Секреты - Лесли Пирс

— Миссис Мэйкпис говорит мне, что ты умная девочка, не только симпатичная, — сказал он, взяв ее за подбородок и подняв ее лицо вверх. — Хорошо читаешь, мягко обращаешься с остальными, первоклассно чистишь картошку. Столько талантов! Ноше кажется, ты не веришь в то, что ты симпатичная.

— Нет, сэр, — прошептала она.

— Ну, ты не права, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Красота идет изнутри, и я чувствую, что в тебе это есть. Еще пару лет, и ты немного приобретешь формы и будешь великолепной.

Его голос был таким ровным и густым, что она не могла не улыбнуться ему.

— Ну вот и хорошо, — фыркнул он. — Такая улыбка растопит сердце любого. Ну, зайди ко мне в кабинет на минуту, и мы поговорим о твоих уроках.

Он сел за письменный стол и усадил Адель рядом с собой. Затем взял книгу с полки и попросил ее прочитать отрывок. Это была «Мельница на ручье», которую Адель читала незадолго до смерти Памелы. Ей нравилась эта книга, и, вероятно, именно поэтому она перестала нервничать и читала хорошо.

— Отлично, — сказал он. — У нас здесь немного таких способных детей, как ты. А теперь расскажи мне, что ты учила в школе до того, как попала сюда.

С ним было так легко разговаривать, и она невольно начала рассказывать больше, чем он просил. О том, как она любит читать, что она лучше всех в классе справлялась с арифметикой, но история была для нее скучной, а география лично ей казалась бесполезным предметом.

— Но возможно, однажды ты будешь путешествовать, — сказал он с улыбкой. — Как же ты сможешь решить, в какую страну хочешь поехать, если не изучишь все страны?

— Это замечательно, — сказала она робко. — Но я боюсь, что отстану от школьной программы.

— Миссис Мэйкпис — не учительница, — сказал он с легким упреком. — И, к несчастью, многие дети здесь не способны учиться так быстро, как ты, Адель, и многие из них не остаются здесь надолго. Мы всегда придерживались основ знаний: чтение, письмо, арифметика и правописание, поскольку именно это — самое нужное для всех. И все же, когда к нам попадает ребенок, который может выучить больше, я с удовольствием помогаю.

В последующие дни после приезда мистера Мэйкписа Адель буквально летала. Она потеряла интерес к наблюдению за его женой и перестала слушать постоянное нытье Берил о том, как ее дурачат. Впервые в своей жизни она чувствовала себя особенной и была благодарна за это мистеру Мэйкпису.

На второй день его пребывания дома он позвал Адель из сада, где она помогала пропалывать сорняки, и дал ей тест по арифметике. Когда она закончила, он проверил и похвалил ее за то, что она правильно решила все задачи, потом дал ей «Историю о двух городах» Чарльза Диккенса, чтобы она прочитала за выходные, и сказал, что они обсудят книгу в следующий понедельник.

Когда Адель углубилась в книгу, она начала представлять, что Чарльз Дарни — это мистер Мэйкпис, и книга стала для нее еще более важной и значительной. К довершению ее счастья в выходные миссис Мэйкпис освободила ее почти от всех домашних да, и пока остальные дети работали, а малыши играли в саду, она свернулась на кушетке в комнате для игр, углубившись в драму о Французской революции.

Она закончила читать книгу в воскресенье поздно вечером, и когда пошла ложиться спать, то увидела, что Берил не спит, она была напряжена и демонстрировала свое неодобрение.

— Ты не первая девочка, с которой он возится, — сказала Берил язвительно. — Он это делает, а потом, когда ему надоедает, отсылает их.

Адель была не в настроении разговаривать с Берил. Та всегда на что-то жаловалась, и она подумала, что девочку мучает зависть.

— Он не отошлет меня, — возразила она уверенным тоном. — Я ему нравлюсь.

Глава пятая

Мистер Мэйкпис вынул изо рта трубку, которую зажигал.

— Сколько времени ты уже у нас, Адель? — спросил он.

Он давал ей урок географии в классной комнате. Комната мало походила на классы, к которым привыкла Адель, она была очень маленькой, там стоял только один старый длинный стол, несколько стульев и на подоконнике лежала стопка книг с растрепанными обложками. Единственным указанием на назначение комнаты была доска, к которой в настоящий момент была приколота карта мира. Мистер Мэйкпис показывал на ней разные страны, а Адель должна была писать их названия и столицы.

Любой, заглянув в комнату, подумал бы, что она наказана, потому что это было солнечное весеннее утро и все остальные дети играли в саду. Но хотя звуки их голосов долетали через открытое окно, у Адель не было желания быть с ними. Она была более чем рада получить еще один урок от своего учителя.

— Уже больше месяца, сэр, — ответила она.

— Ты счастлива здесь?

