Бессменная вахта - Эрнст Омурзакович Басаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищ, помоги, — остановил он проходившее мимо такси. Сзади остановилась вторая машина. Преступники почуяли неладное, бросились бежать. Их задержали, изъяли оружие. Оказалось, что ехали они в Каскелен с намерением убить сторожа и ограбить магазин.
* * *
Такими были будни уголовного розыска. Сейчас, когда прошли десятилетия, когда мысленно вглядываешься в прошлое, невольно задумываешься, оправданы ли временем те силы, которые затрачены работниками милиции, тот риск, которому они себя подвергали, те жертвы, которые понесли в борьбе с преступностью? И с удовлетворением убеждаешься: оправдано, все оправдано. Много несчастий предотвратили и предотвращают люди, посвятившие и посвящающие себя трудной и опасной работе в уголовном розыске. Многих людей спасли от гибели, вывели из мрачных житейских тупиков. Ради этого стоит жить и работать. И — рисковать…
Б. ИСАЕВ,
майор внутренней службы
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
Давно проснулся старый Кошкарбай, а вставать и выходить из дому, на ветер, не хочется. Ноги ломит, и в степи еще совсем темно, ноябрь уже. Лежит старый на кошме под теплым одеялом, пригрелся и думает свою одинокую стариковскую думу.
Кто сейчас живет в ауле? Джигиты, здоровые, крепкие мужчины ушли на фронт, воюют с фашистами. Землю нашу защищают. Остались такие же, как он, старики да женщины, детишки малые.
У него, у Кошкарбая, внук есть Тилек, сын его сына Ахметжана. Лежит сейчас Тилек в бесике, проснется, заговорит, залопочет. А мать его Айша сегодня на ферме на ночь осталась. Там сейчас одни женщины: и доят, и пасут, и стерегут. Сегодня она сторожит колхозных коров.
Старуха уже два года как умерла, и теперь только ему за внуком присматривать остается, некому больше. Хорошо хоть корова Пестрая пока доится, да четыре барашка есть, одного можно будет к холодам зарезать, нелегко ведь жить на одной кукурузе… Думает Кошкарбай, думает, а вставать все равно надо. Надо скотину покормить, камыш принести, печку истопить. Когда еще келин придет — промерзшая и голодная.
Заползает холод в землянку, скоро зима. Холодная нынче осень стоит даже здесь, в теплых, краях.
Вышел аксакал на улицу, в лицо ударил холодный ветер, скрипит на проволочных петлях калитка в камышовый загон для скота. Почему она открыта? Да и тихо: не слышно, как корова жует, не перхают овцы. Нехорошее подумалось старику, пошел быстрее, побежал, припадая на больную ногу. Заглянул в загон — сердце зашлось: пусто — нет коровы, кормилицы, нет барашков.
— Ой-бай, ой-бояй, — запричитал старик, — горе какое на мою голову…
Вспомнил, как сын Ахметжан говорил, когда уходил в военкомат, чтобы берег скотину.
— Ни ружья у тебя, ни собаки нет, — говорил он тогда, — на отшибе живешь, а недобрые люди не перевелись. Ташкент недалеко, там, в городе, вон народу сколько, мяса много надо…
Кошкарбай отвечал ему, что нечего бояться, кто, мол, позарится на его коровенку и овечек, кто посмеет обидеть старика, у которого жена умерла, сын на фронт ушел с фашистами сражаться, сноха своими слабыми руками мужскую работу выполняет, а в бесике внук малый пузыри пускает и молочка ждет. Кто старика такого обидит — все равно, что фашист, враг.
Посмотрел на сырую глину возле загона и увидел следы. Хорошо кованная лошадь стояла здесь, топталась сытая, спрыгнул с нее человек грузный — глубоко вдавил каблуком в землю камышинку. Добрые у злодея сапоги, тоже с подковками, новые. А рядом широкий след Пестрой…
Пришел, услышав хозяина, Серый — ишак, стал неподалеку, опустил низко, к самой земле голову, будто соображал, что приключилось здесь.
Надо отнести Тилека к соседям, доставать с крыши седло и ехать в район, в милицию. Слышал он, что пропадал скот и у других людей, в соседнем ауле двух коров уже дней десять найти не могут, у одинокой старухи, что за большим арыком живет, корову увели. Плачет старая, а разве слезами поможешь? В милицию ехать надо, пусть ищут.
— Ох, беда пришла, — бормочет старик, — горе какое… Женщины и ребятишки от зари до зари работают, кто что может, то и делает, стараются. В районе, куда он сейчас поедет, а особенно в Ташкенте, людей прибавилось. Тоже в основном женщины, ребятишки, называют их длинным и непонятным словом — «эвакуированные»…
Впереди путь неблизкий, но и не далекий, километров сорок. До вечера доберется до района. Кряхтя, стащил старик с крыши старое ободранное седло, положил его на ослиную спину.
Начальник районного отдела милиции вызвал к себе участкового уполномоченного старшину милиции Абдухакимова, сказал сердито:
— Третья кража скота у тебя на участке, Абдумажит. Ты можешь поручиться, что сегодня ночью четвертая не случится? Ты думаешь о том, что мы, ты да я, здесь на переднем крае остались, что нам с тобой защищать стариков, женщин и детишек? Думаешь, раз подал рапорт, чтоб на фронт отправили, значит здесь тебе делать ничего не нужно?
Обидные были слова. Рапорт Абдумажит действительно подал, но дело свое делал и думал сейчас, что ночей спать не будет, днем покоя не найдет, пока не отыщет и не приведет к старикам того вора, шайтана этакого, ночного грабителя.
— Пойду по следу, — сказал он. — Я думаю, это не один человек делает, не один ворует, несколько их, целая шайка. Одни крадут, другие режут, третьи — торгуют.
— Правильно думаешь, — смягчился начальник. — А что предлагаешь?
— Начну с самого конца, с ташкентского базара. Погляжу, кто там мясом торгует, может быть, и выйду на след.
— А не долгую ли ты историю затеял, Абеке, не завязнешь ли? Может, поближе посмотреть?
— Разрешите начать с базара, — стоял на своем участковый. — Степь большая, сегодня здесь украдет, завтра в другом месте, а продавать все равно на базаре придется. Человек только нужен на помощь… Знаю, людей у нас мало, но для такого дела…
— Для такого дела бери милиционера Есена Ваганова, он бывал в Ташкенте. Мужественный человек, себя не пожалеет. Бери его…
Несколько дней ходили Абдумажит и Есен по необъятному рынку Ташкента, терялись в людской толчее возле мясных прилавков и наконец узнали, что выручка от нескольких торговцев мясом непонятно почему уходила в руки одного человека по фамилии Расулов, который, как оказалось при проверке, был опасным рецидивистом с воровской кличкой Дос.
Но где он скрывается? Этого работникам милиции пока установить не удавалось. Проходили дни, участковый Абдухакимов и милиционер Ваганов все ближе подбирались к преступной группе, они уже неплохо знали некоторых родственников и дружков Доса, располагали некоторыми уликами их причастности к воровской шайке скотокрадов, видели, как эти шакалы сорят деньгами, которые добывались на слезах и
