Фанфики - В. Бирюк

Ноготку расскажу: человек под наркозом не сопротивляется, не дёргается, боли не чувствует. Болезненные ощущения приходят сразу после пробуждения. Психика ещё не стабилизировалась, а уже больно. Интересные поведенческие эффекты возникают.

Не надо мне за это «пальму первенства»! Идея не нова.

В начале 19 века великий скрипач и композитор Николо Паганини раздражённо нюхнул подушечку на своей скрипке — какой-то посторонний запах. Но очередная вариация «Ведьм» уже переполняла душу маэстро. Он начал репетировать, а когда пришёл в себя — обнаружил потерю нескольких зубов и воспаление гортани.

Дальше его общение с окружающими происходило на уровне музыки (безусловно — гениальной), жестов (обычно — неприличных) и пластинки из слоновой кости, на которой он писал поручения своему секретарю. Секретарь их выполнял. С некоторой корректировкой в пользу своего основного работодателя — ордена иезуитов.

Есть определённая ирония в том, что многомиллионное состояние удивительного человека («С другими скрипачами у него общее только скрипка и смычок»), известного своим атеизмом, суевериями, чертовщиной («горбун с кошачьими глазами»), которому епископ Ниццы отказал в заупокойной мессе — досталось, в основной своей части, не вдове и сыну, а «Обществу Иисуса».

Ещё одну деталь надо добавить. Где тут у меня этот жёлудь-ладанка? Пока сидел на крылечке, процарапал по золочению наш фирменный знак — рябиновый лист. Теперь облизываем эту штучку и запихиваем её… ну прямо «в туда» девушке и запихиваем. Она уже три года как не девушка, поэтому… чпок… как так и было!

Я уселся у двери склепа и несколько даже вздремнул. Под утро стало свежо. Замёрзшая девушка начала шевелиться, вздыхать… и вдруг резко проснулась. Рывком села, чуть вскрикнув от боли в каком-то из обработанных мною мест. Непонимающе обвела помещение глазами.

Потом, уставившись на меня, старательно изображающего невинное пробуждение протиранием очей и невнятными звуками, сунула руку себе между ног. Вытянула спрятанный там предмет. С крайним недоумением несколько секунд рассматривала. Вдруг лицо её исказилось злобой, и она запулила им в меня.

Неудобный, типично женский замах задействовал группу обработанных мною мышц. Она вскрикнула и с плачем упала на спину.

— Аннушка, ты чего?

— Ты…! Это ты…! Ты меня…! Гад проклятый! Как ты посмел…!

Это просчитывается «на раз»: виновником всего объявляется первый попавшийся. Стандартная реакция при нервных потрясениях.

— Тихо! Молчать! Чего ты взбесилась? Что случилось?

— Ты… меня… я заснула… а ты… У меня… там… мокро… Ты! Развратник! Паскудник…!

— Заткнись! Христом богом клянусь — я тебя пальцем не тронул! Вот те крест святой!

И это таки — «да». Лжа мне заборонена. Поэтому-то я и Сухана позвал. А насчёт дрючка в платочке… так это ж не палец!

— А кто?! Кто меня… поял?! Кто?! Кроме тебя некому! Не лги!!!

— Запомни: я никогда не лгу. Никогда. Я тебя не… ял. Поняла?

Не верит. Здесь все уверены, что стоит оставить любых юношу и девушку вместе одних, как они немедленно приступят к совершению развратных действий.

Похоже, именно за этим зрелищем и лез сюда покойный стольник. Тем приятнее обломать всеобщую, исконно-посконную, «все вы такие, все так делают, с дедов-прадедов»… уверенность. Тем более, когда правда. И есть наглядные улики:

— Это что?

Демонстрация метательно-влагательного «жёлудя» приводит вдовицу в глубокое замешательство.

— Это… это ладанка. Я её мужу в гроб положила. А как же…?

Она в крайнем недоумении оглядывается на саркофаг. Гроб обтянут чёрной материей, её целостность опровергает возможность похищения предмета из гроба в эту ночь.

О других ночах… Так это ж надо включить концепцию времени! Перейти с кратковременной памяти на долговременную. Напрячься и подумать.

Замешательство нарастает. А я добавляю:

— А почему на ней наше тавро? Вот — лист рябиновый.

Кидаю ей ладанку, она пытается поймать, вскрикивает от боли при движении. Осторожно поворачивается, чтобы взять сувенир. И открывает моему взору уже виденное и уже синее. «Кто ж тебя усеял?».

— А сиськи тебе кто погрыз?

— Где?! Ах! Ой… У-у-у…

Наглядное проявление нестандартных индивидуальных пристрастий покойного — добило вдовицу. Количество непоняток перешло в их новое качество. Боярыня перестала понимать происходящее и просто хнычет.

