Жестокое и странное - Патриция Корнуэлл

- Ну, как тебе? - спросила она, появившись из моей спальни в половине первого. На ней был один из моих теннисных тренировочных костюмов.

- Мне кажется, у тебя ушло слишком много времени, чтобы найти себе только это. Однако он сидит на тебе превосходно.

- Я нашла еще кое-какие неплохие вещички, но в основном вся твоя одежда чересчур тяжеловата. Все какие-то официальные костюмы или темно-синего, или черного цвета, серый шелк в едва заметную полоску, хаки с кашемиром и белые блузки. У тебя, должно быть, штук двадцать белых блузок и примерно столько же галстуков. Кстати, тебе не стоит носить коричневое. А вот красного я у тебя что-то почти и не видела, хотя красный тебе идет, к твоим голубым глазам и светло-серым волосам.

- Пепельным, - поправила я.

- Пепел бывает серым и белым. Посмотри на огонь. А размер обуви у нас разный, дело не в том, что я ношу только "Коул-Хаан" или "Феррагамо". Зато я нашла черную кожаную куртку - блеск! Ты, случайно, в своей прошлой жизни не была мотоциклисткой?

- Это называется дубленка, и мне приятно, что ты с удовольствием будешь ее носить.

- А как насчет твоей парфюмерии и жемчугов? А джинсы у тебя есть?

- Из парфюмерии выбирай сама что хочешь. - Я рассмеялась. - И джинсы у меня, кажется, где-то есть. Наверное, в гараже.

- Покупки в магазине я хочу взять на себя, тетя Кей.

- Должно быть, я схожу с ума.

- Пожалуйста.

- Ну, ладно, посмотрим.

- Если ты не против, я бы хотела пойти в твой клуб и немного размяться. Я что-то все никак не отойду после самолета.

- Если ты здесь хочешь поиграть в теннис, я узнаю, сможет ли Тед найти время, чтобы поиграть с тобой. Мои ракетки лежат в стенном шкафу слева. Я как раз недавно начала играть новым Уилсоном. Мяч летит со скоростью сто миль в час. Тебе понравится.

- Нет, спасибо. Я лучше позанимаюсь на тренажерах или побегаю. А почему бы тебе не поиграть с Тедом, пока я буду заниматься, и мы бы могли поехать вместе?

Я послушно взяла телефон и набрала номер спортклуба "Уэствуд". У Теда было все расписано до десяти часов. Я дала Люси наставления и ключи от машины и после ее ухода, немного почитав возле огня, уснула.

Когда я открыла глаза, я услышала шорох углей в камине и тихий звон качаемых ветром колокольчиков за раздвижными стеклянными дверями. Медленно, большими хлопьями падал снег, небо было серо-черного цвета. Во дворе зажглись огни, в доме стояла такая тишина, что я слышала тиканье настенных часов. Было начало пятого, а Люси еще не вернулась из клуба. Я набрала телефон своей машины, но никто не ответил. Ей же никогда не приходилось ездить по снегу, с тревогой подумала я. Мне нужно было сходить в магазин купить на ужин рыбу. Я могла бы позвонить в клуб и попросить, чтобы ее позвали к телефону. Однако тут же я решила, что это было бы нелепо. Люси отсутствовала едва ли два часа. Она уже не ребенок. В половине пятого я вновь набрала номер телефона своей машины. В пять я позвонила в клуб, но ее не нашли. Я запаниковала.

- Вы уверены, что она не на тренажерах или не в женской раздевалке под душем? - переспросила я у женщины из клуба.

- Мы вызывали ее четыре раза, доктор Скарпетта. И я сама ходила искать. Я еще посмотрю. Если найду, я скажу ей, чтобы она немедленно вам позвонила.

- А вы не знаете, была ли она там вообще? Она должна была приехать в районе двух часов.

- Я сама приехала только в четыре. Я не знаю. Я вновь набрала телефон своей машины.

- Набранный вами телефон не отвечает... Я попыталась дозвониться до Марино, но его не было ни дома, ни на службе. Я вновь попыталась его найти в шесть часов. Я стояла на кухне возле окна. В бледном свете уличных фонарей медленно падал снег. Бродя по комнатам и продолжая набирать телефон машины, я чувствовала, как у меня сильно бьется сердце. В половине седьмого, когда я уже собиралась сообщать в полицию об исчезновении человека, зазвонил телефон. Вбежав к себе в кабинет, я уже потянулась к трубке и тут увидела, как на экранчике определителя номера зловеще высветились знакомые цифры. Те звонки прекратились после казни Уоддела. С тех пор я про них забыла. В замешательстве я застыла на месте, ожидая, что сейчас, после записанного на автоответчик моего сообщения, вызов, как обычно, прекратится. Но я была ошеломлена еще больше, когда узнала раздавшийся голос.

- Мне очень неприятно говорить вам это, док.

Схватив трубку и откашлявшись, я в полном недоумении воскликнула:

- Марино?

- Да, - ответил он. - У меня плохие новости.

