Битва на Калке. 1223 г. - К. А. Аверьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Считается, что эти три текста восходят к Хронографу 1442 г., составленному известным церковным писателем XV в., выходцем из Афона, Пахомием Логофетом. Считается, что основным источником для него являлся «Владимирский Полихрон» митрополита Фотия. Но при этом перед исследователями возникла сложность: в Софийской первой и Новгородской четвертой летописях, по которым, собственно говоря, и восстанавливают «Владимирский Полихрон», данное известие о битве на Липице отсутствует. Это заставило их предположить, что оно было внесено в Хронограф 1442 г. самим Пахомием Логофетом.
Новым этапом развития легенды об Александре Поповиче стала Никоновская летопись XVI в., в которой, помимо из- 52 вестия о его участии в Липицкой битве, имеющемся в сводах 1493, 1495 гг. и Хронографе 1512 г., а также сообщении о гибели на Калке, добавляются новые подробности. В речи боярина Андрея Станиславича, предостерегавшего князей Юрия и Ярослава от борьбы с их старшим братом Константином и приводившего довод, что у того имеются храбрые богатыри, видим упоминание нашего героя: «Еще же и храбрыхъ нынѣ не вѣси у него Александра Поповичя и слугу его Торопа, и Добрыню Рязаничя златаго поаса». Появляется деталь, как в разгаре боя Александр Попович едва не зарубил князя Мстислава Мстиславича (Удатного), сражавшегося на стороне Константина: «Князь Мстиславъ Мстиславичь съ своими полки проѣха трижды сквозѣ полки Юрьевы и Ярославли, и бѣ самъ крѣпокъ и мужественъ… И пріиде на него Александръ Поповичь, имѣа мечь нагъ, хотя разсѣщи его: бѣ бо силенъ и славенъ богатырь. Онъ же возопи глаголя, яко азъ есмь князь Мстиславъ Мстиславичь Новогородцкій; онъ же уставися, и тако спасе его Богъ отъ смерти. И рече ему Александръ Поповичь: „княже! ты не дерзай, но стой и смотри; егда убо ты глава убіенъ будеши, и что суть иныя и камо ся имъ дѣти?“»[73] Это, в сочетании с приводившимися выше Д.С. Лихачевым известиями начала XI в. в Никоновской летописи об Александре Поповиче, позволило говорить о превращении нашего героя в былинную фигуру, широко популярную в тогдашнем фольклоре, но не имеющую ничего общего с исторической реальностью.
Эту мысль вроде бы подтверждала сделанная Б.М. Клоссом находка небольшого отрывка сказания об Александре Поповиче из компилятивного Троицкого летописца новгородского происхождения, датируемого концом 60-х годов XVI в.: «В лѣто 6717 [1209]. Князь Мстислав сяде во граде Галичи въ Полях, а под ним князеи 32 и вся Руская земля. А на Киеви князь Мъстислав, а воеводы оу него Дроздь да Волчи Хвостъ, и одоли Половец и Жомоть и Печениги, многи земли. Так и оу великого князя от[ъ]я землю по реку Почаину, отчину его. И князь великии Мстислав и вся земля Руская сташа на реки Почаине, и ту прииха к нему Олександръ Попович с Торопцем. И то слышав киевский князь, собра силу тяшку, Половец, Жомоть, Ляхи, Печенизи, и сташа в Полях. И рече Дрозду: еди, испытаи, есть ли князь великии на реки Почаинѣ. 53 И он рече: не иду, яз Дроздъ потка, а тамо есть Соловеи. И рече Волчи Хвостъ: и яз ихав испытаю. И пригна к рѣцѣ Почаинѣ, воскликне ратным гласом: черлен щит, ѣду сим. И то слыша Александръ, посла к нему с черленым щитом Торопца, на нем же написан лют змѣи. И пригна к нему, рече: человѣче, что хощеши оу щита сего? И он рече: яз хощу того, хто за ним издѣт. И Торопец пригна ко Александру, рече: тоби, господине, зовет. И Олександръ похватя щит, бысть за рекои и рече ему: от[ъ]еди. И тако борзо ся съихашася. И Александръ вырази воеводу из сѣдла и ступи ему на горло и обрати оружие свое, рече ему: чего хощеши? И он рече: господине, хощу живота. И Олександръ рече: иди, 3-жды погрузися в реки Почаинѣ да буди оу мене. И он погрузився и прииде к нему. И Олександръ рече: ѣдѣ ж къ своему князю, рци ему тако: Олександръ Попович велил тоби ступитися земли великого князя вотчине, или ся не сступишь и мы оу тебе возьмем же; да что ти отвѣчает и ты буди у мене, се ли не будешь и яз тебе среди полков наиду. И он пригна къ своему князю, исповѣда ему. И князь не сступися земли. И воевода опять пригна ко Александру, рече: князь не сступился земли. И он отпусти его. И великии князь и вся Руская земля бысть за рекои Почаинои. И Олександръ Попович наиха на вси полки и Половецки и победи я, Жомоть и Печенизи, и множество паде от руку его. И наиха на князя киевскаго со оружием, и он трижда паде пред Александром на земли, моляся ему. И он князя отпусти. Тако очисти землю великому князю, его отчину. Се бысть первая воина Олександра Поповича»[74].
Данный отрывок, по мнению Б.М. Клосса, изобилует анахронизмами и неточностями. Княжения Мстислава Мстиславича в Галиче и Мстислава Романовича в Киеве относятся не к 1209 г., а к более позднему времени, притом что эти князья не воевали между собой. В «Повести временных лет» под 984 г. упоминается воевода Волчий Хвост, живший в X в. при князе Владимире Святославиче[75]. Река Почайна не являлась пограничной, поскольку протекала в современном Киеве. Подобное вольное обращение с историческими фактами характерно для фольклорных произведений и свидетельствует о бытовании в XVI в. цикла сказаний об Александре Поповиче, большинство из которых до нас, по-видимому, не дошло.
Следующей ступенью эволюции нашего героя стала былина «Алеша и Тугарин», в которой он превратился в фольклорный персонаж.
Более поздние работы на эту тематику мало что добавили к взглядам Д.С. Лихачева о мифологичности фигуры Александра Поповича. Они были поддержаны С.М. Прохоровым, увидевшим явные параллели летописной повести о битве на Калке и былиной о «гибели» богатырей. И там и там действует некто по прозвищу Попович, при этом в летописи он назван Александром, а в былине народным именем Алеша[76].
С.В. Алексеев практически повторил выводы Ю.И. Смирнова и В.Г. Смолицкого, отметив, что на рубеже XV–XVI вв. происходит начало сближения исторических припоминаний о персонаже с образами русских былин. В Никоновской летописи Александр Попович впервые представлен и как современник князя Владимира, и как герой начала XIII в. В троицком «Сказании об Александре Поповиче» середины XVI в. он действует в столь же вневременном легендарном пространстве удельной Руси. К XVII в., когда впервые была сделана запись былинного сюжета об Алеше Поповиче и Тугарине Змеевиче, он окончательно преобразился в