Ее слегка поразил этот вопрос. У взрослых не было привычки спрашивать ее о таких вещах.

— Да, сэр, — сказала она радостно.

Мистер Мэйкпис облокотился о подоконник, и аромат табака из его трубки заглушил запах свежескошенной травы, который только что доносился через окно. На нем сегодня была белая рубашка с открытым воротом и серые фланелевые брюки, и хотя он не выглядел таким внушительным, каким казался в темном костюме, зато казался более доступным.

— Только «да»! Ты не объяснишь, отчего ты здесь счастлива, или есть какие-то «но»? — спросил он с насмешкой.

Адель нахмурилась в недоумении, и от этого он рассмеялся.

— Ну, ты могла сказать: «Да, я здесь счастлива, но я все еще ненавижу географию», — сказал он, махнув на нее своей трубкой.

— Но я уже ее не ненавижу, — сказала она быстро. — С тех пор, как вы начали учить меня.

— Означает ли это, что ты счастлива здесь из-за меня?

Адель знала, что это так, она обожала его и жила ради этих уроков, которые он давал специально для нее. Но ей не хотелось признаваться в этом: с раннего детства она усвоила, что более безопасно не проявлять свои подлинные чувства.

— Из-за всего, — уклончиво сказала она. — Мне нравится дом, другие дети, сад.

— А я? — прервал он.

— Да, — сказала она робко. — И вы.

— Это хорошо, — произнес мистер Мэйкпис, вставая со стула и подходя к ней. — Потому что ты с каждым днем становишься для меня все более особенной, — сказал он и поцеловал ее в макушку.

Адель захлестнула волна чистой радости. Она обожала его почти с первого момента их встречи, ловила каждое его слово и была грустной в те дни, когда он уезжал из дому. Но она никогда не ожидала, что он будет чувствовать нечто подобное к ней. Она была некрасивой и скучной девочкой, обреченной на то, чтобы стоять в стороне.

— Тебе приятно, что ты для меня особенная? — спросил он, опускаясь на колени перед ее стулом и обнимая ее.

Его голос был низким и нежным. Запах его лавандового масла для волос, табака из его трубки и пальцы, нежно ласкавшие ее бок, чуть не свели ее с ума.

— Да, — прошептала она. — Потому что вы тоже для меня особенный.

Мистер Мэйкпис смотрел на нее так внимательно, что она не выдержала и опустила глаза.

— Поцелуй меня, Адель, — сказал он мягко.

Слегка смущенная, она быстро клюнула его в щеку. Но он коснулся рукой ее щек и притянул ее ближе к себе.

— В губы, — прошептал он. — Именно так делают люди, которые любят друг друга.

Адель была настолько взволнована его словами, что обвила руками его шею и охотно поцеловала, но его усы пощекотали ей губы, отчего она рассмеялась и вырвалась.

— Ты считаешь меня смешным? — спросил он.

Его темные глаза просверлили ее, и лицо стало строгим.

— Нет, просто ваши усы колючие, — сказала она поспешно.

Он встал с колен, и Адель испугалась, что обидела его, но, к ее удивлению, он поставил ее на ноги, затем снова сел и притянул ее к себе на колени.

— Значит, если я сбрею их, ты попробуешь снова? — спросил он.

Ее чуть укололо беспокойство. Она хотела, чтобы ее приласкали, но мистер Мэйкпис делал это неправильно. Он очень крепко прижимал ее к себе одной рукой, а другая его рука лежала на ее бедре.

— Сейчас я должна идти, пора помогать готовить чай, — сказала она, пытаясь вывернуться.

— Нет, еще не пора, — сказал он, снова притягивая ее к себе. — Миссис Мэйкпис поехала в город, как всегда в пятницу после обеда. Знаешь, мы не начнем пить чай, пока она не вернется. У нас еще есть масса времени. Разве ты не хочешь быть моей особенной девочкой и немного приласкаться?

Он выглядел обиженным, и его большие карие глаза стали такими печальными, что Адель была вынуждена обнять его руками за шею и крепко прижаться к нему.

— Вот так лучше, — пробормотал он ей в шею. — Я думаю о тебе как о моей маленькой особенной девочке. Мне нужно обнимать тебя.

Позже, в тот же день, Адель сидела на табурете в ванной и вытирала малышку Мери, пока Берил мыла Сьюзен и Джона в воде, оставшейся после купания Мери. Эту часть дня Адель любила больше всего. Мери была упитанным и спокойным ребенком и с радостью реагировала на щекотание и игры. Сьюзен и Джон тоже были веселыми детьми, они были счастливы, что просто сидят в ванне, смеются и брызгают друг на друга. Берил всегда была здесь менее колючей и менее напряженной, и Адель предположила, что это потому, что миссис Мэйкпис никогда не приходила посмотреть, что они делают с младшими детьми.