Наезд закончился, пошла растерянность. Теперь предложим собственное видение картины мира:

— Не ной. На, сопли вытри. Дело-то дрянь. Чертовщина с бесовщиной. Смотри как получается: мы как-то странно, будто колдовством каким — заснули. Ну ты-то ладно, ты поспать любишь. А я по трое суток без сна обхожусь. Но вот же — заснул. А сюда приходило… Нечто. И оно… совокупилось с тобой.

Абсолютная правда. Надо только этому «нечту» фамилию дать. Сухан Батькович Нечтов… хорошо звучит?

— У-у-у… У-у-у!

Вой подымается на тон выше. Мысль о соитии с потусторонней сущностью вызывает у Аннушки панический ужас. Приходится пересесть к ней на овчину, приобнять, по головушке погладить.

— Я думаю на чёрта какого. Или даже на самого Князя Тьмы. Отцы церкви пишут, что Антихрист явится от семени Сатаны из чрева земной женщины.

Аннушка воет уже непрерывно, свернувшись, забиваясь куда-то мне на уровне живота.

— Ежели кто про нынешнее узнает — тако же подумают. Тогда тебе… ни причастия, ни отпущения грехов… сожгут сразу. Или — утопят. От греха подальше.

Вой у меня в коленях переходит в истерическое безудержное икание. Вот только этого мне не хватало. Даже воды под рукой нет!

Пытаюсь уложить, успокоить. Судороги икоты отдаются в битых мышцах, она дёргается и судороги продолжаются. Как бы не угробить девушку. Попытки встать, позвать Сухана, пресекаются на корню: вцепилась так… синяки будут и у меня.

— После же этого, первого… яителя, сюда явился дух твоего покойного мужа.

— И-ик… А?

Переключение внимание часто снимает рефлекторные судороги. Переключение обеспечивается произнесением полного абсурда. Абсурд должен быть хорошо аргументирован:

— Ты сама-то прикинь: ладанка — освящённая, из самой Святой Земли. Как же бес мог тебе всунуть, если бы она у тебя уже там была? Значит — её туда поместили после. Ладанка была в закрытом гробу — кто, кроме покойного кречетника мог её оттуда взять? Сделало это не бесовское отродье — бесы святых вещей взять не могут, жжёт их сила господня.

Внушение всегда должно основываться на упоминании очевидных, общеизвестных истин.

Теперь — дедукция, «от общего к частному»:

— Кто о тебе более всего по жизни заботился? — Муж твой покойный. Вот он ладанку в тебя и вложил, дабы бесовщина более не лазила. Я так думаю, что этот «жёлудь» работает противозачаточным средством: бесовское семя от освящённой вещицы должно сгореть. У тебя печёт? То-то. И, глянь — тот же знак, что и на ошейнике — рябиновый лист. Знак того, что тебе надо идти к Акиму и проситься под его волю, чтобы он тебя защитил.

Икать перестала, чуть всхлипывает, глаза… Что-то я часто «рублёвые» глаза вижу. А ведь ничего нового. Опять же — русская классика, многократное соитие с разными партнёрами в рамках христианской традиции. Пушкин, «Гаврилиада»:

   Он улетел. Усталая Мария   Подумала: «Вот шалости какие!   Один, два, три! — как это им не лень?   Могу сказать, перенесла тревогу:   Досталась я в один и тот же день   Лукавому, архангелу и богу».

Теперь — о «проситься под его волю».

Усыновление-удочерение в «Русской Правде» не прописано. Такого распространения, как в Древнем Риме — не имеет.

В Римской Республике действовало, со времён братьев Гракхов, сословное резервирование должностей: два римских народных трибуна могли быть избраны только из плебеев. Поэтому патриции, тот же Цезарь, должны были пройти процедуру усыновления плебеем.

Практически нет на «Святой Руси» и опекунства. Единственный случай: если вдова выходит замуж второй раз — её малые дети могут быть переданы, вместе с имуществом их покойного отца, опекуну из числа взрослых мужчин-родственников покойного.

Есть требования защиты имущества детей от первого брака. Хорошо проработанные законы, а не примитивные формулировки типа коранической нормы: «Не проедайте имения сирот».

Мухаммед проповедовал людям, для которых богатство заключалось в скоте. Формулировки от Иисуса типа: «кесарю — кесарево, богу — богово» в Коране были бы неуместны: бедуины не знали об уплате налогов золотыми и серебряными монетами. Так и «Русская Правда» написана для довольно продвинутого в имущественном отношении общества.

У средневековых христиан есть ситуация княжеского опекунства, но она относится только к девицам, а не к вдовам, и связана с вассальными владениями: