Первая версия - Фридрих Незнанский

Уф, наконец-то я осмелился поднять этот давно наболевший вопрос.

—        А что, совсем уж никуда? — расстроенно сказал Грязнов и сделал бесполезную попытку расчесаться пятерней.

Слушай меня внимательно, дуй в парикмахерскую. Считай это прямым заданием начальника следственной бригады... А то вон Верочка тебя в нашем, ведомственном, который теперь тоже сдают за деньги, его и видели. Он бывает очень редко, ни с кем почти не общается, но виртуоз. Его потому-то и запомнили. Да еще по бородке и по очкам. У нас он без очков проходит, но это не важно. Может, он их только в определенных случаях надевает. Когда в американских советников стреляет, например. Ладно, во всяком случае, я договорился, что нам сразу звякнут.

—        Хорошо, молодец, хвалю, — сказал я. — Скажи-ка мне теперь, как там поживает твоя начальница?

—        Александра Ивановна? Хорошо поживает, еще изящней материться стала. Пациенты как орехи раскалываются. Сейчас она занимается делом об ограблении банка «Светоч», но просила тебе передать, что тебе поможет, как всегда. Так и сказала. Если антураж опустить.

—        Слушай, Слава, а тебе Александра Ивановна, как представительница прекрасной половины человечества и как главная начальница, — я многозначительно поднял вверх указательный палец, — никогда не намекала, что даже рыжим майорам милиции следует иногда стричь свои лохмы?

Уф, наконец-то я осмелился поднять этот давно наболевший вопрос.

—        А что, совсем уж никуда? — расстроенно сказал Грязнов и сделал бесполезную попытку расчесаться пятерней.

Слушай меня внимательно, дуй в парикмахерскую. Считай это прямым заданием начальника следственной бригады... А то вон Верочка тебя уже пугается. — Именно в этот момент в кабинет заглянула Верочка.

—        Я? Я никого не пугаюсь, Александр Борисович, тем более товарища майора. Он меня, между прочим, мороженым угощает. В самую жару.

Грязнов смешно покраснел и поспешил ретироваться.

—        Только что звонил Сережа. Он в библиотеке. Будет минут через двадцать.

—        Хорошо. Запроси, пожалуйста, из картотеки все материалы на Буцкова.

—        А Сережа, кажется, уже про Буцкова проштудировал, — со скрытой обидой в голосе сообщила мне верная Верочка.

—        Ничего, ничего. Одна голова хорошо, а две лучше, — примирительно сказал я. — Как, квартиру-то еще с друзьями не разнесли в клочки?

—        Ну вы скажете, Александр Борисович, я вообще-то очень аккуратная. Кстати, пироги хорошо пеку. Вот хочу вас с Сережей на пирог как-нибудь в ближайшее время позвать. Придете?

—        Обязательно приду, Вера Игоревна. Благодарю за приглашение.

—        Но ведь я совершенно серьезно, Александр Борисович.

—        И я не шучу.

...Рути Бродштайн вышла замуж за Самюэля Спира пять лет тому назад. Ей было тридцать восемь, ему — шестьдесят девять.

Он тогда только что расстался со своей первой женой. Она не так давно развелась с мужем, неудачливым актером, подвизавшимся на третьестепенных ролях, но зато в солидных голливудских фильмах. Хотя Рути уже разошлась с мужем, но на официальных мероприятиях они появлялись еще вместе.

Спир тогда редко бывал в Америке. Все его время поглощала эта загадочная Россия, в которой происходили удивительные перемены. Приехав на короткий срок в Штаты, Спир, у которого всегда было очень много друзей и приятелей среди голливудских знаменитостей, не мог не присутствовать на вручении «Оскара» фильму Бэрри Левинсона «Человек дождя».

Именно в этом фильме и снимался бывший муж Рути. Он даже питал надежды, что получит «Оскара» за роль второго плана. Но не получил. Видимо, его роль была третьего, а то и четвертого плана.

Бэрри Левинсон и познакомил Рути, которой симпатизировал, с Самюэлем. Рути тогда очень увлекалась Россией и даже начала изучать русский язык. Чем и сразила наповал матерого дипломата, который сам по-настоящему не мог освоить этот чудовищно трудный, полный шипящих язык.

Они влюбились друг в друга настолько стремительно, насколько это было возможно в их возрасте. Если же говорить всерьез, то на самом деле влюбился Спир, Рути же ему в этом деле хорошо подыграла. Впрочем, Самюэль был ей и вправду симпатичен. К тому же он был богатым человеком, что в глазах любой женщины скидывало ему как минимум лет двадцать.

