Лучший гарпунщик - Андрей Круз

— Мне нет шестнадцати. — пояснила она. — Дядя обязан взять меня под опеку, и он может решать за меня, что мне делать и как мне жить, у него родительская власть будет. А за тот год, что ему останется править имуществом, он что угодно может сделать.

Хм… тут грех спорить. Если там дядя такой живчик, и у него своих «семеро по лавкам», то лучше способа перетащить одеяло на себя у него и не будет. «Иди милочка, погуляй, пока тут дядя бухгалтерией занимается». Я на таких родственников-партнеров насмотрелся. Они мне по работе часто попадались. И хрен что потом из них вытащишь обратно.

— И что ты можешь сделать? — уточнил я.

— Если отец последней волей поручил тебе за мной присматривать, то ты можешь говорить от моего имени и в моем интересе. И никто тебе ничего не скажет.

— Но отец-то этого не поручал мне. — сказал я. — Я его даже не знал, и сразу попадусь на вопросах.

— А я тебе все расскажу о нем. — ответила Вера, скрестив руки на груди.

Куртку она сняла, оставшись в чем-то вроде майки без рукавов из тонкого полотна, и я удивился, обратив внимание, какие у нее мускулистые руки. Интересно, тут все подростки такие крепкие? Может, мы чего-то там в своей действительности не понимаем?

— Ну, хорошо, расскажешь. — кивнул я. — Но ведь это неправда, и ты совсем не знаешь меня. А если я сам хочу тебя ограбить или обокрасть? А ты зовешь меня с собой.

— А я в это не верю. — ответила она. — Нас и так ограбили, и почти всех убили. Не стал бы Господь посылать туда еще одного злодея. Не сделаешь ты этого.

— Не сделаю, верно. — кивнул я. — И за приглашение спасибо. Тех денег, что ты мне заплатила, хватит на новую одежду?

— Одежду? — не поняла она.

— А что, никто не узнает вещей твоего отца? И как мы объясним то, что они на мне — он поручил тебя моей заботе и снял с себя все?

— А… ну да… — сообразила она. — Хватит. Мы же еще лошадей продадим и поделим деньги, они все равно на шхуну не влезут. Лошади дорогие, там тебе на все хватит. — затем подумала и добавила: — И все равно ты не имеешь права меня бросать. У меня никого не осталось, а еще я встретила тебя, да еще с такой тайной, какую не знает никто во всем мире. И ты хочешь теперь от меня уйти? Это даже не честно!

— Ладно, ладно, не уйду… — отболтался я, укорив себя за то, что забыл про такой банальный фактор, как детское любопытство. Так она просто и отстанет, держи карман шире.

На этом разговор и закончился. Доели в молчании, затянули подпруги лошадям, да и поехали дальше. Поскольку в седле я держался все лучше, Вера перевела коней на легкую рысь, резко ускорив скорость нашего продвижения. Говорить стали мало, больше по сторонам смотрели, чтобы неприятности не проспать, но все было спокойно и тихо. Из-под копыт, равномерно шлепающих по влажной земле, летели комья глины, поскрипывало седло у меня под задницей, орали птицы в джунглях. А я погрузился в размышления на тему «И куда я все же влип?». Но почему-то, против всех законов логики, в результате решил, что если какой-то дядя решит ребенка ограбить, то я ему, козлу, матку выверну, независимо от наличия на то Воли Божьей. И если он подумает, что в таких делах я ничего не понимаю, то тут он глубоко ошибется. Я его еще и поучить могу… премудростям корпоративного передела.

Новая Фактория.

Еще одну ночевку в пути мы устроили, все же медленно двигались со всеми предосторожностями. Но никого не встретили, разве что я впервые увидел упомянутого лесного кота — любителя рычать по ночам. К моему удивлению, это оказалась могучая зверюга размерами и комплекцией напоминающая ягуара, только расцветкой — вылитый наш дворовый полосатый Васька, любитель поурчать и погоняться за птицами. Зверь сидел на дереве, выросшем на высокой скале, и оттуда презрительно наблюдал за нами, щуря желтые глаза с вертикальным зрачком, и свесив полосатый хвост.

— Стрельнешь? — спросила Вера, оживившись.

— Зачем? — удивился я.

— Шкура дорого стоит. — пояснила она. — В Новой Фактории продашь.

— Ну ты, купеческа дочь… — усмехнулся я. — Практичная какая. Привыкай, что не все на продажу. Вон он какой, величественный. Пусть живет и тут порядок наводит, как ему нравится.

— Как хочешь. — пожала плечами девчонка. — Вон объездчики, кстати.

Действительно, навстречу нам шагом ехали три всадника, на таких же низкорослых крепких лошадках, какими мы у «негров» разжились. Все одеты разномастно, но у каждого на рукаве красная повязка, как у дружинника или у дежурного по части к примеру. И у каждого же поперек седла был ловко и привычно уложен карабин.

— Куда путь держим и откуда? — спросил один из всадников, крепыш с бородой от самых глаз, почти скрытых широкими прямыми полями серой шляпы.

Все трое с неким оттенком сомнения уставились на меня, и я даже не понял поначалу, чем вызвал такое внимание к себе. Но потом сообразил — борода! К счастью моему, щетина из меня вообще лезет быстро, когда служил, то подчас дважды в день бриться приходилось, так что моя уже трехдневная небритость, подправленная «для контурности» опасной бритвой, все же некое подобие бороды представляла. Но недостаточное, раз они так уставились.

— С «Закатной чайки», что у второго пирса стоит, остатки обоза. — ответила Вера. — Негры нас ограбили, только мы двое остались.

Внимание перескочило с меня на нее.

— Какие негры? — спросил второй, с короткой бородкой на одном лишь подбородке.

— Племя Горы. — ответила Вера.

— Я помню тебя. — кивнул бородатый крепыш. — Ты дочь Павла-купца, вы обозом на Торг пошли, за соком. Так?

— Верно. — кивнула девочка.

— Совсем сдурели негры. — вздохнул третий всадник. — Пора браться за них. Нарочно мутят их турки, крест им в гробину, чтобы нам жизнь портить.

Он был светловолосым и тощим, с бородой, напоминающей клок мочала, растрепанной и всклокоченной, а обвисшие поля его соломенной шляпы словно мыши погрызли. Зато патронные ленты пересекали его худое туловище во всех направлениях, как у революционного матроса или анархиста, на которого он был больше похож.

Взгляд мой перескочил на его оружие, а затем на патроны в бандольеро. Вооружен он был вполне добротным «болтом», с затвором с рукояткой в середине стебля, и с магазином снизу. Внешне винтовка напоминала смесь классической «берданки нумер 2» в драгунском исполнении, коротком, только не однозарядную, а скорее в симбиозе с мосинской винтовкой. По прикидкам, патрона четыре такая вмещать должна.

Сами же патроны же были калибром миллиметров в десять, не меньше, с бутылочными гильзами с закраиной, очень длинными дульцами и вставленными в них длинными же и тяжелыми пулями с мягкими закругленными головками, у которых лишь бока прикрывались латунью. Из-за такой компоновки гильза выглядела непривычно короткой, хоть такой и не была. Мне сразу вспомнились трофеи от «негров», там к однозарядке были патроны такие. Интересно, а у этого в них дымарь, или все же кордит, как у меня?