Любовный огонь - Джулия Грайс

– А ты, Бренна? Я видела вас с Тоби Ринном. Он наклонился к тебе, а ты отпрянула. Едва заметно, правда, но так, словно у него в руке была змея.

– Верно, – рассмеялась Бренна. – Жаль только, что змеи не было – тогда я по крайней мере могла бы закричать во все горло и со спокойной совестью убежать.

– Разве он тебе не нравится?

– Нисколько! Бр-р-р! Он напоминает мне жабу, противную жабу, раздувшуюся и покрытую слизью. Я понимаю, он не виноват в том, что выглядит так, однако… мне все-таки хотелось бы быть подальше от него.

– Слава Богу, я не испытываю к Монти ничего подобного. Конечно, он не первый красавец в мире, слишком низенький и жилистый. Но все же у него приятное лицо, а глаза такие добрые, что, кажется, все время улыбаются именно тебе, словно больше в комнате никого нет.

– Но ты совсем на него не смотрела! – подтрунила Бренна. – Уставилась вниз и не подняла ресниц!

Разве? – захихикала девушка. – А мне казалось, что я не сводила с него глаз!

– Наверное, взгляд может длиться целую вечность, правда?

Вместо ответа Абьютес плюхнулась на кровать, увлекая за собой Бренну, и обе смеялись до тех пор, пока по щекам не потекли слезы. Наконец Бренна с трудом села, вытирая лицо.

– Ой, у меня в боку ко… – начала Абьютес.

Громкий стук в дверь оборвал ее на полуслове. Девушка поспешила открыть. В комнату вошла тетя Ровена; длинный белый ситцевый фартук был надет поверх платья из тафты. Она выглядела измученной и словно стала ниже ростом. Глаза покраснели.

– Девушки! Вы что, не понимаете, что уже за полночь и Джессика пытается уснуть? Вам тоже следовало давно быть в постели!

– Прости, мама, мы и вправду слишком расшумелись, – фыркнула Абьютес. – Видишь ли, Бренна сказала, что я не смотрела на Монти, а я…

– Это крайне интересно, но мы еще успеем услышать обо всем утром. Сейчас я тороплюсь покончить с уборкой. И кроме того… – Женщина поколебалась. – Бренна, пожалуйста, спустись в кабинет Эймоса. Он хочет кое-что обсудить с тобой.

– Со мной? – удивилась Бренна.

– Да. Несколько минут назад прибыл посыльный с письмом… Короче говоря, Эймос тебя ждет.

– Хорошо, тетя.

Теперь Бренне было не до смеха. Она задрожала от внезапного озноба, охваченная дурным предчувствием. Письмо в такой поздний час? Что все это означает?

Девушка подумала об отце. Как тяжела разлука, как далеко он сейчас!

Язык почему-то стал тяжелым и неповоротливым, горло сжала спазма.

– Бренна! Хочешь, я пойду с тобой? – спросила Абьютес, робко коснувшись ее руки.

– Это совершенно ни к чему, дочь, – сухо отчеканила тетка. – Ложись поскорее спать. Нечего бродить по дому и зря жечь свечи!

– Но, мама…

– Довольно, Абьютес! Спать! Завтра Бренна все тебе расскажет, если захочет, конечно!

Бренна последовала за тетей Ровеной. Руки так похолодели, что она спрятала их в складках платья. В этот час комнаты выглядели совсем незнакомыми; лепнина на потолках отбрасывала причудливые тени. Девушке показалось, что она услышала смех целой толпы, но это были лишь Хетти и Тайни, которые, перебрасываясь шутками, приводили в порядок столовую.

– Странно, что слуги еще на ногах, – невольно вырвалось у Бренны.

– Нужно вымыть посуду сегодня, а не то завтра нас одолеют насекомые и мыши, не говоря уж о плесени! В этом климате необходимо соблюдать чистоту, иначе недалеко до болезни! Вижу, Бренна, что я не удосужилась выполнить свой долг! Ты не имеешь никакого понятия о том, как вести хозяйство! Завтра или послезавтра мы начнем уроки домоводства! Уверена, твой отец хотел этого.

Бренна пошатнулась и стиснула руки, пытаясь сохранить самообладание и не упасть в обморок.

Дядя Эймос уже сидел в кабинете за большим письменным столом и что-то писал. Он был приземистым коренастым мужчиной с красным лицом, испещренным тонкими багровыми прожилками. Пышные каштановые усы почти закрывали маленький полный рот, седеющие волосы были тщательно зачесаны набок, чтобы скрыть лысину. Фрак безупречного покроя облегал грузное тело; крахмальная сорочка казалась такой же свежей, как в начале вечера. Однако в комнате сильно пахло виски, и Бренна заметила, что рука, держащая гусиное перо, сильно дрожит.

– А, вот и ты, Бренна, Присядь, пожалуйста.

Эймос закрыл чернильницу, отложил перо и, чуть причмокнув, вытянул губы. Ровена нерешительно замялась у порога, и Эймос жестом велел ей тоже садиться. Ровена вздохнула и нехотя опустилась в большое кожаное кресло. Бренна молча последовала ее примеру. Должно быть, новости плохие, недаром дядя не смотрит на нее.

– Бренна, – начал он, неловко откашлявшись, – несколько минут назад приезжал посыльный с известиями из Дублина. Ему велено вручить тебе письма как можно скорее.

– Письма? От моего отца? – охнула Бренна, приподнимаясь.

– Д-да. По крайней мере одно написано им.

– Могу я получить его? Вот уже месяц, как от отца ничего не было. Я… – Что-то во взгляде Эймоса заставило ее замолчать.

– Бренна, дорогая, твой отец скончался. Он умер три месяца назад, очевидно, по причине опухоли… о которой упоминал в адресованном нам письме.

– Но… опухоль…

Комната, отделанная кипарисовым деревом и уставленная книгами в кожаных переплетах, медленно закружилась. Бренна была вынуждена схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.

– Но он… он не…

Она проглотила конец фразы. Кровь бросилась ей в лицо, но тут же отхлынула, и стало нестерпимо холодно.

Отец умер.

Бренна тряхнула головой, пытаясь осознать случившееся. Так, значит, отец не придумал эту ужасную историю с опухолью! Его бледность, постоянная усталость, огромные черные круги под глазами – она видела все признаки смертельной болезни, но не хотела замечать. Отказывалась верить, что отец угасает.

Откуда-то издалека донесся голос дяди:

– Здесь два письма. Одно от сэра Уиткома Шонесси, друга вашей семьи. Он сообщает о кончине Брендана и спрашивает, известно ли вам с Квентином, в каком состоянии находились его финансовые дела? Второе письмо написано Бренданом и адресовано тебе.

– М-могу я получить его?

– Чуть погодя, – промямлил Эймос, настороженно оглядывал племянницу. – Как ты себя чувствуешь, Бренна? Если желаешь, мы отложим этот разговор до утра. Думаю, что после сна у тебя прибавится сил, верно, Ровена?

Тетя кивнула, и Бренна с трудом поднялась, двигаясь скованно и неловко, как марионетка. Сердце, казалось, вот-вот разорвется. Девушка задыхалась, но слез не было. Она не заплачет здесь, перед дядей Эймосом, деловито перебиравшим пачку с письмами.

– Я должна все услышать сейчас, – едва выговорила Бренна. – И… и не могу ждать.