Абсолютная война - Николай Басов

А потом молния разряжающейся магии мигом стала плотнее, гуще и темнее. Это умерла Завишта дурМых, командир наездников фиолетовых фламинго. Вся её мощь теперь тоже обратилась на Ибраила с Тролом. Краем сознания Трол чувствовал, что, перенасытив эти две жертвы, магия выискивает другие… На миг разряд колдовской силы обрушился на Ровата, и между ним и сознанием Трола установилась чёткая связь. Потом она прервалась, Роват попросту утратил способность мыслить, впитав в себя довольно плотный сгусток колдовства Завишты, вложенный в неё в имперских лабораториях.

Воспользовавшись последействием этой предельной, как показалось Тролу, ясности сознания, он попытался найти Ибраила. Но не сумел, маг уже давно был по ту сторону способности чувствовать этот мир. Тогда и Трол, почему-то разом сдавшись, попытался лишь удерживать крохотный огонёк своего присутствия в этой жизни. Он уже больше не пытался никому помогать, не пытался перетащить на себя разряды колдовской силы, чтобы облегчить кому-то участь, не пытался спасти чужие жизни. Он лишь ждал, что угаснет раньше — его способность воспринимать этот ураган высвобожденной магии, оставшейся от Шамрела и Завишты, или способность сопротивляться ей.

А потом его сознание медленно померкло. Вернее, оно уплыло куда-то вбок, как по быстрому горному ручью уплывает обломанная бурей ветка дерева. У Трола теперь осталась только одна надежда, что он сумеет каким-то образом вернуться в этот мир. Надежда призрачная и не очень внятная. И он совсем не был уверен, что эта надежда не окажется тщетной.

Глава 7

Трол пришёл в себя от боли. Но каким-то образом он ощущал, что это привычная боль. Она была вызвана впившейся в его мускулы, в самое его сознание чуждой, незнакомой, неусвоенной магией. И он знал, что, раз уж она не убила его, он может с ней справиться. Он даже должен это сделать.

Он был одет, лишь на ногах не было его горских сапожек, которые, как оказалось, стояли у кровати. К стене, на расстоянии руки, кто-то заботливо прислонил его мечи. Трол сел, опустил ноги на холодный пол, попробовал поднять хотя бы один из мечей и выяснил, что это невозможно. Тогда он пристегнул к поясу кинжал, хотя пальцы едва слушались его. Обулся, дотащился до туалетного стола, поплескал себе в лицо воды из тазика и подумал, как славно, что воду в таз уже кто-то налил. Поднять тяжёлый кувшин и перелить из него воду он не сумел бы.

Покачиваясь, придерживаясь за стены, он пошёл к Ибраилу. Состояние мага сейчас было куда важнее, чем его боли или ощущения незнакомой магии. Когда дверь в комнату Ибраила с шорохом раскрылась, на него посмотрели Крохан, Роват, который был бледнее самых светлых камней на склонах окрестных гор, и Чивилем. Все трое выглядели грустными и какими-то неустроенными, словно потерявшие хозяина лошади.

Ибраил почти не дышал. У него была серая, ставшая какой-то чешуйчатой кожа, а под шеей, в складках, блестели липкие полоски пота. Он боролся за жизнь, причём без всякой помощи, потому что снадобья знахарки были сейчас бесполезны.

— Ему досталось… — Крохан не договорил.

— Но своё дело он сделал, — добавил Роват. Если бы Трол чувствовал себя получше, он бы улыбнулся, потому что эти двое, похоже, научились думать вместе. Да и по правде сказать, опасность, которая продолжала клубиться под стенами замка, кого угодно могла сделать заединщиками. Крохан, подумав, продолжил:

— У них ещё достаточно сил, чтобы атаковать нас. А без мага и с тобой в таком состоянии… У нас нет шансов.

— И что теперь будет? — Чивилем ответа не дождалась и уже привычно ушла из комнаты.

— Сколько времени я… провалялся? — Трол попробовал определить время суток по свету, стекающему в высокие стрельчатые окна, но без особенного успеха. Похоже, воздух над замком не пропускал солнечные лучи. Сейчас могло быть и утро, и вечер, и даже полдень.

— Полтора дня, — ровно, стараясь не выдать своего напряжения голосом, отозвался Роват. — Я очухался вчера к полудню, вчера вечером ты как будто стал дышать ровнее… А сегодня Ибраилу стало хуже.

— В каком мы положении в целом?

Крохан попытался прикинуться эдаким бодрячком, но мельком посмотрел на Ибраила и стёр с лица свою гримасу, которую рассчитывал выдать за воодушевление.

— Птиц у них почти не осталось. — Он помолчал. — Но молнии перетекающей магии оказались очень сильны, как после смерти Рогатого. — Он вздохнул. — Десять человек из деревни убиты. — Крохан кивнул на Ровата. — Ему тоже досталось, но, похоже, меньше, чем вам.

— Часть стен пошла трещинами, загорелся подъёмный мост, едва удалось его погасить, но после осады придётся делать новый, — сказал Роват. — Да, ещё вот что, сгорели многие наши колья, выставленные против фламинго.

— Если фламинго действительно осталось мало, они не смогут атаковать птицами.

— Всё равно, что-то происходит, Трол. Что-то очень неприятное.

— Конкретнее.

— Сюда прибыл из Империи некто, облечённый властью, кто-то из самых значительных персон… Может быть, с самого верха.

— Тот, кто ими, похоже, теперь и командует, — добавил Крохан.

Трол напрягся, вчитался в лагерь противника. И почти сразу почувствовал новый центр силы в деревне. И медленно, но без всяких помех в сознании всплыло имя. Уже через четверть минуты Трол проговорил:

— Это Сынгар дРикос, стратег Запада. Действительно, значительная фигура в Империи.

— Жаль, ты не видел его въезд в лагерь, — сказал Крохан. — Герольды, и всё такое… Роват, ты его знаешь?

— Этот недолго будет оставаться в стороне, — буркнул бывший имперский рыцарь.

Трол посмотрел на Ибраила. Маг был плох, но пока, кажется, можно было обойтись и без него. Стратеги были, собственно, боевыми командирами, магии в них закладывали не слишком много, похоже, Трол мог справиться с Сынгаром и сам. Или имперцы затевали что-то другое? Например, пытались обмануть его, как он перед вторым штурмом обманул Шамрела своей беззащитностью?

Трол посмотрел в глаза Крохану. Тот отвёл взгляд.

— Что ещё?

— Ну, ещё… э-э, можно сказать… — Он решился. — Это нечто не слишком явственное, Трол. Понимаешь, просто… люди боятся.

— Это естественно, Крохан, они и должны бояться. Если бы не боялись…

Нет, он не то говорит. Пожалуй, с этим всё-таки стоило считаться. До сих пор он не считался с настроением защитников замка, а теперь следовало принимать его во внимание.

— Разузнай, почему они боятся?

— Тут и разузнавать нечего. — Роват поднялся из креслица, в котором сидел, одну ногу он определённо растянул, и теперь её следовало бы лечить, но он, очевидно, решил, что это неважно. — Ибраил плох, ты не поднимешь меча.