Ромейский талисман - Андрей Астахов

– Пью за здоровье могущественного императора Ромеи, нашего доброго соседа! – провозгласил он и осушил ковш.

– Слава! – хором отозвалась дружина, стуча чарами.

Хельгер посмотрел на посла. Грек пьет только воду, будто магометанин – пусть же выпьет чистой водицы за своего порфироносного владыку! Но Софроний Синаит угадал мысли князя.

– Вина! – приказал он кравчему.

Хельгер усмехнулся в бороду. Теперь ясно, что грек пьет воду, чтобы тем самым выразить свое презрение к собравшимся в гриднице. Между тем патриций пригубил кубок с вином и поклонился Хельгеру. Глаза у него были такие же ледяные, как и прежде.

– Хороша ли романея? – спросил Хельгер посла.

– Неплохая. Мне приходилось пить вино более выдержанное и с лучшим букетом, но и этот напиток весьма приятен. Наши торговцы привозят на Русь хорошие вина.

– Это не привозное, – ответил Хельгер. – Шестьдесят бочек этого вина мы взяли в бою у хазар.

– Хазары тоже покупают у нас вино, – невозмутимо ответил посол. Сел на свое место, расправил складки хламиды. Хельгер сделал знак Ингвару – мол, пора и тебе поговорить с ромеем. Юноша понял своего пестуна.

– Пленные хазары сказали нам, что это вино – дар вашего императора, – произнес он небрежным тоном. – Почему же нас великий император ромейский не жалует подобными дарами?

– Наверное, император знает, что вы сможете всегда забрать его дары у хазар, – ответил Софроний.

Дружинники загудели, заулыбались; ответ посла им понравился.

– Здоровье императора ромейского! – выкрикнул кто-то зычным голосом, и снова застучали чаши и ковши. Посол отвесил дружине легкий поклон, при этом на его губах мелькнуло подобие улыбки.

– Ты сказал хорошо, почтенный посол, – заметил Хельгер. – И я согласен с тобой. В последнюю войну мы взяли у хазар не только хорошее вино. Великая была добыча. Золото в Киеве стало по цене серебра, а серебро – по цене олова. А хазарских пленников мы считали по сотням, чтобы не сбиться со счета.

– Мы в Херсонесе наслышаны о твоих победах, князь Хельгер, – произнес посол, прожевав кусочек овечьего сыру, который он перед этим обмакнул в чашку с уксусом. – Император тоже о них знает. Успехи твоего оружия стали в западных землях притчей во языцех.

– И вас успехи моего оружия, конечно же, беспокоят? – осведомился Хельгер.

– Отчего же? Все державы воюют с соседями, побеждают их или терпят неудачи. Так уж устроен этот мир, что войны в нем обычное дело. Какая нам забота, воюешь ты с восточными варварами или нет? Кто прав, кто неправ, рассудит Бог.

– Однако мы слышали, что хазары часто называют великую Ромею своим союзником, – вставил Ингвар.

– Мало ли что болтают эти дикари! – пожал плечами посол. – Ты правильно сказал, князь Ингвар, Ромея великая держава, и есть немало тех, кто набивается ей в друзья. Скажу прямо; я встречался с хазарскими тайдунами. Они пытались заключить с нами тайный союз против вашей державы. Что мы им сказали? Нет, нет и еще раз нет. Ромея не хочет войны с Русью. Русь нам не враг, да и будь она нашим врагом, мы не стали бы с вами воевать. Мы побеждаем наших врагов не силой, а любовью и цивилизованностью. Халиф арабский, могущественный Кутейба, побывав в гостях у императора, был так восхищен великолепием Вечного города Константина и разумностью созданного нами порядка, что отказался от войны с нами. Однажды, юный князь Ингвар, ты посетишь нашу страну и сам убедишься, что мой народ несет миру свет и добро. Бог свидетель, что я говорю правду!

– Ага, на мою землю вы уже принесли и свет, и добро! – раздался чей-то громкий голос.

Посол вздрогнул. В гриднице стало тихо, и в этой тишине отчетливо прозвучал голос Хельгера:

– Кто это сказал?

– Я! – Один из гостей князя поднялся со своего места. – Я это сказал, нахарар[12] Давид Таренаци из Гегарда, слуга своего царя, великого Ашота Первого Багратуни!

Армянский воин был в числе дружинников, приглашенных на пир. Хельгер сразу узнал его. И еще он заметил, что армянин с нескрываемой ненавистью смотрит на византийского посла.

– Ты оскорбляешь посла, – сказал Хельгер суровым тоном.

– Это сиятельный посол императора ромейского оскорбляет тебя, великий князь, и всех нас, – с горячностью выпалил Давид. – Он говорит тебе о любви и цивилизованности. Пусть расскажет, как цивилизованные ромеи уже который год пытаются захватить наши земли. Пусть расскажет о набегах диких сельджуков, подкупленных ромейским золотом. Пусть расскажет, как вели себя императорские войска, захватив Татван! Я знаю это наверное, а не понаслышке. В Татване были мои родственники – мой брат Вартан и сестра Наринэ. Они погибли, когда византийцы взяли город.

– Я не в ответе за поведение наших солдат, – произнес посол, нисколько не смутившись под гневным взглядом армянина, – и уж тем более за поведение варваров-сельджуков. Война есть война. Мне жаль, что твоя семья пострадала, воин. Я никого не хотел оскорбить. Если бы ты знал о судьбах мира больше, ты понял бы, что сам Господь Бог держит нашу руку во всех войнах. Нам Создателем даровано право – нести народам свободу и истинную веру. Вы же, армяне, отвратились от веры Христовой, впали в ересь монофизитства, ищете союза с нечестивыми измаильтянами – арабами, вот Бог вас и покарал нашими руками.

– Ложь! – выпалил Давид, теряя над собой власть. Цепкие руки дружинников схватили его за руки, плечи, полы архалука, а он пытался вырваться, чтобы добраться до посла. Тот же стоял невозмутимый, и лишь в глубине его глаз вспыхивали недобрые искры.

– Взгляни-ка, великий князь киевский, – сказал он, когда Давида Таренаци все-таки сумели усадить на место, – вот тебе и ответ, почему наша Богом хранимая империя вынуждена держать могучую армию и флот. Нас окружают варвары, которые, подобно обезьянам, тщатся подражать нам во всем. Они строят храмы по подобию наших, пользуются нашими знаниями, подгоняют свои законы под законы империи, копируют на свой лад наше военное дело и наши каноны в искусстве и литературе. Но истинная сущность этих дикарей тут же проявляется воочию, стоит им выпить лишний кубок вина!

– Я не варвар и не обезьяна! – загремел армянин. – И не тебе высокомерно говорить о народе, который раньше вас, ромеев, принял христианство. Не был бы ты послом, я бы тебе показал!

– В самом деле? – Посол впервые за вечер засмеялся. – Когда я ехал в земли руссов, я будто предвидел такую встречу и потому взял с собой своего слугу. Верно ты говоришь, варвар, – я посол и не могу ответить тебе на твои оскорбления, сделанные к тому же в доме твоего господина. Но мой слуга постоит за мою честь. Так принято в моей стране. Думаю, на Руси обычай такой же. Позволишь ли, князь?