Зора (СИ) - Mazurenko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оказавшись в коридоре, он дошёл до лестницы и принялся спускаться на первый этаж. Ему не нравилось то, что этот дом был очень светлым. Не походило это на обитель мрачных личепоклонников, хотя он понимал, что это, скорее, было необходимо для того, чтобы подавать вид приветливости, лишь бы ни у кого не возникало подозрений, что здесь собираются те, кто по закону Эт’сидиана не имеют на это права. Но всё же такая атмосфера никак не способствует сближению с бессмертным. Лестница вывела Константина в гостиную — достаточно просторное помещение, в котором было много мест для сидений. А рядом или напротив всевозможных кресел и диванов стояли столики. В некоторых сервантах Константин видел всяческие хрустальные и фарфоровые изделия, так что отметил про себя, что хозяин этого дома — достаточно богатый человек. Два окна располагались справа и слева от входной двери, пропуская сюда дневной свет. На некоторых местах сидели другие сустиазоры. Они совсем никак не общались и, кажется, вообще не были знакомы друг с другом. Каждый из них занимался своим делом: кто-то читал книгу, кто-то писал что-то, иные просто пребывали в задумчивости. В общем, здесь царила блаженная тишина, которая изредка нарушалась звуками кухонной деятельности, что доносились из другого помещения. Изредка Константин встречался с кем-то из них взглядами. По их выражениям лиц также нельзя было сказать, что они поклоняются мрачному личу. Это были самые обычные люди. Поэтому как же сильно выделялся Константин на фоне всех этих мужчин и женщин. Справа и слева в гостиной находились проходы, ведущие в другие помещения первого этажа. Сначала Константин пошёл направо и оказался в столовой, откуда исходили различные звуки и приятный аромат. Она представляла из себя столь же просторное помещение, что и предыдущее. По середине стояли два стола, за которыми, как понял Константин, трапезничают все личепоклонники. Когда гость осознал эту мысль, ему сделалось скверно. Слова «личепоклонники» и «трапезничают» как-то не сочетались. Однако он смирил себя другой мыслью — что ему, будущему некроманту, адепту магии смерти, мрачному повелителю зелёного пламени, также требовалась подпитка. К столам было приставлено очень много стульев. В противоположной стороне помещения какие-то две женщины хлопотали с обедом. Немного постояв так в проходе, он двинулся исследовать левое помещение, чтобы узнать, что там. Пройдя у всех на виду по гостиной, он достиг второго прохода. А там был небольшой коридор, в конце которого справа и слева располагались двери, ведущие в другие помещения. Одна из них была закрыта, когда как другая, наоборот, приглашала войти и посмотреть, что там находится. И Константин не преминул воспользоваться этим приглашением. Дойдя до той самой двери, он осторожно заглянул туда и обнаружил довольно просторное помещение. Там было не так светло, как в любой другой этой комнате, так что он готов был тут поселиться. Это был кабинет хозяина дома. По середине стоял вычурный письменный стол, который был обращён лицом к двери, откуда как раз смотрел Константин. На не менее роскошном кресле с высокой спинкой сидел сам владелец этого дома. Тот самый мужчина, который отварил ему дверь, когда некромант по просьбе незнакомца прибыл сюда. Увидев нового члена своей семьи, человек произнёс: «Хоть я не обладаю пророческим даром, как зораци́р, но всё же сумел предвидеть, что ты придёшь сюда» Он сделал паузу, а Константин воспользовался ею, чтобы начать разговор: «Я себе немного иначе представлял личепоклонников» — «Думал, что мы какие-то фанатики, носящие чёрные балахоны, который скрывают наши лица, что мы прячемся по подвалам и вынуждены бороться за каждый день своего существования?» Чуть помолчав, Константин отвечал: «Можно и так сказать» — «Мы почитаем Загриса, пытаемся вести праведный образ жизни, чтобы угодить ему, и жаждем обрести такое же величие, как и вестник его. Но, чтобы стать, как он, нужно быть всецело преданным нашему покровителю, отринуть жизнь и посвятить всего себя той тьме, в которой он обитает. Не мы первые и не мы последние, кто жаждет получить благословения смерти, чтобы не бояться её и жить вечно. До нас были и другие, кто пытались стать зорацирами. Но только лишь один сумел стать тем, кто тебя нашёл. Остальные слишком сильно приблизились к зоралисту, и лишились разума» Он оборвал своё предложение, как будто бы осёкся. Тяжко выдохнув, он продолжил: «Хотя нет, прости, я не должен был так сказать. Просто, пойми, легко впасть в крайности, и очень сложно отыскать равновесие. И мне кажется, что те, кто полностью отринули человечность, как бы это сказать… обезумели. Они обменяли свободу жизни на рабство смерти. И теперь они, наверное, стали марионетками в руках нашего господина. Что они делают там, в Эн’сутелине? Безмолвно стоят на своих местах и смотрят в никуда? И я снова прошу прощение, если мои слова задели тебя, ведь мы пока что не знаем, к чему стремишься ты. Но, пожалуйста, не говори. Не сейчас. Скоро обед. И всем сустиазорам будет интересно узнать, к чему ты стремишься в смерти» — «Я не привык собирать на себе всеобщее внимание» — «Да, мой брат. Я тебя понимаю. Мы все тут пришли из этого мира, из мира живых. И всё наше естество противилось жизни. Однако тут все свои. И мы можем не таить друг от друга свои мысли и свою сущность. Вот увидишь: ты сумеешь влиться в наше общество» Как только хозяин договорил эти слова, Константин вернулся в гостиную. И в его голове витали мысли. Нет, он ошибся. Ему тут не место. Все вокруг лишь делают вид, будто бы отринули жизнь и стремятся к смерти. На самом же деле они — лишь очередной круг по интересам. Истинный поборник смерти — тот, кто ни в чём не нуждается: ни в пище, ни в сне, ни в общении и тем более ни в единомышленниках. Ещё раз взглянув на всех, кто сейчас находился в гостиной, он окончательно для себя решил, что это не то, к чему он стремился. А потому просто ушёл через парадный
