Выключай телевизор, хэппи-энда не будет! - Дмитрий Валерьевич Политов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игроки переглянулись. Стыдно. Честное слово. Стыдно!
— Лев Иванович, — кинулись они за голкипером, — Лев Иванович! Ну, зачем вы, мы сами отнесем! Отдайте сетку!
— Идите уже, клоуны, — усмехнулся Яшин и на ходу, выщелкнул из пачки «Кэмела» сигарету. Прикурил, затянулся, и вдруг неожиданно сказал. — А ты ничего так, Малой, соображаешь. Надо будет тебя как-нибудь с собой на рыбалку взять.
Ракитский, услышав эти слова, просто замер на месте с открытым ртом. Данила непонимающе оглянулся на него, что, мол, случилось, потом посмотрел на мерно шагающего Яшина и опять обернулся к товарищу.
— Саш, ты чего?
— Ты дурак что ли? — перестал изображать, наконец, статую Ракитский. — Ты разве не в курсе, что Лев Иванович с собой на рыбалку почти никогда из команды никого не берет? Правда, не знаешь?
— Вот те крест!
— Идиот, — проворчал Сашка. — Мы с Европой всего один раз с ним ездили. И то, он нам даже удочку забросить не позволил. Сидели рядышком, на поплавки глазели, да в машину бегали. То за прикормкой, то за червями. А Лев Иванович знай себе сидит, щурится, курит одну за одной и молчит. Мы ему в какой-то момент кричим: «Клюет! Смотрит, поплавка уже не видно!» А он рассердился, руками машет: «Что орете, всю рыбу распугаете, сам вижу!» Удочку поднимает, а там уже крючок голый, рыба всю приманку сожрала. Так Яшин нас чуть в речку не загнал. Говорит, из-за вас, дурней хорошую поклевку пропустил. А мы-то причем? Ну чего ржешь, как идиот? А, — Ракитский расстроено махнул рукой и побежал догонять Льва Ивановича.
Мельник же поплелся следом, утирая слезы. Да уж, съездили ребята на природу. Ну Яшин, ну приколист! Хотя, если подумать здраво, для него, как для вратаря, рыбалка должна быть великолепным средством, чтобы расслабиться. Или, наоборот, настроиться. Напряжение в любом случае, у стражей ворот ого-го какое. А переживания из-за пропущенного мяча? Это полевому игроку легче сбросить с себя вину и решить, к примеру, что виноват кто-то другой. Тот, кто не добежал, кто не подстраховал и так далее со всеми остановками. А голкиперу на кого пенять? Только на себя.
Вон, ребята рассказывали, как Яшина буквально заклевали после чемпионата мира в Чили. Один сволочуга-корреспондент передал в газету заметку, мол, исключительно по вине Льва Ивановича проигран решающий матч, и, пожалуйста, по прилету домой его разве что ленивый не пнул. И с трибун орали: «Дед, вали на пенсию внуков нянчить!» И машину сожгли. И даже пару раз стекла в квартире били. Каково? Ему и так непросто, всю жизнь с больным желудком играть, а тут еще такой накат пошел. И ведь перетерпел. Тренировался, пахал, как проклятый, но снова номером один и в клубе и в сборной стал. Человечище!
Данила недавно наблюдал, как вратари одно упражнение выполняли: им надо было пробежать по дорожке и преодолеть при этом десять барьеров. На время, разумеется. Ладно Ракитский с Ивановым — молодые кузнечики — прыг-прыг и финиш. А у Льва Ивановича ведь оба колена травмированы не один раз. Мельник, грешным делом, тогда подумал, что в силу заслуг и возраста Бесков освободит Яшина от выполнения норматива. А Лев Иванович и просить не стал. Туго перевязал колени и вперед. И ведь выполнил!
Не, тяжко вратарям приходится. Не хотел бы Мельник оказаться на их месте. Ни за какие коврижки! Нападающему проще. Хотя, тоже своих проблем хватает. Эх, горек ты, хлеб футболиста!
О, кстати, а вот, неожиданно, интересная мысль в голову пришла. Думал о вратарях, и вдруг всплыла в голове картинка: знаменитый Босс — Сергей Овчинников зычным голосом командует своими защитниками. И ведь неплохо у него это получалось. А что, если при выполнении искусственного офсайда предложить Яшину руководить обороной? Нет, ну а что, не такая уж и плохая идея. Ведь, если подумать, чем в настоящее время так отличается Лев Иванович от других голкиперов? Первое, что приходит в голову, и за что его так ценят во всем мире — это то, что советский вратарь первым начал играть по всей штрафной. Но, ведь у него есть еще одно немаловажное достоинство: Яшин великолепно читает игру, умеет прогнозировать развитие событий и точно определяет, куда прилетит мяч. Из-за этого даже порой кажется, что он играет очень неброско. Просто вдруг раз, и мяч у него уже в руках. И стоит там, где нужно. Без лишних прыжков и бросков. Но понимающий-то человек знает, какая огромная, поистине титаническая работа стоит за этой внешней простотой.
Так что, может быть предложить Льву Ивановичу попробовать себя в роли дирижера? Вдруг заинтересует его такая возможность. Ведь при таком раскладе и вратарь получает возможность не допускать до своих ворот нападающих противника, гасить их атаки в зародыше, еще на дальних подступах. Нет, Яшину, конечно, и так зачастую боятся бить. Слишком уж давит он в Союзе всех своим авторитетом. Но ведь не за горами старт в Кубке кубков. И кто сказал, что зарубежные форварды будут испытывать к нему подобный пиетет? Наоборот, если удастся забить самому «черному пауку», как прозвали его иностранные журналисты, какая слава и почет вмиг обрушатся на счастливчика. Да они из кожи вон будут лезть ради этого. А мы бы их офсайдиком! Раз за разом. Глядишь, нервишки-то и начнут шалить.
Нет, чем больше Данила обдумывал эту мысль, тем больше она ему нравилась. Дело, в принципе, оставалось за малым. Яшину-то идея придется по душе? Или один молодой да ранний будет по-простому, по рабоче-крестьянски, послан далеко и надолго? Вопрос. Через Бескова протолкнуть? А что, можно попробовать. Хотя, конечно, сделать это будет непросто. Не нравится старшему тренеру искусственный офсайд. Ну, вот не нравится и все тут, хоть застрелись! А Мельник печенкой чуял, что идея стоящая. Значит, будем рисковать.
Глава 7
1968 год. Москва. Август
— Эй, пацан, как тебя, Мельник!
Данила остановился и медленно обернулся. Идешь себе, понимаешь, с разминки в раздевалку, никого не трогаешь. И вдруг, бах, вторая смена. Ну, сейчас кто-то шибко умный и деловой будет послан далеко и надолго. Это ж надо так обратиться! Но, когда кипя праведным негодованием, юноша исподлобья взглянул на неведомого хама, то все резкие слова разом застыли в горле. Уж кого-кого, но этого человека он знал прекрасно. Всеволод Михайлович Бобров. Бобер. Или Курносый, как еще называли его болельщики. Легенда нашего спорта, капитан
