Клич войны - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Буду откровенен, Кортни, я не совсем доволен всей этой болтовней, которую вызвало твое проклятое Пари, - сказал майор Бретт Леону вскоре после того, как он, Ева и Шафран прибыли в клуб.
‘Я и не предполагал, что будет такая явка, - ответил Леон.
‘Ну, может быть, и так. Я честный человек, должен быть в моем положении, поэтому я признаю, что вы не могли разумно ожидать такого уровня общественного интереса в частном пари между двумя джентльменами за обедом.’
‘Точно.’
- Тем не менее, я предвижу возможность значительных волнений, когда туземец будет побежден. Джон Масаи - человек вспыльчивый, особенно если у него в руках алкоголь. Я, конечно, запретил продажу местным жителям, но не сомневаюсь, что они найдут способ выпить пару стаканчиков. И если они думают, что мы каким-то образом сговорились сделать так, чтобы их парень проиграл, ну, я просто надеюсь, что у вас не будет ничего серьезного на совести, когда день закончится, вот и все, что я могу сказать.’
На секунду Леону вдруг показалось, что кровь, о которой говорила Лусима, может принадлежать зрителям. Он был потрясен, осознав, что почувствовал облегчение от такой возможности. Это было почти как отсрочка для его семьи.
Майор Бретт истолковал молчание Леона как отказ от какой-либо ответственности.
‘Ради Бога, дружище, неужели ты думаешь, что трое англичан не могут победить одного туземца?’
Этот вопрос вернул мысли Леона в настоящее. - Я бы вряд ли поставил десять тысяч фунтов, майор, если бы не думал, что Масаи выиграют.’
Бретт неодобрительно покачал головой. ‘У меня не так уж много времени для де Ланси. Он производит на меня впечатление вышибалы, а вовсе не Пукки. Но он прав, когда говорит, что ты любишь черного человека больше, чем свою собственную расу. Я бы не стал выражаться так категорично. Но в его словах есть смысл.’
Майор вынул трубку, набил ее табаком, затушил, поднес спичку к миске и стал пыхтеть, подбадривая горящий табак. Леон оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть Маниоро, но первыми появились его конкуренты.
- Кстати, о дьяволе, - сказала Бретт, глядя мимо Леона. - Приехал де Ланси. Судя по всему, с ним была и его команда.’
Леон обернулся и, конечно же, увидел де Ланси, уже раскрасневшегося и вспотевшего, хотя солнце едва начало прогонять облака, которые обычно висели над долиной в начале дня. Позади него стояли трое мужчин, одетые в различные комбинации теннисных туфель, ботинок, шорт, жилетов, рубашек, шарфов и крикетных джемперов. У пары были настоящие беговые шипы, свисающие со шнурков, завязанных вокруг их шей. Один был одет в джемпер с темно-синими полосками вокруг V-образного выреза и талии и буквами "УАК", увенчанными лавровым венком на груди. На другом был почти такой же джемпер, только полоски были бледно-голубые, а буквы на груди - "КУАК". Леон был знаком с традиционным соперничеством между темно-синими и светло-синими: эти двое были Оксфордцами и Кембриджцами, и в этом случае буквы " ОАК "наверняка означали" Университетский легкоатлетический клуб".
Никогда не знаешь, может, они просто прыгуны в длину или метатели копья, подумал он, подбадривая себя, когда де Ланси протянул влажную ладонь и подарил Леону одно из самых мягких рукопожатий, которые он когда-либо испытывал. - Доброе утро, Кортни, надеюсь, ты принес леденцы, - сказал де Ланси. ‘Я набрал такую хорошую команду, какую только можно найти к югу от Суэца. Не хочешь ли быть представленным?’
‘Конечно, - сказал Леон.
- Правильно-Хо! Ну, во-первых, я хотел бы познакомить вас с Джонти Сопвит, хотя все называют его “Кэмел”, ну, вы знаете, после истребителя.’
Леон кивнул. - Да, даже мы, африканцы осведомлены о Сопвиче Кэмеле. Приятно познакомиться, Сопвит.’
Он обменялся рукопожатиями, на этот раз более крепкими. Сопвит был бледнокожим, рыжеволосым и голубоглазым. Он был высоким и мускулистым, с длинными ногами и бочкообразной грудью, что говорило о хорошей походке, с сердцем и легкими, чтобы поддерживать ее. На вид ему было лет двадцать пять-двадцать пять, достаточно молодой, чтобы пропустить войну, но в расцвете сил для спортсмена. ‘Я вижу, вы из Оксфорда.’
- Да, сэр. Бегал в университетской команде все три года, что я там был.’
‘Что это было за событие?’
‘Я довольно приличный полу-милерист, несколько раз выступал на "три-А", дважды выходил в финал.’
Так что вы достаточно хороши, чтобы выйти в финал любительской ассоциации легкой атлетики, соревнуясь за звание чемпиона Великобритании. Неудивительно, что де Ланси выглядит таким самоуверенным, подумал Леон.
‘А это доктор Хьюго Берчиналл, - гордо сказал де Ланси, когда мужчина в светло-голубом джемпере протянул ему руку. - Берчиналл работает в европейской больнице – его специальностью был спринт в Кембридже.’
- Доброе утро, доктор, - сказал Леон, оценивающе глядя на Берчиналла. Как и подобает специалисту по самому длинному из спринтов, Берчиналл был немного ниже Сопвита, но более мощного телосложения, тяжелее в бедрах и плечах. У него были короткие темные волосы и смуглая кожа, так что он казался более задумчивым, почти угрожающим, чем его более мальчишеский товарищ по команде.
На лице Де Ланси появилась ухмылка, как бы намекающая на то, что, начав знакомство с двумя прославленными спортсменами, он оставил самых лучших напоследок. - Теперь последний член нашей команды. Я признаю, что он не англичанин, но он белый, и очень горд, что было, я думаю, вы согласитесь, существенным элементом нашего Пари. Итак, Кортни, позвольте представить вам джентльмена, который недавно прибыл в Кению в поисках возможностей стать фермером, Мистера – или, лучше сказать, Минхеера – Хенни Ван Дорна. Он, как и ты, старина, немного коренной африканец.’
Ван Доорн не пожал Леону руку. ‘Вы родственник этого ублюдка Шона Кортни?- сказал он со своим гортанным африкаанерским акцентом.
- Дальний родственник, а что?’
- Потому что я потерял большую часть своей семьи в войне с англичанами, вот почему.’
Леон знал, что он имеет в виду англо-бурскую войну, а не недавний конфликт.
‘Мой отец погиб, сражаясь с такими людьми, как генерал Кортни, - продолжал ван Доорн. - Моя мать и младший брат