После скромной свадьбы они сразу уехали в Россию. Чтобы Рути не скучала, он назначил ее сораспорядителем фонда своего имени, созданного им специально для помощи науке и культуре освободившихся стран Восточной Европы, в первую очередь России.

Благодаря своим колоссальным связям с представителями крупного бизнеса Америки и Европы он смог привлечь весьма значительные средства в свой фонд. Однако не одни благотворительные мотивы способствовали этому. Имея влияние в правительственных кругах России, Спир мог оказаться полезным при заключении крупномасштабных контрактов, в первую очередь по сырьевым ресурсам, которыми Россия, тогда еще СССР, торговала направо и налево. Коммунисты сколачивали основы своих будущих состояний. Постоянным жертвователем фонда был Норман Кларк, с которым Рути вскоре познакомилась и очень подружилась.

В девяносто третьем году, через год после того, как они вернулись из России в Америку (делами фонда в тот период занимался преимущественно Кларк) и поселились в Модами, Спир погиб в автомобильной катастрофе при странных обстоятельствах.

Он должен был встретиться с каким-то человеком из России, но его «мерседес», за рулем которого он находился, разбился на почти прямой и спокойной дороге, врезавшись в тяжелый грузовик, скрывшийся с места происшествия. Брошенный грузовик — виновник трагедии — потом был найден на окраине городка Уэст-Палм-Бич. Он значился среди угнанных.

Рути искренне горевала. Но еще сильнее она огорчилась, когда узнала, что по завещанию почти все деньги Спира должны перейти фонду его имени. Ей лично он завещал, по ее мнению, оскорбительно мало. По тому же завещанию директорами-распорядителями фонда пожизненно назначались Рути Спир и Норман Кларк.

В Москву она вернулась с охотой— ей нравилось в России.

Газета «Сегодня», раздел «Происшествия»:

«НЕФТЯНАЯ ВОЙНА В МОСКВЕ.

В последнее время по Москве прокатилась волна взрывов и заказных убийств, жертвами которых стали крупные предприниматели, занимающиеся нефтяным бизнесом. Печальная участь уже постигла г-на Сидорова (концерн «Сибнефть»), г-на Феоктистова (фирма «Альтаир»), г-на Лукова (фирма «Квантинвест») и некоторых других.

Вчерашнее происшествие вполне вписывается в этот же ряд. На Литовском бульваре был взорван «Мерседес-500», принадлежащий главе фирмы «Свитнефть» г-ну Халилову. За рулем находился его шофер г-н Диков. Погибли оба.

Следствие предполагает, что мощное радиоуправляемое взрывное устройство было заложено в салоне автомобиля.

Г-н Халилов был известен тем, что осуществлял крупные поставки нефтепродуктов на всей территории России, СНГ и за рубеж.

Выстраивающийся ряд событий позволяет утверждать, что в Москве в последние месяцы идет крупномасштабная война за передел сфер влияния в нефтяном бизнесе. Некоторые фирмы, «курируемые» серьезными преступными группировками, насколько нам известно, переключили свои усилия именно на эту сферу предпринимательской деятельности, столь нецивилизованными методами вытесняя конкурентов.

Петр Зотов».

Я встретился с Ольгой, как мы и договаривались, в сквере напротив бывшего ЦК, на «нашей» скамейке. Я пришел вовремя, но она меня уже ждала. Я старался поменьше смотреть на темные круги под ее глазами, похоже, она не спала всю ночь.

—        Я не очень-то хорошо выгляжу?

Я честно пожал плечами.

—        Давайте пройдемся до Рути пешком.

—        Хорошо, я только должен сначала пристроить куда-нибудь машину, а то ее арестуют.

—        Разве вашу машину могут арестовать?

—        На ней же не написано, что ее владелец — следователь по особо важным делам, обремененный государственными полномочиями. Тем более что сейчас, насколько вы должны помнить, я всего лишь частный детектив из сыскного агентства «Аякс».

—        Да, я об этом помню.

Мы заехали в Старосадский переулок, где напротив Ивановского монастыря я и припарковал машину. Потом мы спустились к Солянке, я купил пару аппетитных вафельных рожков шоколадного мороженого. Ольга, кажется, немного расслабилась, и лицо ее посвежело.

Самым ярким впечатлением от вечеринки у Рути было присутствие классического шута, представленного нам в виде известного поэта Александра Кочнева. Его искренний интерес к профессии частного сыщика и функционированию сыскных бюро отравил мне добрую часть и так не слишком веселой вечеринки. Тень смерти Дэвида и Кларка словно бы витала по просторным комнатам с выбеленными стенами и дорогой стильной мебелью.