Золотой пленник - Алекс Орлов

И повернувшись, пошел прочь. Питер поспешил за ним.

— Какую работу я буду делать?

— Какую хозяин скажет.

— А кто кроме нас есть из слуг?

— Женщина.

— Как ее зовут?

— Зовут? — Мургаб посмотрел на Питера с неподдельным удивлением. — Как ее могут звать? Женщина — и все. Она живет в доме, у нее там своя комната, и она выполняет домашнюю работу.

Неожиданно хлопнула входная дверь домика, и резкий высокий голос позвал:

— Мургаб, ты где?!

— Я здесь, хозяйка, здесь! — Мургаб едва не сбил Питера с ног, бросившись на зов.

— Ну, куда ты спрятал нашего нового человека?

— Он здесь, хозяйка, я показывал ему его комнату.

Питер прислушивался к разговору, стоя в коридоре. Хозяйку он не видел, а по голосу никак не мог определить ее возраст.

Послышался стук подбитых подковками туфель, и появилась сама хозяйка. В первое мгновение Питер решил, что эта красавица его возраста. Собранные в несколько косичек черные волосы, фиолетовые пронзительные глаза и чуть припухлые губы — примерно так в представлении Питера должна была выглядеть девушка, которую он когда-нибудь встретит и полюбит. На ней были бирюзовая куртка с высоким воротом и голубые шаровары, женщины здесь одевались странно, но это лишь придавало хозяйке загадочности и очарования.

Улыбнувшись, она показала острые зубки и произнесла:

— Так вот ты какой, грязный, лохматый... Неужели так трудно мыться почаще, грязнуля? Отвечай мне, дурак! — воскликнула она с неожиданной злостью.

— П-прошу прощения, мисс, нас целую неделю гнали по пустынным дорогам, там не было воды даже для питья, не то чтобы помыться... — Питер пожал плечами и виновато улыбнулся, надеясь пробудить в ровеснице сострадание.

— Так и ищут повода оправдаться, скоты! — воскликнула хозяйка и неожиданно для Питера огрела его по голове бамбуковым стеком. Испугавшись, что это очередное избиение, он закрыл голову руками и попятился, а девушка расхохоталась и опустила стек. — Не бойся, дурачок, я больше не буду. Как тебя зовут?

— Питер, мисс.

— Питер... Ну-ну. Мургаб!

— Слушаю, хозяйка!

— Позаботься, чтобы новый работник был чисто вымыт, ты знаешь — я не переношу грязи.

— Слушаюсь, хозяйка. Прикажете истопить терму?

— Прикажу. Подбери ему одежду, из той, что осталась от... Одним словом, ты меня понял.

— Понял, хозяйка, — не переставал кланяться Мургаб, хотя девушка стояла к нему спиной.

Отдав распоряжения, она повернулась и пошла к выходу, картинно покачивая бедрами. Стукнула дверь, и стало тихо.

— Кто она? — спросил пораженный Питер.

— Она хозяйка.

— Я понял, что хозяйка, но кто она мессиру Карцепу? Дочь?

— Нет, она не дочь.

— А кто же тогда — племянница?

— Я не могу сказать...

— Но какая же в этом тайна? Сколько ей лет?

Мургаб упрямо молчал.

— Как и мне — шестнадцать? — настаивал Питер. Он считал это важным.

— Она старше тебя, вот и все, что могу сказать. Пойдем, я истоплю терму, там есть большой запас хвороста.

20

К терме пришлось идти через весь сад по проложенным в траве тропинкам из красноватого камня. Таким же был вымощен двор. Деревья выглядели ухоженными, где надо подрезаны, стволы побелены, а с ветвей свисали невиданные прежде Питером плоды. Но птиц не было, даже шмели не летали, хотя цветов здесь хватало.

— Кто содержит сад — садовник?

— Я один.

— Правда? — Питер вздохнул. — У моего дяди был садовник, его звали Гошар.

Сложенный из разнокалиберных камней домик с единственным окном и широкой медной трубой был той самой термой. Мургаб вошел в него первым и указал Питеру на узкую боковую дверь:

— Тебе сюда, раздевайся и жди — сейчас я нагрею терму.

Питер вошел в крохотное помещение, разделся и положил одежду у двери. Огляделся — небольшое окно, массивная каменная полка, здесь было прохладно и пахло сыростью. Во встроенном в стену медном чане оказалась вода, Питер зачерпнул ее ладонью и зачем-то попробовал на вкус — она была обыкновенной.

За стеной слышалась возня Мургаба, трещал хворост, звенела заслонка. Скоро все стихло, он протопал по коридору и заглянул к Питеру.

— Сейчас будет тепло.

— Зачем топить — и так не холодно, я бы мог обойтись обычной водой.

— Если хозяйка сказала нагреть терму, значит, нужно нагреть.

Подхватив грязную одежду и стоптанные башмаки новичка, слуга исчез.

Питер стал прислушиваться, в трубе ревел огонь, в печи трещал хворост. Полка стала нагреваться, а в чане закипела вода.

Питер огляделся в поисках мочалки, и в этот момент вернулся Мургаб, он поставил на полку кувшин и положил пучок свежего мыльника — душистой травы, которая давала пену.

— В кувшине — щелок, голову мыть, — сказал слуга. — Давай я помогу тебе.

— Не нужно, я сам.

— Ты должен быть чистым, это приказ хозяйки.

— Ладно, только осторожно со спиной — у меня там...

— Я вижу — тебя наказывали.

Мургаб налил горячей воды в деревянную шайку, распарил в ней пучок мыльника и принялся натирать Питера, впрочем, делал это очень деликатно. Потом окатил его теплой водой и сказал:

— Просохни, я пойду принесу тебе одежду.

Мургаб ушел, а Питер поднялся с полки, чтобы не так щипали раны на спине. Снова скрипнула дверь, и он обернулся, надеясь увидеть старого слугу с одеждой, однако это оказалась хозяйка.

Питер ойкнул и попытался прикрыться шайкой, но девушка подняла стек.

— Не смей двигаться, раб, я хочу на тебя посмотреть. Повернись спиной!

Питер повиновался.

— О, да ты не радовал своих прежних хозяев... Теперь повернись ко мне и не смущайся, для меня ты — раб, существо бесполое. Ты понимаешь, что ты бессловесная тварь, Питер?

— Да, мисс.

— Называй меня Юлия.

— Хорошо, мисс Юлия.

— Фу, болван! — Она топнула ногой и ударила стеком по полке. Питер вздрогнул. — Говори мне просто — Юлия.

— Да, Юлия.

— Вот так. — Хозяйка смягчилась. — Теперь подойди.

Питер подошел. Он был напряжен, опасаясь, что эта стерва выкинет еще какой-нибудь фокус.

— А ты хочешь, чтобы я тоже разделась?

— Я... я не знаю... Юлия...

— Мы могли бы вместе обливаться водой, а?

— Я не смею ничего желать, вы — моя хозяйка.

Она еще постояла молча, потом фыркнула и ушла, а Питер бессильно опустился на теплую полку, его тело покрылось гусиной кожей, а зубы начали выбивать дробь.

Наконец явился Мургаб и застал Питера в слезах.

— Она... она разглядывала меня, словно я... — Питер не мог подобрать подходящего слова. — Словно я какой-то бык!