Флаг на грот-мачте - Николай Блинов

– Как ты сказал? – спросила высокая тоненькая девушка.

– Бородатого Карлу Марлу повесили вместо бритого Керенского! – выкрикнул Костя и, увидев через головы девочек Никиту, указал на него рукой, продолжая как ни в чем не бывало: – А вот герой нашего времени. Спаситель известного вам Леськи Бакина. Если бы не отменили ордена и медали, то, наверное, ему присудили бы медаль за спасение на водах!

– Перестань, – сказала Эрна. – Девочки, это Никита Лепехин. Знакомьтесь.

Девчонки подходили к Никите, церемонно приседали и называли имена. Он так и не понял, не то они дурачатся, не то в самом деле так здороваются. Они показались Никите глупыми писклявыми воображалами.

Только одна стройная девушка просто протянула ему руку, сказала коротко:

– Лика.

Вслед за девчонками подошел Тодик. Никита обрадовался, когда услышал его тоненький, не по росту, голосок:

– Здорово, Лепеха!

Он даже на «лепеху» не обиделся. Тодик улыбнулся, видно, тоже обрадовался, а до того сидел где-нибудь в уголке, сторонясь девчонок.

– Теперь все в сборе, – сказала Эрна. – Прошу к столу, пирог стынет.

Она распахнула дверь в соседнюю комнату и усадила гостей по одной ей известным правилам.

Никита оказался рядом с именинницей. Напротив сидели Костя, Лика и Тодик. Пока Никита изумлялся вещам, расставленным на столе, и догадывался, что тонкие, почти прозрачные, розовые ломтики на блюде – это семга, о которой он слышал, но никогда не ел, Костя закатал рукава белой рубашки и, вооружившись ножом и вилкой, поднялся с места.

– По просьбе нашей милой именинницы и по праву старшего по званию предлагаю приступить.

Он ловко подхватил кусок пирога и водрузил его на подставленную Эрной тарелку. Так же ловко он обеспечил пирогом всех девчонок и подмигнул Никите и Тодику:

– Братья индейцы, действуйте сами.

Дружно застучали ножи и вилки. Никита ухватил пирог пятерней и поднес ко рту, но, увидев удивленный взгляд Лики, положил его обратно, вытер под столом руку о штаны, взял вилку, ножик и, посмотрев, как это делает Костя, принялся за дело.

Костя непринужденно расправлялся с именинным пирогом, успевая в то же время переговариваться со своей соседкой. Видимо, он сказал что-то необычное. Лика быстро взглянула в сторону Никиты, опустила глаза и ответила негромко:

– Ты, кажется, говоришь ерунду. Этого не может быть.

– Спроси сама, – пожал плечами Костя, продолжая есть.

– Ну и спрошу. Только не сейчас.

Никита был занят едой и не очень прислушивался, что о нем говорят. К еде он привык относиться серьезно.

– Ох, и люблю же я торт, – сказал Тодик, глотая слюну. – С кремом!

Костя ухмыльнулся и шепнул что-то ему на ухо.

Тодик вдруг побледнел, положил нож и вилку.

– Что же не кушаешь, Тодик? – спросила Эрна.

– У него живот болит, не обращайте внимания, – сказал Костя и засмеялся.

После угощения перешли в гостиную, и Эрна затеяла игру в фанты. Девчонки отдавали ей кто носовой платочек, кто брошку, снятую с кофты. Когда очередь дошла до Никиты, он пошарил в карманах и бросил в шляпу пуговицу не то от рубашки, не то от штанов. Девчонки зафыркали.

Потом на стул посреди комнаты усадили Костю. Эрна подошла к нему сзади и стала вытаскивать из шляпы фанты. Она подымала их над головой, чтобы все видели, а Костя не видел, и спрашивала:

– Что этому фанту делать?

Костя оказался на высоте. Он отвечал не задумываясь и всякий раз очень удачно, вызывая общее оживление.

Только Тодик обиделся. Когда Эрна подняла над головой его перочинный ножик и спросила, что этому фанту делать, Костя прикрыл глаза, как бы раздумывая, и произнес:

– Исполнить арию «На земле весь род людской…»

– Это он нарочно, – зашептал Тодик на ухо Никите, пока смеялись девочки. – Думаешь, он не знает, чей фант? Ему в зеркале на стене видно. Заметил, как он глаза закатывает, чтобы в зеркало посмотреть?

Ликиному фанту-платочку досталось «исповедовать грешников». Никитиной пуговице – проделать цирковой номер. Никита подумал, что Тодик, кажется, прав.

Потом все исполняли свои номера. Тодик оказался хитрее, чем о нем думали. Когда подошла его очередь, он попросил Эрну аккомпанировать на пианино, вышел на середину комнаты, поднял руку к потолку и, то широко открывая рот, то раздувая щеки, исполнил арию без единого звука.

Пока хлопали его находчивости, Лика переглянулась с Костей и вышла в переднюю.

