Долина раздора (СИ) - Шкирич Анатолий Владимирович

Агатон вкратце описал известные ему факты. О том, как разведка сообщила о подозрительной стоянке охотников. О быстрой схватке, завершившейся уничтожением гнезда трупоедов. И о найденной записке-приглашении в Долину Карамуреш.

Святой отец Шалуа внимательно рассмотрел предоставленную ему копию записки.

- Вы сообщили очень ценные факты, - судя по тону отца Шалуа, ему они и так были уже известны. - Но данные это лишь сухие цифры и описания. Но вы там были! Вы дрались с этими тварями. Вы видели останки охотников и чувствовали запах разложения. Именно вы были тем зрителем, ради которого убили этих людей! - на мгновение для Агатона куда-то исчезла уютная библиотека. Свет померк, окрасившись сполохами огня от открытых жаровен и донесся тихий перезвон кандалов. -  Именно вы нашли записку. Мне нужно знать, что вы почувствовали в тот момент. Первая мысль и наитие. Говорите!

Лейтенант вздрогнул, отогнав видение застенок.

- Я подумал… нет, я был абсолютно уверен, что это вызов, - тихо произнес Агатон. - От противника, что знает свою мощь и готов показать ее. Серая тень, что скривилась в презрительной усмешке и нависла над всем миром, как над игральной доской.

«Но это же просто мои ассоциации… Разве они важны?» - и тем не менее лейтенант почувствовал пробравшийся внутрь холодок недоброго предчувствия.

Инквизитор выдохнул и откинулся назад.

- Хорошо. Вот с этим мы и будем работать. К счастью, ничего подобного в Долине я не встречал… Пока, - отец Шалуа вернул записку.

- Но, тем не менее, в Долине неспокойно. Мифрил, адамантий и прочие металлы почти не поступают в Вольные Города. Торговля останавливается. Гражданское неповиновение и сведения о бунте на руднике, - перечислил лейтенант.

- Об этом можете не волноваться, - святой отец Шалуа подкрепил свои слова твердым пронизывающим взглядом. - Инквизиция уделяет свое пристальное внимание всему происходящему. Ваша же задача заняться этим вызовом. Тот, кто бросил его нам, не опустится до простейших бунтов и налетов. Ищите нечто большее!

- Приложу все свои силы, святой отец. Однако я хочу сам во всем разобраться на месте.

«И заодно понять, чем же занята Инквизиция в Долине».

Для святых отцов давно перестали существовать отдельные жизни. Они мыслили городами, странами и народами. Для них именно они были живыми организмами. А отдельные люди, гномы, нежить и нелюди - лишь частичками. И Инквизиция, будто врач ради облегчения течения болезни, была готова пустить кровь больной стране, а затем прижечь рану раскаленным железом.

Легкая тень недовольства промелькнула по лицу святого отца:

- Ваше право. Но запомните, чтобы не произошло и чтобы вы не узнали - в первую очередь обсудите это со мной. Не принимайте никаких спонтанных решений. Виконт Вальденгрейт дает завтра бал. Посетите его, пообщайтесь с цветом местной знати, - в последних словах отца Шалуа слышалось нескрываемое презрение. - Вы поймете, что за беспорядками и грабежами лежит лишь жажда местных дельцов набить свои карманы, сдирая последнюю рубаху с бедняка.

- Последую вашему совету, святой отец, - лейтенант поднялся.

- И помните, сын мой, - произнес напоследок инквизитор Шалуа, доставая с полки еще один потрепанный тубус. - Все что мы делаем, идет на благо Ордену и становлению порядка в мире. Иногда надо ждать самого темного часа. И тогда, в кромешном мраке, проще всего разглядеть путь, ведущий к свету. Удачного вам дня.

Предгорья

Небольшая укромная долина, наполненная солнцем и прохладным ветерком с вершин. Посреди высокогорного разнотравья расположилась вытоптанная площадка с тотемным столбом, а вокруг нее - пара десятков плетеных куполов. Стоянка лунного народа.

Ночной Ловец прошел мимо двух мужчин, растягивающих на земле шкуры для выделки, мимо женщины, плетущей из ивняка корзину, и направился к крайней хижине. Достигнув плетеного жилища, он громко кашлянул, отвел в сторону занавеску из живой лианы и проскользнул внутрь.

