Зора (СИ) - Mazurenko
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что ж, Константин обрёл новый дом среди сустиазоров. Но ему было не очень легко привыкнуть к тому, что теперь вокруг него столько людей. Все отнеслись к нему с пониманием, а потому не решались оказывать ему помощь, пока он сам не подготовился к этому. Но, стоит отметить, что некроманту повезло. Его сосед по комнате ушёл от них, потому что прошло очень много толноров, а он не предпринимал никаких изменений. Стоит ли говорить, что после этого в поместье Овиллтэйдов нагрянула стража с проверкой. Они посмотрели, как живут здесь люди, и не нашли ничего подозрительного. Хорошо, хоть в тот миг нелюдимый Константин прогуливался по восточному Эт’сидиану, ведя разговоры с зорациром, а иначе бы к его мрачности были бы вопросы. Однако, в конце концов, эту преграду на пути к собственному величию он всё-таки преодолел, так что сделался менее замкнутым в себе человеком, в следствие чего уверенность в себе возросла. Однако, справившись с этим недостатком, он услышал от своего наставника неутешительные слова, что теперь он будет работать над целым ворохом остальных. Среди которых были невнимательность, легкомыслие, неосторожность, страх перед возможными ошибками, мнение других и прочие. Но, держа в голове теперь два наставления, он каждый раз усмирял себя и продолжал работу над собой: не существует недостижимых вершин — есть лишь недостаток усердия. А также что сложнее: умереть, будучи живым? Или удержать свою жизнь, будучи при смерти? И так медленно и верно некромант обретал себя. Да, сейчас невозможно сказать, что Константин — это будущий зордалод, повелитель смерти. Но сейчас в нём закладывалось основание души. Он превращал свою личность в того, кто будет постигать тёмные таинства. А уж власть некромантии потом сделает из него мрачного жнеца человеческих душ.
Когда он продвинулся ещё сильнее в покорении самого себя, зорацир принялся наставлять его дополнительно. Точнее же, наставлял его уже не зорацир, а зоралист. Да, сам лич. Бессмертный вселился в тело древнейшего личепоклонника и через него разговаривал с некромантом. Точнее же, личепоклонник сам призвал лича и предоставил своё тело для наставления мрачного чародея. Все сустиазоры впитывали наставления вестника смерти, когда как некромант удостоился чести внимать наставлениям самого воплощения смерти. Да, иметь дело с самим личом — это огромная честь. И Константин укрепился в решимости пройти свой путь до конца. Но вот только первые наставления проводил не Загрис, о котором всё время говорил зорацир, а другой лич. И Константин это сразу же понял. Как? С помощью своих сил, что пробуждаются в нём. Ведь некромантия — это не только способность зажигать зелёное пламя смерти, которое убивает живых, воскрешает мёртвых и усиливает бессмертных. Это новая сущность, которая помогает понимать всё, что относится к ней. Не зря зорацир говорил, что, искореняя грехи, человек освобождает в себе место для чего-то большего. В случае с Константином это место освобождается для его истинной сущности. Ведь некоторые пороки могли заглушать ростки новой сущности, ограничивая рост возможностей. И вот, наступил такой момент, когда будущий мастер магии смерти научился читать души.
Наставник, который не хотел открывать своего имени, предстал перед некромантом. Они специально удалились вглубь восточного квартала, чтобы ещё сильнее ощутить могущество Загриса, и тем самым испытать Константина, сможет ли он понять, что зорацир дотянулся до другого лича. Однако их разговор начался немного на отвлечённую тему. Понизив голос до шёпота, он спросил: «Чувствуешь? — он сделал выразительную паузу, — Они всё ещё здесь. Шепчут и пытаются докричаться» Константин ответил: «Да, я их чувствую. Но, когда сосредотачиваешься на чём-то другом, вот, как например, сейчас, голоса затихают». «Нет, — всё так же продолжал шептать учитель, — Это не из-за того, что ты перестаёшь их слышать, а из-за того, что они не могут сдержать твоего крика. Им приходится убегать от тебя» — «Ни за что бы не подумал» — «Все эти существа — остатки душ. Нечто, меньшее, чем душа. Те, кто тут погибли, под действием силы Загриса восстают в виде эха. Они обречены лишь скитаться тут, в вечной тишине и тьме. Никто не может даровать им либо покой, либо воплощение. Тхина́й» Последнее слово, которое зорацир произнёс на древнем наречии, было подхвачено этими существами. Они повторили его множество раз и унесли за собой вглубь восточного квартала. Подождав, пока слово «тхинай» перестанет быть совсем отчётливым, наставник продолжил всё так же шёпотом: «Воплотитель. Тот, кто может подарить какое-то воплощение. И это ты, Константин. Некромант способен подарить воплощение душе. Это — сила, способная управлять жизнью и смертью. Павшие души безмолвны для других. Только лишь сила смерти способна показать их и позволить услышать. И то, что ты прикоснулся к силе смерти, даровала тебе такую возможность. Другие люди не могут их слышать. Даже сустиазоры, ведь у них нет искры некромантии, как она есть в тебе. Да, пока ты не покоришь эфир, они так и останутся лишь блёклыми голосами, звучащими где-то на задворках подсознания. Но, — далее зорацир изменился, впустив в себя лича, и голос зазвучал теперь громко и лишь в голове, — Но я помогу всё изменить» Некромант преисполнился чести и произнёс парочку слов на древнем наречии, приветствуя своего покровителя. Однако в голове всё сильнее и сильнее становилась мысль, что это не Загрис. Он поднял глаза с земли и глянул в зелёные огни, которые горели в глазницах зоралиста. Однако опыт, который он приобрёл, пока внимал наставлениям учителей, позволил ему заглянуть ещё дальше, задев край души того существа, которое сейчас использовало это тело для того, чтобы разговаривать с некромантом. Он попытался копнуть глубже, чтобы понять, с кем он имеет дело. И его разум был атакован всевозможными видениями, которые было сложно разобрать. Череда сменяющих друг друга картин пронеслась в его сознании так быстро, что он даже не успевал понимать, что они хотели ему
