Простой, как снег - Грегори Галлоуэй

Конечно, мистер Кармайкл продолжал жить и преподавал биологию в первом классе средней школы.

— А у мистера Кармайкла есть вообще-то какая-нибудь живность? — спросил я.

— Ты хочешь прямо сейчас наведаться к нему домой? — спросила Анна.

— Может, это и потребуется, — ответил я. — А если мистер Кармайкл умрет как-то по-другому? Тогда что? А еще хуже, если он умрет, как у тебя сказано? Что если все, на кого ты составила некрологи, умрут точно так, как в твоих тетрадях?

— Значит, окажется, что я всем помогла сберечь время, — заявила она. — Возможно, ты не уловил смысл.

— Тогда покажи мне еще один некролог. Покажи мне некролог на смерть моей матери.

Анна заглянула в общий список, составленный в алфавитном порядке. Против каждого имени указывалась соответствующая тетрадь и страница.

— Без этого списка я бы запуталась, — сообщила Анна.

Она взяла нужную тетрадь и открыла на нужной странице. Затем взяла маленький листочек — бумагу для заметок — и приклеила его к чему-то в нижней части страницы. Затем она также закрыла и левую сторону и протянула мне тетрадь. Однако полностью из рук она ее не выпустила и явно была готова вырвать у меня из рук, если я попытаюсь прочесть то, что мне не предназначалось.

— Это не твой некролог, — сказала она. — Но я не хочу, чтобы ты его видел. По крайней мере, пока.

«Миссис Эмили Г. погибла 27 апреля 2009 года во время несчастного случая, произошедшего дома. Ее муж, Филипп Т., рубил дерево во дворе перед домом по адресу Вэлли-Вью-роуд, 28. Дерево упало на его жену. Миссис Г. стояла на улице, чтобы предупреждать водителей проезжающих машин. В этот момент ее и убило упавшее дерево.

Эмили Мари Брандт родилась 19 августа 1947 года в Данбери, Коннектикут, где ее семья жила на протяжении нескольких поколений. Эмили стала первой представительницей семьи Брандтов, покинувшей Данбери и не вернувшейся туда. Она уехала в возрасте 18 лет, чтобы поступить в университет в Брауне, где получили диплом бакалавра в 1969 году. Во время учебы в университете она познакомилась с Филиппом Г., и они поженились 21 июня 1969 года. Брак зарегистрировал мировой судья.

Миссис Эмили Г. была домашней хозяйкой на протяжении почти всей семейной жизни, за исключением двух лет, когда работала на секретарских должностях в различных компаниях. На протяжении всей жизни миссис Г. постоянно сталкивалась с неприятными неожиданностями, но многократно избегала трагических последствий, пока не стала жертвой последнего несчастного случая.

Ее муж остался жив. Трое детей, Пол (см. том II, стр. 68), Джоан (см. том IV, стр. 107) и (сюда Анна как раз и наклеила бумагу для заметок) умерли раньше нее».

Странным в некрологе было то, что все факты оказались точными.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил я.

— Это общеизвестная информация, — ответила Анна. — Можно многое узнать о людях, запустив поисковую систему. Набираешь имя и фамилию, а система ищет. Тебе следует как-нибудь попробовать.

— Но как ты узнала остальное? То, что моя мать постоянно попадает в неприятные ситуации? Или про то, что она какое-то время работала и несколько раз меняла места работы?

— Ни то, ни другое не является секретом, — заявила Анна. — Просто нужно обращать внимание. Проявлять любопытство. Не привлекать внимания к себе. Ты удивишься тому, о чем люди говорят рядом с тобой в общественных местах. Наверное, они забывают, что рядом есть другие, или им на это наплевать.

— А почему ты убила меня до моей матери? Она улыбнулась.

— Это не обязательно, но обычно кто-то из родителей, а часто и оба, живут у меня дольше детей. Мне просто нравится смотреть, как они переживают потерю.

Я сказал ей, что хочу стать писателем, хотя ничего не писал, кроме школьных сочинений.

— Напиши мне рассказ о призраках, — попросила она.

— Хорошо.

— Пообещай мне это.

— Я напишу тебе рассказ о призраках.

— Быстро.

— Быстро, — согласился я.

— Я тебе помогу, — заявила Анна. — Я обеспечу призрак.

