Гори во льдах - Malice Crash

–Которая из трех? – Рингил попробовал сыронизировать, чтобы не показать, какую боль ему причинила эта новость.

–Темненькая, – изящная голубая рука непредельщицы отстегнула крепление, удерживавшее голову хейтера. – Конечно, она тебя в случае чего не заменит. Но мы здесь не один эксперимент проводим, так что применение найдется... Не дергайся! – женщина, которой в сознании Рингила соответствовали одни неприличные выражения, надела на шею мальчика шнурок с маленьким кусочком сверхплотного энергата, после чего аккуратно выпростала из-под шнурка патлы и спрятала портативный нормализатор под рубашку. Кулон приятно холодил кожу, помогая удерживаться на грани между больным подсознанием и реальностью.

–Отпустите ее, – Рингил поймал обеспокоенный взгляд непредельщицы не без труда – женщина старалась не смотреть в глаза пленника. – Я...

–Ты больше не будешь покушаться на собственную жизнь? – тонкие темно-голубые губы изогнулись в ироничной улыбке. – Малыш, хочешь, я тебе кое-что скажу? Соглашайся на нашу помощь, пока тебе дают выбор...

Поединок взглядов длился не более секунды. Уступили – серые глаза... Рингил опустил голову, пользуясь оставшейся крошкой свободы.

–Я согласен, – голос прозвучал неожиданно глухо. – Только ее не трогайте.

Безвыходных ситуаций не бывает. Бывают ситуации, ни один выход из которых не устраивает... Наверное, все-таки правы были те, кто говорил о позорном итоге. Неправильный он хейтер...

Бабушка не слишком хорошо настроила звуковое сопровождение, но и картинка давала ясное представление о происходящем. Эанис все-таки смогла уговорить Рингила принять помощь от тех, кого он считает врагами... Да, не перестаю удивляться дипломатическому мастерству собственной предкини. Хотя я при желании могу не хуже, наверное... Если воспользуюсь собственным голосом, а точнее – его аномальным свойством. Ну что я за существо такое – неизлечимый читер, всесильное чучело, которое ничего не может сделать, как все нормальные демоны... Только используя то, что поднимает меня над остальными.

Эанис настраивала программу нормализатора – чуть ли не ту самую, которую в свое время составила я... Неплохо получилось, неплохо, не зря в меня еще и это заложили. А вообще – смысл мне копаться в себе, когда я все равно не смогу до конца понять, есть ли во мне хоть что-нибудь свое собственное? И откуда ему взяться в создании непредельщиков, своему-то? Как сделали, так сделали, не время считать, что именно отдали на откуп случайного выбора...

«Люблю хейтеров: каждый – готовая пыточная камера в себе, достаточно только вовремя сказать слово или промолчать – и они уже такого себе дорисуют, что даже я бы испугалась», – сказанные давным-давно, правдивые при всей своей отвратительной смысловой нагрузке слова голубокожей непредельщицы звучали в голове, как будто кто-то нарочно дергал за готовые струны, настроенные в тон с сознанием Рингила. Он раньше не знал, что можно лежать в энергатовом гробике нормализатора, сохраняя полную ясность рассудка. Это было даже интересным – чувствовать, как приходит в соответствие с придуманной нормой энергетическая структура... Как будто срастаются одна за другой разорванные нити паутины, растянутой над пропастью и удерживающей неправильного хейтера на зыбкой грани между существованием и исчезновением. «Люблю хейтеров: их больше ничем так нельзя ранить, как любовью... Я не позволяю себе ненавидеть – только тех, кто действительно заслужил мою ненависть»

За эти слова можно было бы убить... Но Рингил еще не успел попросить у матери научить его такому занятному ремеслу... Наверняка это было просто, не сложнее, чем убить себя.

Энергат, прикасавшийся к телу, казался раскаленным льдом – поток лечащей энергии обжигал, как прямой солнечный свет. Боли как таковой не было – в состоянии надсознания, когда непонятным ощущениям соответствовали не те символьные сочетания, можно было чувствовать что угодно, не понимая до конца, что именно успел пережить за промежуток времени неясной длины. Это не походило ни на сон, ни на видения, вызываемые нечистой кристалкой – и хейтер так и смог понять, хочет ли он немедленной остановки происходящего или вечного продолжения...

Закончив с программированием, Эанис вернулась ко мне. Судя по всему, ждала она явно самого худшего. Только я подумала, что ругать бабулю в данном конкретном случае не за что. Все идет по плану, причем даже по моему...

–Хорошо, что он сам согласился, – вслух подумала я. – Только вот что я сейчас Ангмарской скажу...

–Постоять у тебя за спиной в качестве поддержки? – усмехнулась бабушка.

–Нет, с подругой я сама поговорю, – на всякий случай отказалась я. Все-таки Сулмор непредельщиков не любит, ей сначала объяснить надо, за что я бабушке доверяю. Вообще-то – за то, что она меня не подводила пока что ни разу... А я как-то доброжелательно настроена ко всем, кто мне помогает, причем без неприятных последствий.

Ангмарская действительно сдержала слово насчет невыхода из комнаты. Когда я вернулась туда, Сулмор сидела на моей кровати и без явного внимания слушала одну из самых длинных песен, имевшихся на диске, заряженном в музыкальный центр.

–Он в норме? – без предисловий спросила меня хейтерша, привстав с места.

–В нормализаторе, – грустно скаламбурила я, скорее рефлекторно, чем намеренно. – Он согласился, Ангмарская, не смотри на меня, как чокам на энергию...

–Они не смотрят, они сразу едят, – сквозь зубы ответила Сулмор, плюхаясь обратно. – Что с ним, Мэлис?

–Ничего такого, что нельзя было бы исправить, он очень вовремя решил рискнуть свободой, – я бесстрашно села рядом с неконтролируемым демоном, уповая то ли на высшую справедливость, то ли на нашу противоестественную для хейтера и синтегиста дружбу. – Ангмарская, все будет хорошо...

Хейтерша отвернулась, я догадывалась, что сейчас она поспешно проглатывает все эпитеты, которые вполне справедливо могли бы приложиться ко мне любимой. Справедливо с точки зрения такого неординарного существа, как по уши влюбленная хейтерша.

–Мэлис, – наконец разродилась Ангмарская печатным словом. – Я тебе потом все скажу...

–Хорошо, – согласилась я. Откладывание разговора было, в принципе, добрым знаком – мне давали время на то, чтобы пробовать объяснить ситуацию. Но Сулмор по-прежнему дрожала от внутреннего напряжения. То, что это вообще можно было заметить, давало повод для размышлений. Впрочем, все было понятно и без них – моя подруга могла на словах не дергаться из-за моей причастности к непредельской организации, пока положение дел не изменилось. Это я могла без особого труда играть две-три роли, опираясь на память и стараясь не выходить из необходимого образа. Для настоящего хейтера никакой игры не было, была, наверное, функция... Да, именно функция, предписывающая Ангмарской вести себя в данной реальности определенным образом. Само по себе – момент проблемный, а в сочетании с прочими обстоятельствами – просто причина для заклинивания мыслительной деятельности.