Глава 4

- Где вы? - тут же спросила я, не отрывая глаз от номера на экранчике.

- В Ист-Энде, и снег тут сыплет как окаянный, - ответил Марино. - У нас труп. Женщина, белая. На вид обыкновенное самоубийство при помощи угарного газа, машина в гараже, шланг прикреплен к выхлопной трубе. Однако кое-какие детали кажутся весьма странными. Я считаю, вам хорошо бы подъехать.

- Откуда вы звоните? - спросила я настолько требовательно, что он, похоже, несколько растерялся. Я чувствовала, что он удивлен.

- Из дома покойной. Только что вошел. И тут еще кое-что. Дом открыт. Задняя дверь не заперта.

Я услышала стук гаражной двери.

- О Господи. Марино, не кладите трубку, - сказала я, вздохнув с облегчением.

Вслед за стуком закрывшейся кухонной двери я услышала хруст бумажных пакетов.

Прикрыв рукой трубку, я крикнула:

- Люси, это ты?

- Нет, снежная баба. Ты только посмотри, какой валит снег. Жуть!

Взяв ручку- с бумагой, я сказала Марино:

- Имя покойной и адрес?

- Дженнифер Дейтон. Два-один-семь, Юинг.

Имя мне ничего не говорило. Юинг находился неподалеку от Уильямсбург-роуд, в сторону аэропорта, в незнакомом мне районе.

Люси вошла в мой кабинет уже в тот момент, когда я собиралась положить трубку. У нее было румяное от мороза лицо, радостно искрящиеся глаза.

- Ну где тебя носило? - сорвалась я.

Улыбка тут же исчезла с ее лица.

- Да так, по всяким мелочам.

- Ладно, потом поговорим. Мне нужно ехать. Меня вызывают.

- Какие еще новости? - пожав плечами, уже с раздражением сказала она.

- Прости. К сожалению, люди не советуются со мной насчет того, когда им умирать.

Схватив пальто и перчатки, я поспешила в гараж. Заведя мотор, пристегнувшись и включив отопление, я стала смотреть по карте, куда мне ехать, и совершенно забыла открыть дверь гаража. Замкнутое пространство невероятно быстро заполняется дымом.

- Черт возьми, - строго отчитала я себя по поводу своей рассеянности и быстро открыла гаражную дверь.

Очень просто умереть, отравившись выхлопными газами автомобиля. Молодые влюбленные парочки на задних сиденьях машин с включенным двигателем и отоплением, погружаясь в сладкий сон в объятиях друг друга, так больше и не просыпаются. Самоубийцы превращают машины в небольшие газовые камеры и предоставляют другим решать их проблемы. Я забыла спросить у Марино, жила ли Дженнифер Дейтон одна.

Снежный покров достигал уже нескольких дюймов, и ночь от снега становилась светлее. У себя в районе я не встретила ни одной машины, было их очень мало и на центральном шоссе. Мысли беспорядочным хороводом кружились у меня в голове под непрекращающуюся рождественскую музыку, звучавшую по радио, и от каждой из них мне было страшно. Дженнифер Дейтон звонила мне по телефону и вешала трубку, или с ее аппарата звонил кто-то другой. И вот она мертва. Эстакада делала поворот над восточной частью города, где железнодорожные пути пересекались, как наложенные на тело швы, и бетонные автостоянки поднимались выше большинства зданий. Станция "Мэйн-стрит" выросла на фоне молочного неба с поседевшей от мороза черепичной крышей, часы на ее башне напоминали мутный глаз циклопа.

Я медленно миновала обезлюдевший торговый центр на Уильямсбург-роуд и, немного не доезжая округа Энрико, нашла Юинг-авеню с ее маленькими домиками и грузовичками или американскими машинами старых моделей перед ними. Возле номера двести семнадцать по обеим сторонам улицы и на подъезде к дому стояли полицейские машины. Пристроившись за "фордом" Марино, я взяла свой медицинский чемоданчик и пошла до конца грунтовой дорожки по направлению к дому, где светился, как рождественское украшение, гараж для одной машины. Вход был открыт, вокруг обшарпанного "шевроле" толпились полицейские. Марино сидел на корточках возле задней дверцы со стороны водителя и рассматривал кусок зеленого поливального шланга, тянувшегося от выхлопной трубы через частично открытое окно. Салон машины был весь в копоти, в холодном сыром воздухе чувствовалась вонь газа.

- Зажигание все еще включено, - сказал мне Марино. - В машине кончился бензин.

Женщине на вид было лет пятьдесят или около шестидесяти. Она сидела за рулем, завалившись на правый бок, открытые участки кожи на шее и руках ярко-розового цвета. Засохшие пятна крови виднелись на коричневатой обшивке кресла под ее головой. С того места, где я стояла, мне не было видно ее лица. Раскрыв свой медицинский чемоданчик, я достала оттуда химический термометр, чтобы измерить температуру в гараже, и надела хирургические перчатки. Я спросила молодого полицейского, не мог бы он открыть передние дверцы машины.