Я хотел прочитать все написанные ею некрологи, но Анна не позволила. Вместо этого она придумала игру, в которой я писал их сам. Обычно мы отправляли друг другу списки знаменитостей по электронной почте, в том порядке, в котором, по нашему мнению, они умрут, а затем писали некрологи для каждого. Мои некрологи не могли сравниться с написанными Анной. Поэтому я решил открывать неизвестные ранее или малоизвестные факты из жизни знаменитостей и концентрировался на них. Если это была кинозвезда, я игнорировал известные фильмы, и перечислял рекламные ролики, эпизодические роли в комедиях положений и «мыльных операх», сосредотачивал внимание на их интересе к сайентологии или участии в работе организации консервативно настроенных граждан, цель которых — воздействовать на социально-экономическую политику. Я упоминал их пребывание в клинике Бетти Форд и телевизионных марафонах Джерри Льюиса, являющихся частью кампании по сбору средств на что-либо. Я раздувал важность какого-то мелкого писателя или телезвезды. Некрологи, посвященные политикам, всегда хорошо получались, поскольку обычно у них можно найти какие-то странные привычки или всплывают какие-то расходы, связанные с выборами. Я пытался сделать некрологи смешными и необычными, — и они очень нравились Анне.

Мы пересматривали список раз в две недели. Анна очень странно выбирала жертвы. Она сказала, что некоторое время увлекалась какими-то играми в режиме онлайн, но на самом деле они ей не очень нравились.

— Должен быть сайт, в котором все желающие могут высказываться о смерти знаменитостей, — заявила она. — Большинство сайтов — такие скучные! И игры скучные. В них почти ничего не происходит. Нужен экшн!

Мы с Анной встречались уже около месяца, виделись перед занятиями утром, а потом вместе уходили после их окончания. Ее друзья начинали жаловаться, поэтому я стал проводить время с другими готами, и стоял с ними перед занятиями в их любимом месте на третьем этаже. Я уверен, что тогда выглядел еще большим идиотом, чем обычно, выделяясь в группе, которая и без того уже привлекала к себе внимание. Раньше я думал, что они ведут невероятно интересные разговоры, и я из первых рук узнаю все тайны и интриги мрачной группы. Я представлял, что их разговоры наполнены тайными знаниями и сокровенным, мне одному откроют загадочный мир. Однако их разговоры по утрам сводились к той же чуши, которую обсуждали другие группы, собиравшиеся в школе. На самом деле готы оказались скучными.

Я также думал, что голос Анны в группе будет доминирующим, но она каждое утро оставалась странно молчаливой. По большей части говорил Брюс Друитт. Он стоял в коридоре с загипсованной ногой, выставив костыли вперед и скрестив руки поверх них. Он говорил и говорил — о том, что смотрел по телевизору, о том, какую музыку слушал или о том, какие комиксы читал. Или — о смерти. Они всегда говорили о смерти. Иногда они спрашивали Анну, кого она убила за последнее время, и она рассказывала про свой последний некролог. Иногда они предлагали какую-нибудь ужасную кончину.

— Почему бы тебе не отправить целый автобус в реку? Или пусть он врежется в полуприцеп, или в кульверт, или еще куда-нибудь, — часто предлагал Брюс по утрам.

Анна обычно согласно кивала, а потом игнорировала их советы.

Брюс любил говорить про «Йога» — серию комиксов о путешественнике во времени, которую читал. Этот путешественник мог принимать любую форму, влезать в сознание людей и их контролировать. Имя было взято из Лавкрафта, которого я не читал, но все они, похоже, читали[22].

— Есть более важные вещи, которые следует прочесть, — заявила мне Анна.

Она составила для меня список и расписание. Возможно, она пыталась увести меня в сторону от всего, связанного с Брюсом. Но по его рассказам комикс получался очень интересным, поэтому я купил несколько выпусков. Как раз в тот день, когда я отправился за покупками, вышел новый, я его приобрел, а на следующий день Брюс как раз говорил про него.

— Он взял всех под контроль, — сообщил Брюс. — Доминирует над всеми, всеми управляет, и, в конце концов, они или все умрут. Окажутся в аду или где-то в другом времени вместе с Йогом, и будут работать на него.

— Мне понравилось, что в конце думаешь, будто Йог исчезнет, или, по крайней мере, может исчезнуть, — сказал я. — Он все так хорошо распланировал, знает, что будут делать все. Он просто может оставить их в покое, и они все равно будут выполнять его требования. Они подумают, что сбежали от него, но на самом деле это не так.

Я подумал, что Брюс собирается меня ударить.

— Не все они — молочный коктейль, как ты, — заявил он.

Брюс уже пару раз называл меня молочным коктейлем, возможно, пытался выбрать для меня кличку. Однако никто не стал это за ним повторять. Учтите: Брюс Друитт мог справиться со мной и во сне. После этого я, по большей части, держал рот на замке. Каждое утро я стоял с краю и кипел внутри, но в группе всегда присутствовало напряжение. Было ощущение, что все могут взорваться, или группа просто распадется. Брюс открывал рот и говорил, говорил, а внимание всех концентрировалось или где-то в коридоре, или за окном. Клер и Анна обычно обменивались взглядами, ведя какой-то тайный разговор глазами, а Брюс продолжал рассуждать, не осознавая, что ситуация изменилась. Я просто хотел уйти с Анной и где-то постоять вдвоем, но внезапно оказалось, что такой вариант невозможен.