– Что значит «исповедовать грешников»? – спросил Никита у Эрны.

– А вот вызовет тебя Лика, тогда узнаешь, – засмеялась Эрна.

Как будто в ответ на ее слова от дверей, за которыми скрылась Лика, окликнули Никиту:

– Тебя вызывают исповедоваться!

Эрна прикусила губу, удивленно посмотрела на Никиту: Никита пожал плечами и направился к двери. В дверях он оглянулся и увидел, что из столовой вышла мать Эрны. В это время его потянули за руку, и дверь за ним закрылась. В полумраке прихожей он с трудом различил лицо девушки.

Перед самым лицом блеснули ее глаза.

– Я хотела у тебя спросить одну вещь.

– Ну? – сказал Никита, чувствуя, как его охватывает непонятное волнение.

– У вас в комсомольском клубе бывают девушки-комсомолки?

– Ну, бывают.

– А это правда, что вы остаетесь с ними в клубе ночевать?

Никита сначала не понял, что она спрашивает. А потом до него дошло. С его губ готово было сорваться ругательство, но он сдержался и крикнул только:

– Дура!

Нащупав дверную ручку, он выскочил из передней, чуть не сбив с ног Эрну и ее маму. Обе смотрели на него одинаковыми круглыми глазами.

– Я же говорила, с ним будет трудно. Апаш, беспризорник. Его нельзя оставлять вдвоем с порядочной девушкой, – сказала мама и строго спросила: – Что у вас происходит, мальчик?

Никита замешкался с ответом. Он просто не знал, что отвечать.

Из дверей, за его спиной, вышла Лика. Лицо ее пылало, она прижимала ладони к щекам.

«Ну их всех к черту», – подумал Никита и сразу успокоился.

– Ты молчишь, мальчик? – строго сказала мать Эрны.

– Спросите у нее, – крикнул Никита и кивнул на Лику. Он окинул взглядом притихших девочек, заметил недоуменно вытянувшееся лицо Тодика. Подумал, без особого интереса, куда девался Костя? Последнее, что успел заметить, – удивленный и страдальческий взгляд Эрны.

– Гудбай, ауфвидерзеен! – произнес он как мог насмешливо. Не торопясь вышел, а очутившись за дверью, стремительно бросился вниз по лестнице.

Внизу он увидел Костю. Похоже, тот ждал кого-то.

– Ты что? – спросил Костя. – Ха, ха! Понимаю. Девочка оскорбила пролетарскую честь. Пролетарии не понимают юмора.

Никита ошалело смотрел на Костю. Так вот в чем дело! Вот почему удивилась она за столом, а потом решила спросить.

– Ты, фрайер! – сказал Никита. – Я с тобой еще поквитаюсь!

Он что есть силы хлопнул дверью.

– Попробуй! – крикнул Костя ему вдогонку.

Видно, таким уж выдался этот день для Никиты, что его злоключения еще не кончились. Он выбежал за калитку и с разбегу налетел на Леньку. Рядом с озабоченным видом прохаживался Карпа.

– Ты что летишь как бешеный? – рассердился Ленька.

– Это его из гостей выбросили. Со второго этажа, – объяснил Карпа. – Они на именинах были. – Опустив руки и умиленно кланяясь, Карпа дурным голосом добавил: – С благополучным вас возвращеньицем, господин Лепехин!

Никите сразу стало легче.

Друзья шагали в ногу по звонким мосткам. Ленька изредка поглядывал на Никиту справа. Карпа, мурлыча под нос какой-то мотивчик, поглядывал слева.

– Идем ко мне, – сказал Никита. – Батя уехал в Заостровье попов разоблачать. У нас поговорим.

– Идем, – обрадовался Карпа. Он хотел еще что-то сказать, но Ленька грозно глянул на него.

– Помолчи! Пусть он сначала расскажет, а потом мы ему выложим.

Первое, что сделал Никита, когда они вошли в комнату, сорвал с ног опостылевшие башмаки, швырнул их под вешалку и с наслаждением потопал босыми ногами по чисто вымытому полу.

Друзья улеглись животами на расстеленное одеяло.

– Ну давай, выкладывай! – распорядился Ленька.

Никита рассказал.

Карпа сочувственно засопел, а Ленька сказал:

– Азбука коммунизма. Чего еще от буржуев недорезанных ждать?!

Он стукнул кулаком по одеялу.

– Конечно! В три шеи разгоним буржуйских деточек!

– Сегодня получено сообщение из ЦК… – не вытерпел и ввернул Карпа.

– В РСФСР создана детская пролетарская организация, – продолжал Ленька. – В губкоме выбрали оргбюро по подготовке пионерского движения. Володя сказал, что завтра нас вызывают в оргбюро, там будет решаться судьба дружины бойскаутов и вопрос о создании отряда юных пионеров…

– Кого, кого? – спросил Никита.