Лесной дом (СИ) - "Джиллиан"

— Что это?

— Фиг знает, — безмятежно ответил брат. — Я подумал: Кун хромой — пока доплетётся до торца, успею сбегать на чердак.

Алиса промолчала, но сообразила, что оружие, переданное оборотню, наверное, тоже с чердака. Но не удержалась от нового любопытства, глядя, как Лула держит ветки, стоя у окна, а Виктор решительно шагает к лестнице:

— А почему ты отдал ей огонь?

— Пока есть время, хочу закрыть два окна в холле.

«То есть через десять минут у нас будет освещён и холл? Ура!!» Вслух она этого говорить не стала, а ещё быстрей побежала за братом — в свете, пусть и лихорадочно дёргающемся: руки у Лулы всё-таки дрожали.

Здесь, внизу, снова задвигались еле-еле, пока брат шёл к первому, ближайшему окну, невидимому сейчас: на улице стояла безлунная ночь. А Алиса направилась к входной двери, которую сразу открыла. Если было сказано, что какая-то лесная прорицательница должна предупредить о появлении измигунов, то какое-то время держать дверь открытой для Куна можно без опаски. Честно говоря, хоть и была девушка напугана, но до сих пор слабо верила, что им угрожает чуть ли не сказочная опасность. Потому-то сейчас и стояла, вслушиваясь в темноту двора и в потрескивание и погромыхивание в холле.

Шагов Куна она не услышала. Он же босой. Это в доме можно услышать, как он хромает, а здесь…

— Госпожа, я иду… — прошептала темнота.

Даже по походке — по звукам шагов было ясно, что оборотень устал. Да и раненая нога, наверное, болит. Он же хоть и бережёт её, но постоянно опирается на неё.

Сказать, виден ли свет на втором этаже с улицы, он не успел. Только перешагнул порог (Алиса теперь слышала шлёпанье босых ног по деревянному полу), только Алиса приготовилась закрывать-запирать дверь, как оба обернулись ко двору. Неизвестно, как оборотень, но на девушку словно накинули ледяную паутину, сковавшую её: совсем близко, в лесу, который начинался дорогой к перекрёстку, пронзительно закричала женщина. Её крик был таким надрывным, что Алиса стояла, забыв дышать.

Женщина замолчала.

Из холла раздались поспешные шаги — они были слышны, потому что «сени» Алиса не закрыла. Кажется, именно в дверном проёме «сеней» и остановился Виктор, чьё тяжёлое дыхание сестра слышала так, словно он стоял за спиной.

— Кто… это? — наконец выдохнул он.

А женщина снова закричала.

Но теперь Алиса, ожидавшая этот крик, услышала в нём совсем не те интонации, какие должны звучать в крике того, кого убивают. Эта женщина кричала так злобно, как будто её обидели, но у неё есть силы отомстить обидчикам. И она не просто злилась, она взывала к кому-то или чему-то, что могло… нет, не помочь ей, а опять-таки отомстить за неё. Но постепенно её крик обрёл другой тон. По громкости он оставался прежним, но теперь неизвестная словно оплакивала… и не себя.

— Прорицательница… — выдохнул Кун и втолкнул Алису в «сени», захлопнул за собой дверь в дом.

— Дальше я сама, — дрожащим голосом пообещала Алиса. — Я знаю, как закрыть…

— Я второе не успел, — негромко сказал Виктор.

— Что — второе? — быстро спросил оборотень.

Узнав, чем занимается в холле младший брат госпожи, Кун тут же захромал вместе с ним ко второму окну.

Алиса схватила кочергу и вставила её в пазы засова. Подёргала, убеждаясь, что кочерга сидит крепко, и осторожно в темноте вернулась в холл, закрыв за собой двери и в «сени». Прислушавшись, она поняла, что мужчины уже занимаются окном, и, снова вытянув руки, чтобы не наткнуться на что-то невидимое, пошла к лестнице.

Крика прорицательницы она больше не слышала. Может, запертые двери не позволяли. Может, прорицательница замолчала. «Что за прорицательница? Я сначала думала, что это птица какая-нибудь, но ведь я точно слышала, что кричала женщина… Почему Кун так рьяно, несмотря на раненую ногу, помогает нам? Дура ты, Лиска… Он не нам помогает, а себе, если учесть, что он поневоле теперь будет ночевать в этом доме…»

Добравшись до второго этажа, пошла на свет — очень быстро: помнила, что веток брат оставил Луле очень мало. Белобрысая обрадовалась появлению госпожи так, будто и не чаяла её уже увидеть.

