Дикая. Дочь каганата - Лика Вериор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правда поймаете? — слёзы младшего принца падали вниз, попадая на лицо бойхайки.
— Клянусь честью, ваше высочество, — она расставила руки и приготовилась.
В момент, когда Лукиан разжал пальцы, с разных краёв лужайки раздались испуганные выкрики, но Хадаан с лёгкостью подхватила тело мальчика и прижала к себе, слегка закружив, смягчая его падение. Маленькие ручки крепко её обняли, и её сердце защемило от нежности.
— Что происходит? — принцесса повернулась и увидела своего мужа. Он поддерживал женщину средних лет, явно еле успев подхватить её, одной рукой она держалась за руку Амадея, а другую прижала к сердцу и тяжело вздыхала.
Всё ещё прижимая ребёнка к себе, Хадаан слегка поклонилась, к своему стыду узнав в женщине императрицу-мать, которую она так и не удосужилась посетить после свадьбы.
— Матушка, вы в порядке? — Амадей помог женщине выпрямиться и, повинуясь её жесту, отпустил. — Что случилось? Почему няня не следит за детьми?
Няня вновь побледнела, по интонациям принца несложно было понять, что наказание ей не избежать.
— Дядя, простите, — вытирая слёзы грязными ладошками, подал голос Валентин. — Я хотел апельсин и попросил брата сорвать его мне…
— Во дворце нет апельсинов?! — от этого выкрика дети сжались, а Валентин неосознанно схватил Хадаан за юбку.
— Во дворце совсем не такие апельсины, — понимающе улыбнулась она и опустилась на колени рядом с наследником. Помогая второму принцу крепко встать на ноги, достала платок и протёрла Валентину руки. — Я права, ваше высочество?
— Леди, спасибо вам за спасение моего брата! Я у вас в долгу! — мальчик отступил на шаг и низко ей поклонился. — Как вас зовут?
— Зови меня тётей, — подобной серьёзностью он снова напомнил ей Тай-Темара.
— Дорогая супруга, может ты объяснишь мне происходящее? — процедил Амадей, но в ответ получил лишь непринуждённое:
— Юные принцы увлеклись игрой, — она изящно встала и снова поклонилась. — Императрица-мать, я рада видеть вас этим утром и прошу простить меня за мою грубость и невнимательность.
— Какая красивая девочка, — игнорируя всякий этикет, проговорила Августина Исора. — Моя Бертэ рассказывала мне, как прекрасна была твоя бабушка, но уверена, такой красоты она ещё не видела...
— Вы слишком лестно говорите обо мне, императрица-мать, — Хадаан снова поклонилась.
— Называй меня матушкой, дорогая. Подойди, — девушка последовала приказу, но вцепившиеся в юбку платья принцы на секунду задержали её. — Ты по нраву нашим маленьким господином, даже к родной матери они так не цепляются, — хохотнула женщина, а Хадаан похолодела: самая страшная женщина — ревнивая женщина, а мать, ревнующая своих детей… — Сынок, разберись с этой нерадивой служанкой и оставь нас со своей супругой наедине.
— Но… — хотел было возразить Амадей, но под взглядом матери лишь кивнул. Прихватив с собой обоих принцев, он пошёл в сторону дворца, а няне оставалось только идти следом.
— Как тебе дворец? Освоилась?
— Стараюсь, матушка… Дворец поражает своей конструкцией и наполнением.
— А люди?
— С ними пока не повременила знакомиться, — не стала врать девушка.
— А муж? — Хадаан поджала губы, не зная, как ответить. — Вы ведь ещё не консуммировали брак? Не смотри на меня так, я хорошо знаю своего сына. Если бы он испробовал твоё тело, не был бы так отстранён. Думаю, он бы не выпускал тебя из спальни как минимум неделю, а то и…
— Я не интересна ему, — перебила девушка и тут же снова поджала губы. Непростительная несдержанность с её стороны.
— Моего сына интересует любая женщина, уж поверь мне. Таких эстетов ещё поискать нужно, — Хадаан напряглась. — Вижу, тебе это совсем не нравится? О да, ты слишком темпераментна, чтобы делить своего мужа с кем-то ещё, я права?
— Скорее слишком горда, — не согласилась бойхайка, решив быть до конца честной. Императрица-мать рассматривала её со стороны диковинной вещи, испытывая лишь холодный интерес, как и ко всем людям вокруг, а потому с ней можно было говорить откровенно, как с беспристрастным слушателем. — Мой муж не может спать с кем попало, по крайней мере, если он хочет хоть изредка появляться в моей спальне.
— Наши мужчины всегда имеют любовниц, мы принимаем это как данность. У вас же многожёнство, не так ли? В чём же разница?
— Если он возьмёт себе вторую жену, я, возможно, не буду возражать.
— Но наша религия не позволяет этого.
— Но это ведь не моя вина.
— Как ты жестока, бойхайская дикарка.
— Я откровенна, ваше величество.
— Если ты не хочешь, чтобы твой муж гулял, завладей всем его вниманием, привяжи к себе и не отпускай. Мужчины, они как собаки, признают лишь хозяина, — императрица как-то неприятно улыбнулась и, не прощаясь, пошла вдоль дорожки.
Хадаан призадумалась. Она точно знала, что свой любимый дом развлечений принц не посещал, но ведь императрица-мать права — он страшный сластолюб и не оставит себя без женского внимания…
— Диана! — девушка тут же подбежала, и по её испуганным глазам было понятно — она слышала весь разговор. — Кто-то посещает принца?
— У него много посетителей, министры…
— Я про женщин, Диана. Ты давно во дворце и знаешь, кто его любовница, а кто просто положил на него глаз.
— Я не смею…
— Диана, ты в моём подчинении, а значит, должна быть честна со мной. Рассказывай всё!
— Хорошо, ваше высочество, — промямлила девушка. — Не могу сказать наверняка, но сплетни…
— Говори!
— Леди Дилиура, сестра главного цензора, имеет на принца некоторые виды.
— То-то мне показался её взгляд таким странным. А любовница? Я слышала, у принца есть постоянная фаворитка?