Оторвавшись от рукоделья, на него подняла глаза зрелая женщина. Длинные черные волосы были расплетены по-домашнему, а через плечо перекинуто легкое сари из тончайшей шерсти. Серый пес в углу хижины встрепенулся, но затем вновь разлегся на подстилке, учуяв друга семьи.

- Ночной Ловец? - вдохнув его запах, женщина обеспокоено продолжила, словно ей тоже передалось беспокойство. - Ты весь взмыленный. Что-то случилось?

- Весенняя Заря, - он почтительно склонил голову, от чего обе косы упали на грудь. - Мне необходимо поговорить с твоей половиной. Ты знаешь, куда направился Серый Клык?

- Он не посвящал меня в свои дела, - Ночной Ловец уловил нерешительность в голосе подруги Серого Клыка.

- Заря, ты знаешь, какие настроения витают сейчас в племени, - он решился рассказать ей все, что накипело на душе. - Да мы отгородились от внешнего мира и стараемся с ним не контактировать. Но этим мы лишь вызываем враждебность в умах горожан и сельчан. Они боятся нас и скоро начнут ненавидеть. И как только извне прилетит стрела или пуля, будет задрана овца или пропадет путник - мы начнем бросаться друг на друга.

- Мы лишь хотим жить так, как жили наши предки и как нам нравится самим, - отрезала женщина.

- Времена, когда до ближайшего селения были дни пути, прошли безвозвратно. Или мы привыкнем жить бок о бок с людьми, гномами, нежитью и нечистью, или же настанет день, когда отступать нам будет просто некуда. Пусть не мы, но наши дети тогда погибнут в последней схватке. Потому что нас мало, а их становится все больше с каждым днем.

- Они нарушили собственный же закон! Они пришли и забрали ничейное! - в ее словах чувствовалось негодование и страх всего племени.

- Нам стоит обратиться к их Совету Знати, а не начинать ненавидеть всех чужих подряд, - вкрадчиво произнес он. - Если одни преступили закон, то не стоит осуждать за это остальных.

- Уступим им один раз и уже не успеем остановиться, отступая вновь и вновь, - фыркнула Весенняя Заря.

- А твоя половина хочет развязать среди цивилизованных войну. И неужели ты надеешься, что она продлится долго? А затем они начнут искать виновных. И на кого же их гнев падет? На вампиров или гномов, что живут с ними рядом? Или же на оборотней, удалившихся в горы и огрызающихся на любого чужака?

Весенняя Заря промолчала, задумчиво поглаживая пальцами шитье в виде бегущего по лесу серого волка. Ночной Ловец все еще надеялся достучаться до нее. Он чувствовал, что она тоже не хочет конфликта. Разумом Весенняя Заря понимала все неисчислимые беды от раздора, но поддержать своего возлюбленного требовало ее сердце.

- Все, чего я добиваюсь, это воззвать к Серому Клыку. Достучаться до него и остановить все. Сейчас у нас среди чужих еще есть друзья или просто те, кто прислушается к нашим голосам. Но, если он исполнит свой замысел, мы увидим лишь взоры, полные ненависти, - он присел рядом с Зарей и взял ее пальцы в свои. - Мы еще может остановить это! Дать нашим детям шанс жить в мире. А не скрываться по дальним ущельям до конца времен.

Весенняя Заря вздохнула.

- Я не знаю, куда он направился… - она подняла руку, заставив его замолчать. - Но, когда он возвращается, от него пахнет горным шалфеем и цветущим ирисом. А ноги еще хранят прохладу от капель воды из ледникового ручья.

- Благодарю тебя, я найду его, - и Ночной Ловец почтительно склонился перед Весенней Зарей.

Горная гряда к юго-востоку от Парнавы

Безлюдная дорога, что петляла среди скал по склону холма, огласилась громыханием, шипением вырывающихся клубов пара и лязгом железа. По большаку на юг двигалась колонна из трех машин.

Впереди - восьмиколесный транспортник. Шины из цельной резины высотой в человеческий рост поддерживали чуть скошенный впереди корпус, занимавший по ширине всю дорогу. Листы брони в три пальца толщиной прикрывали машину со всех сторон, закрывая кабину, паровой двигатель и транспортный отсек. На эти пластины из сплава редких колдовских металлов с обычной сталью были нанесены ряды рун и магических символов, а поверх них шла легкая решетка из проводящего эфир сплава с вкраплениями кристаллов осция.