Искатель. 1997. Выпуск №1 - Кир Булычёв

«Странно, — почему-то подумал Егор. — В этом мире есть миллион пустых квартир и даже дворцов. Занимай — не хочу. Но люди сбиваются в кучки в каких-то жалких бытовках. То ли потому, что им ничего не нужно, то ли потому, что в большом городе страшно и одиноко. Скорее им ничего не нужно. Ведь если человек чего-то добивается, он спешит или считает минуты, он смотрит, как растут дети и как умирают старики. А здесь — какой смысл во дворце, если ты можешь занять десять дворцов? И все пыльные. И будешь изнашиваться вместе с дворцом, как старый стул».

Партизан вышел из бытовки.

— Я подал сигнал, — сказал он. — Будем сопротивляться или как?

— Я бы убежал, — сказал Пыркин, — да Марфута плохо бегает.

— Я вообще не бегаю, — сказала женщина. — Мне стыдно бегать.

— Тогда оставайся, — сказал Партизан. — А мы спрячемся.

— Меня нельзя бросать, мальчики! — испугалась Марфута. — А если бросите, я им сразу скажу, где вы спрятались.

— Тогда беги! — велел Партизан.

Странно — они боялись. Они очень боялись лодки, которая медленно двигалась через реку. Значит, на самом-то деле они держатся за это подобие жизни, как человек в тюрьме или в яме все равно старается выжить.

— А что они нам сделают? — спросил Егор.

— Тебе хорошо, — огрызнулась Марфута, — тебя они не догонят. А меня догонят.

— Это изверги, — сказал Пыркин. — Побежали, что ли?

Марфута возилась в бытовке, собирая вещи.

— Ну что ты возишься! — крикнул Партизан.

Пыркин пошел первым. Его черное пальто с оранжевым рукавом развевалось, как бурка героя Гражданской войны. Он не оборачивался, но крикнул на ходу:

— Молодежь, не отставать, если жизнь дорога!

— Мальчики! — закричала с порога бытовки Марфута. — Прикройте меня. Задержите их!

— Я уже вызвал помощь, — сказал Партизан. Он бегом догонял Пыркина.

— Когда она еще придет! — отозвалась Марфута. Она пошла следом. Но толстые, распухшие ноги с трудом держали ее, она переваливалась, как гусыня. В руке, унизанной браслетами, она тащила мешок.

— Дура, — окликнул ее Пыркин. — Ты чего с собой золотишко взяла? Оно тебе не пригодится.

— Я лучше знаю, что пригодится, а что нет.

Жулик бежал рядом, ему нравилось новое приключение, он прыгал и бегал вокруг.

— Если он там будет лаять, придется ликвидировать.

— Ты у меня доликвидируешься! — пригрозил Пыркин. Жулик как будто понял, замолчал.

— Давай мы поможем Марфуте… — неуверенно произнес Егор.

— И не мечтай. Ее не спасем, сами погибнем.

Они бежали к устоям Метромоста. Егор краем глаза увидел нелюдей. Несколько призраков появились в стороне у высохшего дерева.

— Ату их! — крикнул Пыркин.

Жулик послушался и понесся к призракам. Егор оглянулся. Лодка была уже близко от берега. Марфута сильно отстала. Даже отсюда было слышно, как тяжело она дышит.

Партизан снял фуражку, нагнулся и исчез за крайней опорой моста.

Пыркин последовал за ним.

Когда Егор с Люськой оказались в тени нависшего над ними моста, они услышали голос Пыркина:

— Иди ко мне, нагнись только.

Они оказались в пещере, образованной бетонными плитами моста и склоном. Пещера была кем-то углублена, свет в нее попадал со стороны реки сквозь щель, как раз над головами.

— Егор, выйди на разведку, — приказал Партизан. — Осторожно ползи вперед, не высовывайся. Если что — прячься немедленно! Главное, доложи, как там Марфута!

Егор подчинился. Он подполз на животе ко входу в пещеру и выглянул наружу.

Марфута так и не достигла укрытия — до нее еще метров сто. Затем он увидел людей из лодки, их было четверо, они были одеты разнообразно и неряшливо, словно играли в разбойников.

Все четверо шустро бежали вверх по склону, весело крича на ходу, чтобы Марфута остановилась и их подождала. Они казались совсем неопасными.

Марфута бежала из последних сил. Наконец ее пальцы сами разжались, и она уронила свой мешок. Ей бы побежать быстрее, но она остановилась, расплылась грудой мяса и стала собирать в мешок высыпавшиеся оттуда драгоценности. Партизан просунул голову рядом с Егором.

— Дура, — прошептал он. — Как Тарас Бульба.

Егор вспомнил, что Тарас Бульба попал в плен к ляхам, потому что вернулся за своей трубкой. Оказывается, Партизан тоже читал Гоголя. А что в том удивительного? Ведь Гоголь жил еще раньше.

Марфута не сумела собрать добро в мешок, веселые разбойники догнали ее.

— Вот и славно, — сказал первый из них.

Неожиданно он ударил Марфуту в бок так, что она упала на землю.

— Ой, миленькие хлопчики! — завопила Марфута. — Да за что ж вы на бабу старую навалились! Отпустите меня, вы ж меня знаете, я всегда здесь живу.

Второй молодец поднял мешок.

— Тяжелый, — сказал он. — Наверное, с полпуда.

— И все ворованное, — сказал третий. — Безобразие.

Они засмеялись.

— Это мы конфискуем, — сказал первый и, видно, главный. У него была черная бородка клинышком, как у Мефистофеля, и небольшие торчащие усы.

— Конфискуйте, конфискуйте, — согласилась Марфута.

— И все бранзулетки, которые ты на себя навешала, тоже конфискуем.

— Это правильно. — Марфута начала сдирать с себя браслеты и ожерелья.

Она очень торопилась, руки тряслись, она старалась стать маленькой, незаметной, послушной, как ребенок, чтобы злые дяди не обижали ее. Егор понял, что не может больше смотреть на страдания Марфуты, — он рванулся, чтобы вылезти из пещеры, но Партизан, видно, догадался об этом и прижал Егора к земле — рука у него оказалась сильной.

— Ты с ума сошел, — прошептал Партизан. — Ты же всех погубишь и себя тоже. А ей только Бог поможет.

— Егор, — пискнула сзади Люська, — не ходи, пожалуйста.

— Где другие? — спросил бородатый в камуфляже. — Новенькие где?

— Я не знаю, — завыла Марфута. — Не знаю.

Она закричала, и ее вой поднялся до визга, потому что бородатый завернул ей за спину толстую руку и Марфута, стоя на коленях, склонилась головой к его сапогам.

— Та-ам… — забулькала Марфута, — под мостом.

— Показывай!

— Так я и знал, — прошептал Партизан.

Он сделал паузу, прислушиваясь, затем заговорил:

— Побежали дальше. Есть запасной вариант. Ползком направо, а как крыша кончится, сразу вниз, за мной.

Никто не задавал вопросов. Даже Люська понимала, что разговаривать некогда. Но удивительнее всех вел себя Жулик. Он первым выполз из убежища и на полусогнутых лапах побежал именно туда, куда велел бежать Партизан.

Партизан пополз следом за ним. Егору показалось, что место настолько открытое, что их сразу заметят.