Эффект Домино - Ольга Карелина

Несколько секунд — и взгляд Цезаря начал проясняться. Стекло рядом с ним лопнуло, в салон просунулась рука в перчатке, дёрнувшая ручку открывания двери; терас решил дождаться, пока введённые его недвижимостью в заблуждение враги вытащат его из машины, чтобы забрать Луизу. Стоило ему оказаться на улице, как он вскочил на ноги и ударом с разворота снёс ранее державшего его неизвестного. В следующий момент на него набросились ещё двое — в процессе сражения с ними достигший максимального уровня реакции после майлера Цезарь огляделся и обнаружил, что из всей группы вельк-водитель оставил ему только четырёх — точнее, уже троих. Сам герой неподвижно лежал на дороге перед «вороном» в луже крови, и Цезарь искренне понадеялся, что он жив.

После его очередного удачного удара второй из нападавших на него растянулся на асфальте; тяжело дыша, терас повернулся к последнему оставшемуся — очевидно, главарю. Играющим движением тот достал пистолет (как ни странно, первое огнестрельное оружие, которое показалось на поле боя) и направил его на Цезаря.

— Лучше уйди, — глухо проговорил он. — Нам нужна только женщина с ребёнком.

— У тебя ещё есть кто-то в запасе? — приятно удивился Цезарь.

— О, вполне достаточно, чтобы распылить тебя на кусочки, не подлежащие опознанию. Притворись спящим — и я тебя пощажу.

— Может, ещё ботинки тебе поцеловать? — оскалился Цезарь и безумно бросился на него, краем сознания понимая, что, наверное, стоило просто выстрелить.

Но в итоге это спасло его. Не ожидавший подобного масочник спустил курок и промахнулся, так как тераса уже не было на намеченной им траектории, так что Цезарю удалось свалить его и обезоружить. Он сорвал с него маску, чтобы перед полной победой увидеть главный источник своих проблем, и замер. Под маской оказался раздражённо глядящий на него Клифф.

— Да, да, ты победил. Счастлив? — с вызовом спросил он. Цезарь моргнул, как-то заторможенно осознавая происходящее, однако нельзя было давать врагу преимущество задержкой, кем бы он ни был. С чувством терас зарядил отцу в челюсть и поднялся. «Блефовал», — мутно подумал он, оглядывая пустое и безобидное пространство вокруг, и улыбнулся углом рта.

Всё кончилось. Цезарь пошатнулся, начиная чувствовать, как медленно, но верно сознание его отходит от неестественной остроты и сваливается в усталость. Врагов ещё надо было зафиксировать, чем терас и занялся, предварительно обыскав их и почти у всех найдя за поясом пару наручников. Затем Цезарь позволил себе расслабиться. Он заглянул в машину, ободряюще кивнув Луизе, и сел на асфальт подле «ворона», доставая сотовый. Сети не было. Вполне логично: если уж был ЭМИ-удар, способный вырубить автоматику такого автомобиля, удивительно, что телефоны просто не взорвались у них в карманах. Что ж, остаётся только ждать, что кто-нибудь проедет мимо и поможет. Или прибудет мифическое подкрепление отца, после чего его предательство будет наконец исполнено.

Надо было проверить велька и, если он жив, перевязать рану, но Цезарь больше не находил в себе сил шевелиться. Майлер высосал из него всё, что было, подарив за это несколько минут сверхъестественной активности, и хотя бы за это можно было сказать ему спасибо. Пока Луиза спасена — остальное зависит уже только от удачи.

На какое-то время Цезарь отключился от внешнего мира и очнулся от звука зашуршавших где-то рядом шин. Хлопнула дверь, кто-то спешно подошёл к «ворону», и терас открыл глаза. Последнее потрясение на этот день гармонично влилось в основную историю — кто ещё мог наткнуться на них здесь, кроме ненавистного всем честным Шштернам их пропащего родственника, ныне руководителя Рэкса?..

— Цезарь, ты ли это? — Лемм присел рядом с ним на корточки, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. — Серый, как эрбис… Живой?

— Вызови мне подмогу… Здесь не работает. Экстренный 131, - Цезарь протянул ему сотовый, заставляя себя соображать. — А потом займись вельком у капота. Остальные, кто не в «вороне», — враги.

— Понял. Держись, Шштерны своих не бросают! — ободрительно улыбнулся ему Лемм, взял телефон и встал. Закрыв глаза и начиная проваливаться в неизбежные после принятия майлера безумные цветные сны, терас подумал напоследок, что когда-то явно не того человека выбрал себе для подражания.

