка не такой. Да и что это вообще могло быть? Мет? Спиды? Экстази? Ерунда полная! Всё же пиво, без вариантов, просто устал, поэтому так сильно и потащило. Анька эта со своими запросами… Всё из-за Аньки! Бросить её к херам и найти себе такую вот Алину, только настоящую, вот будет нормально! Ах, Алина, Алина…

— Ты в клуб пойдёшь? — спросила лежащая рядом девушка откуда-то из-под одеяла, зевая. — Уже седьмой час!

Я повернул голову вправо, к ней, и замер. На подушке рядом со мной лежала девушка чуть постарше меня, лет сорока, не меньше, с длинными распущенными волосами, явно не Анна. И точно не Алина. Она смотрела на меня красивыми голубыми глазами и слегка улыбалась.

— Ну от тебя и несёт! — шутливо сказала она, морща переносицу. — Что пили-то?

Я безмолвно смотрел на неё, разглядывая лицо и волосы. Былое спокойствие постепенно сворачивалось в очередной клубок непонимания и негодования. Мозг отказывался верить в очередную трансформацию.

— Иди хоть поплавай, — продолжила девушка, — сам же всегда говорил, что главное — не пропускать! — Она улыбнулась и снова с головой нырнула под одеяло. — А я ещё поваляюсь…

В очередной раз я медленно оглядел комнату. Неожиданно мебели стало больше: кресло в углу, высокий торшер с ажурным плафоном, какие-то статуэтки на тумбах и много фотографий на стенах — всё именно так, как того всегда хотела Аня. Поскольку лежать смысла не было, а кардинально изменившаяся в очередной раз атмосфера вызывала скорее интерес, нежели страх, я аккуратно спустил ноги с кровати и попал прямо в мягкие пушистые тапочки. От неожиданности дёрнув ногами, я запихал тапочки под кровать и встал на холодный пол.

— Только тихо, детей не разбуди! — сказал она, как только я взялся за ручку двери ванной.

Я остановился, боясь пошевелиться.

«Каких ещё к черту детей? — пронеслось в моей голове. — КАКИХ — ЕЩЁ — К — ЧЕРТУ — ДЕТЕЙ?» — повторилось громким эхом отчаянья. Казалось, за секунду я окончательно протрезвел.

Я вошёл в ванную и аккуратно закрыл дверь. Повсюду стояли баночки и тюбики, лежали разнообразные коробочки и какие-то флаконы с женской химией. Белые полотенца были аккуратно сложены стопкой на небольшой тумбе, словно в дорогом отеле. На дверном крючке висел махровый халат, рядом с раковиной — фен.

— Ебааать! — еле слышно произнес я себе под нос. — Только этого мне не хватало!

Умывшись, я вышел обратно в спальню. Девушка мирно спала, отвернувшись лицом к стене. В комнате стало чуть светлее, чем во время моего пробуждения. Недалеко от входной двери, на ярком цветастом стуле, висела мужская одежда — брюки и белая рубашка, по всей видимости — мои.

Мне очень захотелось рассмотреть девушку, лежащую в кровати, поскольку я так до конца и не понял, была ли она мне знакома. Точно не Аня, но что, если меня ещё не отпустило? Алина? Точно не она! Алина — она… она… грубо-утонченная, смесь нежности и строгости, муссовый торт с орехами внутри. А рядом была девушка более настоящая, естественная, что ли, без фальши и этого сексуально прокуренного голоса. Такая, которую точно можно назвать женой. Не Аня. Но и не Алина. Блин, да кто же это?

Я медленно обошёл кровать, боясь оказаться замеченным. Комната совершенно точно была моя, но интерьер изменился.