— Можешь положить ветки на эту железку, — скомандовала Алиса. И огляделась. — Интересно, где здесь могут быть факелы или свечи?

— В конце коридора, около лестницы, есть навесной шкафчик, — несмело сказала Лула, присаживаясь с последними ветками возле железки. — Может, там хранятся?

Алиса не стала скрывать, что ей так же страшно в темноте, как и белобрысой, что именно потому она помчалась к этому шкафчику. Лула оказалась права, и поднявшихся на второй этаж мужчин встретили небольшим, но освещением из двух свечей на столе из того же оставленного на полу железного квадрата, вокруг которого все четверо и уселись.

— Кун, ты, наверное, голоден? — спросила Алиса. — У нас есть немного мяса и грибной суп. Суп ты будешь вряд ли, а вот…

— Начну с супа, — спокойно сказал оборотень. — И, если вам не жаль мяса, с благодарностью приму и его.

Пока Кун торопливо пожирал предложенное, он говорил, но так, что у Алисы, например, не было отторжения, не хотелось отсесть от оборотня подальше: если он и говорил, то только проглотив то, что ел. Она раздала Луле и брату по небольшому бутерброду, налила им чаю. Ужин получился сытным, пусть не слишком роскошным.

— Не бойтесь за мясо, — сказал оборотень. — Завтра, перед уходом, мы с вашим братом сходим на охоту. Я научу дана Виктора охотиться на дичь. Насколько я понял, молодой господин охотиться не умеет.

— Не то чтобы не умеет, — замялась Алиса, пока Виктор, прикусив губу, дулся на слова оборотня. — Просто не было повода. Мы долгое время жили в городе, — осторожно закончила она, косясь на Лулу: а вдруг удивится «городу» во весь голос? Но девица была занята бутербродиком и промолчала. Или она не знала о жизни своей госпожи?

Оборотень съел суп и принялся резать кусок мяса, поглядывая на лепёшку, разломленную на несколько частей.

— А почему вы не хотите покинуть это страшное место? Я могу вывести вас на перекрёсток и указать ту дорогу, которая вам нужна. Если выйдем утром, к вечеру вы доберётесь до своего поселения.

Брат с сестрой переглянулись. Алиса снова посмотрела на Куна. Медленно сказала:

— У нас такое положение, что мы… Нас здесь оставили…

— Да скажи ты ему чётко! — с досадой сказал Виктор и обратился к оборотню: — Сестру оклеветали перед её мужем, которого она ещё и не видела никогда. А потом оставили здесь. Без помощи. Лулу мы нашли только потому, что она потерялась.

Некоторое время Кун не мог даже к еде притронуться, изумлённо глядя на Алису, которая занялась уборкой, перенося уже ненужные предметы со стола в сторону, ближе к стене, где они никому не помешают. Но сказал только одно:

— Над этим надо подумать.

Что он имел в виду, Алиса переспрашивать не стала. Главным пока оставалось, что Кун мог и в самом деле обучить Виктора охоте. Для самой Алисы это означало только одно: брат научится держать в руках оружие. Ходить она с мужчинами не станет, но, когда Кун уйдёт, она заставит брата показать, как держать меч или ножи. Обучиться бы магии, но кто будет помогать, объяснять? А с бухты-барахты не хотелось бы пользоваться магическими силами, хоть и знала теперь, что у неё и брата они есть. Или… пока Кун ходит с братом по лесу, попробовать самой придумать такие заклинания, которые потом можно использовать напропалую? Если они остаются в этом доме, сделать надо будет много чего. Особенно помня об угрозе измигунов… Посмотрела на Лулу. Отправить бы её с Куном, чтобы проводил до дома, но ведь белобрысенькая испугается в одиночку идти с оборотнем. И ведь у неё не спросишь… «Хм, — удивилась Алиса. — А почему не спросить, не маг ли она? Так пусть научит хоть простеньким заклинаниям. А если спросит, почему я их не знаю, можно будет отбрехаться… — она задумалась и фыркнула про себя: — А болела я!.. И мне не разрешали магией заниматься. Кстати, а почему я решила, что это магия — то, что мы с Витькой можем вызывать огонь? А если это колдовство?..»