Оглоеды. Рассказы - Егор Евкиров

бушлат, закрыл кабинет, прыгнул в «Ниву» Пронькина, и они погнали к избе Заяшловых.

Прибыли на место происшествия. Борисов мигом вылез из салона «Нивы» и рванул во двор к Заяшловым.

Людно во дворе, стоит шум и гам.

Два сопляка сидят на двухметровом заборе и с детским любопытством наблюдают за происходящим.

Бабки верещали, мужики суетились.

Юродивый Славка Капков, по прозвищу Камаз, вообще ржал как лошадь.

Вовка Фадеев же, габаритный бородатый мужик, орал благим матом и пытался ударить Колю Заяшлова своими кулаками. Его держали мужики, а он, как уж, вырывался.

— Сучара!! Твааарь!!! Уебу!!! — брюзжал слюной Фадеев.

Заяшлову же порядком досталось — у него кровь шла носом да была порвана рубашка. Он стоял на снегу в одних носках и униженно наматывал кровь с разбитого носа на рукав. Он дрожал то ли от холода, то ли от страха. Его защищала супруга, Катя. Она стояла между ним и Фадеевым, иногда хлестала дебошира по физиономии, и истерично визжала:

— Успокойся!! Успокойся, я те сказала!!

— Уйди, сука, а то и те щас пиздану!! — угрожал Фадеев.

— Уматывай отседа!! — кричала Заяшлова.

— Мужики, да уведите вы его!! — судачили женщины. — Он же бешеный!!

Мужики были не прочь, но не могли угомонить гнев Фадеева.

И тут он вырвался, подмял Катю, отпихнул её в сугроб и замахнулся на Колю.

Но тут между ними влез Борисов, встал перед Фадеевым и схватил его за руку.

— А ну брось!!! — грозно заорал на него участковый. — Брось, я тебе сказал, на хер!! Совсем, что ль, ебанулся?!

Фадеев резко вырвал руку из тисков Борисова, чуть себе по губам не зарядил, зло смотрел на участкового и пыхтел.

— Палыч, это он!.. — Фадеев указывал пальцем на Заяшлова.

— Что он?!

— Эт ж он, падла, он наводит!.. Он, бля, а ты тут!..

— А ну пошёл вон туда и встал там! — Борисов указал ему на ворота.

— Нет, Палыч, ты чё — эт ж он, он, бляха-муха?! Чё ты?!

— Ты фиг ли тут учудил?! Мудак, что ль?! Я ща своих вызову из района!! И поедешь ты за особо тяжкие телесные!! Устроил тут, нах, самосуд!! Вон туда встань, я тебе сказал!! Потом я с тобой поговорю!..

— Умные все, бля, нашлись!.. Такех, Палыч, вдоль вонища портупеей нада!..

— Туда встал, я тебе сказал! Без тебя знаем!

Яростно харкаясь, Фадеев отошёл к воротам.

Все кругом молчали, наблюдали за действиями участкового. Кто-то ретировался, поняв, что «концерт» закончился.

Борисов тяжело выдохнул и глянул на бедолагу Заяшлова. На лице кровоподтёки. Что примечательно — он плакал. Его жена сидела в сугробе и тоже рыдала.

— Вы двое в дом! Поговорить надо! — сказал им Борисов.

Входная дверь сразу же упиралась в дверной проём кухни. Там, в кухне перевёрнут стол. Яства, бутылка водки и посудная утварь разбросано по линолеумному полу. Опрокинутые табуретки, капли крови.

Из прихожей они переместились в зал.

Супруги Заяшловы сели на диван. Борисов в кресло.

Он, отодвинув шапку на затылок, почесал потный лоб с прилипшей к нему жирной чёлкой.

Катя сходила на кухню, намочила вафельное полотенце и принесла мужу, дабы приложить к носу.

— Вот оно, значит, как, — промолвил Борисов.

— Не так всё, Максим! — стала отрицать Катя. — Он, гадина, врёт!

— Кать, давай не надо! Просто так морду не бьют! — Борисов снял шапку окончательно.