Глава 3. У веров

Весь следующий день, практически не останавливаясь, Домино шёл дальше на север, в соседний городок Онегу, до которого из ныне чужого ему Бёрна вела одна-единственная асфальтированная дорога. Бёрн, как и Онега, находился в выгодном месте: здесь совсем близко пролегала горная цепь Дракон, причудливо извивавшаяся подобно этому мифическому зверю, со склонов её к жёлтым степям спускались густые леса и минеральные воды с самых вершин, так что вокруг дороги иногда попадались настоящие чащи, похожие на те, что окружали Бёрн с севера. Именно их тень использовал Домино, чтобы прятаться от возможных преследователей.

Его должны были искать, ведь несомненной целью наследников Мйоте стало уничтожить всех, кто хоть как-то был связан с кланом Кирсте, и тем более сына его предводителя, — но ни разу, оглянувшись, аурис не увидел ничего похожего на погоню. Могли ли махнуть на него рукой? Или просто поджидают его на подступах к Онеге, куда он непременно должен был прийти, так как иных населённых пунктов между ней и Бёрном не было? Как и любого другого возможного убежища. А в лесу без еды долго не протянешь.

Что бы там его ни ждало, Домино продолжал идти. Какой-то частью души он даже хотел, чтобы его наконец поймали и предали забвению, как всех его родственников. Аурис старательно избегал мыслей о том, что из всего его рода он остался один, что кругом отныне только враги, а те, кому он безоговорочно доверял и на чью помощь надеялся, предали его. Он гнал из головы воспоминания о погибшей семье, однако они всё равно были перед глазами: мёртвый отец, казавшийся ранее неприкасаемым и непобедимым; навечно уснувшая в собственной крови ласковая, тихая мама; так и не успевшие вырасти сёстры… Большая часть Домино осталась там, с ними, в смерти, и что всё ещё заставляло его жить, он затруднялся определить. Знал только, что сердце болит, а к горлу постоянно подступают удушливые слезы, но нельзя — нельзя останавливаться. Нельзя прощать. Никому и ничего.

Во время пути аурис осознал это окончательно. Отряд 417 обязан поплатиться за свершённое и пожалеть о том, что оставил Домино в живых. А особенно задолжал ему Зебастиан. Чего будет стоить то, что ему удалось сбежать, если самый главный предатель будет и дальше ходить по омнии? Аурис, правда, так и не смог решить, как именно стоит ему поступить в сложившейся ситуации: отправиться в ГШР, который наверняка встретит его с распростёртыми объятиями, и выучиться на профессионального убийцу там (как это изначально и планировалось) или же попытаться вырасти самому. Но как и где? Сейчас, бредя под то начинавшимся, то опять затихавшим мелким дождём, Домино с трудом осознавал себя, что уж говорить о планировании будущего. Больше всего ему хотелось просто встать и, подобно степным волкам, в отчаянии завыть на уже набиравшую силу луну, но он просто не мог себе этого позволить. В таком случае можно было просто умереть вместе с семьёй…

Опустошённый, потерявшийся в мире, который когда-то был ему знаком достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно, Домино не замечал дороги. Он прошёл всю ночь, потом утро и день, и к вечеру на горизонте показались пригородные дома Онеги. Наступило время вырваться из оцепенения, благодаря которому аурис смог проделать такой путь без остановки, и он принялся более осторожно выбирать дорогу. Сначала следовало убедиться, что там, на задворках, его не ждут враги, иначе ничего уже пережитое не имело смысла.

Если, конечно, его вообще до сих пор ищут.

Среди небольших особняков было уже пусто, только кое-где из-за высоких заборов брехали сторожевые собаки. Домино, начинающий пошатываться от усталости, миновал агломерацию без приключений и под бледным светом фонарей ступил на окраину Онеги. Здесь людей тоже видно не было — Степной Север вообще вымирал к наступлению сумерек, — и аурис уже стал оглядываться, чтобы подыскать место для ночлега, когда увидел едва светящуюся вывеску над одним из невысоких зданий, гласившую «Бар Пыль». Возможно, было глупостью идти туда, когда он в бегах, но Домино слишком вымотался физически, чтобы думать здраво, и морально, чтобы уступить вдруг появившемуся соблазну забыться хотя бы на этот вечер. Не факт, правда, что ему продадут алкоголь — до двадцати одного ещё целых четыре года, — но вдруг повезёт? Аурис круто развернулся, отказываясь от идеи укрыться в переулках, и, добредя до бара, толкнул чуть проржавевшую железную дверь.

Внутри было дымно, сумеречно и на удивление людно. Домино, потуже затянув капюшон толстовки, прошёл мимо выщербленных металлических столов к барной стойке и сел на высокий стул, бросив рюкзак с вещами у самых ног. Пока бармен замечал его, аурис осторожно осмотрелся и убедился, что на патрульных в этом месте точно не наткнёшься: слишком уж асоциальный вид был почти у всех собравшихся в заведении. Оставалась ещё опасность встретить приспешников Зебастиана, но вряд ли они станут искать его здесь: не ему, приличному сыну главы клана, ходить ночами по барам…