— Да он ж алкаш пропитой! — выкрикнула Катя. — И дурак тем боле!

— Чё ж вы его тогда приветили? М?

Заяшловы молчали. Коля свесил голову. Катя смотрела куда-то в сторону, где у них стоял телевизор. Глаза её так и бегали как у бешеной кошки. И только часы тикали.

— Колитесь, как вас так, бедовых, угораздило? — сжав шапку, промолвил участковый.

Заяшлов перебирал свои мысли.

— Чё молчим-то? — спросил Борисов.

— Ну зачем ты лезешь?! Зачем ты лезешь?! — вмешалась Катя.

— Так, Кать, ты мне надоела своими визгами! Не мешай нам разговаривать! Иди вон на кухню, приберись лучше.

Она фыркнула:

— Я так-то у ся дома! Командир херов! — и, испепеляя ненавистным взглядом участкового, она резко вскочила с дивана и удалилась.

— Ну-с, говори, — потребовал Борисов.

— А чё говорить-то?.. — буркнул Заяшлов.

— Всё. Как на духу, Коль.

— Чё «Коль»?! Ну чё «Коль»?! Мне уж шестой десяток попёр!.. Мне чё неззя, што ль?! Все люди как люди, только я с боку припёк!.. Да, Палыч?! Так, што ля?!

— Коль, совесть поимей.

— Хм, совесть!.. От совести сыт не бушь!..

— И что? Ну, не будешь. Что-то изменится? Тебе не стыдно разве перед людьми? Перед самим собой тебе не стыдно, а? Как же ты после всего этого будешь им в глаза глядеть? М?

— Опять мораль?!

— Не опять, а снова. Ты только скажи мне, ты, что ль, наводил, а?

Заяшлов залез пальцем в рот, дёргая клык.

— Ты, что ль? — повторился Борисов.

— Ну я, што ль… Чё дальше будет? Расстреляешь, четвертуешь?!

Участковый усмехнулся:

— Так у нас мораторий.

— Мораторий ваш!.. Жизни не видел, а тож учит!

— И кто они?

Коля тяжело вздохнул:

— Да так — отморозки…

— Главарь есть у этих отморозков, м?

— Всё выпытать хошь?..

— Так есть, иль у них анархия?

— Есть один…

— Ну и как зовут?

— Да Жора Каланча… Слыхал?..

— Не слыхал. И откуда ты его знаешь-то?

— Да с «зоны» есчо!.. Вместе чалились. Честно, гад редкостный!..

— Мгм…Что ж ты с ним тогда связался, раз он гад?

— Выбора не было… Мне сына нада от армейки отмазывать. А волчий билет щас не хухры-мухры стоит… Да и дочу в институт пристроить нады… А самому на чё жить? На копейки, што ль, ваши?.. Ты вишь, чё в стране творитца?..

— Эх, Коля-Коля! И ты тоже решил не отставать? Ты не бизнесмен, ты дурак пришибленный! Выбор всегда есть! Что тебе в кочегарке не кочегарится? М? Я ж вот мент, не плачу же, живу от зарплаты до зарплаты!

— Знаешь, Палыч, я не такой пральный как ты, но жизнь я поболе с твово пожил. Всякой мразоты навидался… Как ты кончать не хочу… Хм, от зарплаты до зарплаты!.. Нашёл, чем удивить!

— Ой, Коля, кончай философию гонять! Башка счас треснет! Сдаёшь — сдавай до конца! Не хер тут!

— Ухандакают меня, Палыч! И тя могут — запросто так! Здесь всё серьёзно! Бросай ты это дело!.. Не нада…

— Не могу, Коль, устав не позволяет. Выкладывай, сколько их?

— Эх, тупой же ты, Палыч! Мертвецами вить станем!..

— Ничего, все когда-нибудь умрём. Чего бояться-то? Ну, сколько их голов?

Заяшлов покусал указательный палец и ответил:

— Пятеро… Или шестеро…

— Или?..

— Пятеро!..

— И что — давно промышляют?

Заяшлов явно