Кризис средневековой Руси 1200-1304 - Джон Феннел

Полоцкое княжество, расположенное к западу от Смоленска и к северу от Турова, резко отличалось от всех описанных выше районов, составлявших в XII веке земли Руси. Оно никогда не было родовым владением никого из потомков Ярослава I и никогда в отличие от других княжеств не было связано пуповиной с матерью городов русских Киевом. Как ни пытались киевские князья покорить его, оно оставалось независимым и безучастным к основным политическим событиям на протяжении большей части XI и XII веков. Здесь правили потомки второго сына Владимира I Изяслава, посланного сюда на княжение вместе со своей матерью Рогнедой в конце X века. В конце XII века это было единственное княжество, граничившее одновременно с Литвой и с землями Немецкого ордена, что делало его уязвимым со стороны двух потенциально агрессивных западных соседей.

Подобно Турову, почвы здесь были бедные, местность лесистая, заболоченная. Но в торговом отношении этот район имел огромное преимущество перед большинством других княжеств: в центре этой земли протекала Западная Двина, напрямую соединявшая княжество с Балтикой; туда же вело верхнее течение Немана в западной части княжества Удобные речные пути вели также на юг: на юго-восточной окраине района протекал Днепр и два его основных притока Друть и Березина.

Источники, содержащие сведения о Полоцком княжестве XI и XII веков, фрагментарны, противоречивы и неинформативны. Даже если в Полоцке (или в Минске, или в Витебске) велась летопись, то сведения оттуда почти не попали в летописи Киева, Новгорода

53 и Суздальской земли. В XI веке Полоцкое княжество было, по всей видимости, сильным и единым; в течение целых ста лет только два князя занимали престол — воинственный сын Изяслава Брячислав (1001–1044) и его еще более агрессивный внук Всеслав (1044–1101). В XII веке, однако, княжество распалось на несколько мелких районов (Полоцк, Минск, Витебск, Друцк, Изяславль, Логожск и, может быть, ряд других), в которых правили многочисленные сыновья и внуки Всеслава. То минские, то полоцкие князья предпринимали попытки объединить эту территорию, но безуспешно. К началу XIII века из летописей начинают исчезать даже редкие и разрозненные упоминания о Полоцке — верный признак ослабления княжества. Тогда же крестоносцами, двигавшимися по Двине, были порабощены полоцкие данники — леттские племена. В начале XIII века русские отряды под командованием полоцких князьков были выбиты из застав в Кукенойсе (Кокенхузене) и Герсике на Двине юкскюлльским епископом Альбертом и его саксонцами38. Давление Литвы с запада и Смоленска с востока, феодальные усобицы, типичные для XII века, периодические попытки киевских князей установить контроль над Полоцком, катастрофическая раздробленность Полоцкой земли — все внесло свою лепту. И хоть Генрих Ливонский упоминает какого-то «князя Владимира», «короля полоцкого» на переломе веков39, и хоть этому княжеству удалось каким-то образом продержаться еще в течение нескольких десятилетий, нет сомнений в том, что оно было безнадежно ослаблено в политическом и военном отношениях. Оно не представляло угрозы ни для кого из своих соседей, и менее всего для Суздальской земли, и только время требовалось для того, чтобы самый агрессивный из них, Литва, поглотил эту территорию 40.

Новгородская земля — единственный русский район, который не был княжеством в точном значении этого слова (т. е. управляемым либо князем из династии, обосновавшейся там, либо назначенным из другого княжества), но зависел от власти приглашенного князя и его войска, когда возникала необходимость защищать границы и вести войны. Центром этого города-государства, который невозможно назвать ни княжеством, ни тем более республикой, было озеро Ильмень, к северу от озера на берегах реки Волхов и был расположен Новгород. Эта земля протянулась на севере до Финского залива, Невы, южных берегов Ладожского озера и реки Свирь. Восточным соседом новгородцев была Суздальская земля, южными соседями — Смоленское и Полоцкое княжества. Западная граница пролегала вдоль по реке Нарова на юге через центр Чудского озера, а также западнее реки Великая до самого северного края Полоцкой земли. Вся эта территория централизованно управлялась из Новгорода, только на западе город Псков и значительная по размерам зависевшая от него территория имели самоуправление, пусть и под строгим надзором Новгорода, откуда в Псков назначался посадник, которому принадлежала исполнительная власть.

Сам Новгород был вторым по величине городом на Руси после Киева. Через него проходили торговые пути, ведущие с севера, от

54

Балтики (по Неве, Ладожскому озеру и Волхов), на юг, к Черному морю (по Ловати и волоком до Днепра), и пути с востока на запад, соединявшие Новгород с Волгой (по Полу и озеру Селигер, а также по Мете и волоком до реки Тверды). Расположенный на пересечении торговых путей, Новгород был крупнейшим центром торговли с югом, востоком и западом, но особенно с западом. Источником богатства Новгорода была не только его торговля, но и его обширные северные колонии. Они простирались на севере до Арктики и на востоке до Урала (районы Печоры и Югры). В богатом центральном районе, известном как Заволочье («за волоком», т. е. на землях, расположенных в бассейне Северной Двины к северо-востоку от волока, соединявшего озера Белое и Кубенское), власть Новгорода твердо установилась уже в XII веке: правители в этот район назначались центральной властью. Отдаленные районы (Пермь, Югра, Печора и Кольский полуостров) находились под властью Новгорода только в том смысле, что они регулярно платили дань. Нет никаких оснований считать, что они были «колонизованы» Новгородом к началу XIII века — да и к концу столетия, кстати, этого не произошло.

Административно Новгород был разделен на две половины. На западном берегу Волхова располагалась так называемая Соборная сторона (Софийская сторона), состоявшая из трех концов (районов или округов): Неревского, Загородского и Людина (последние два известны как Прусская улица), — и детинца (кремля). Над всей этой стороной возвышался собор св. Софии. На восточном берегу реки находилась Торговая сторона, состоявшая из двух концов: Плотницкого и Славенского. Каждый из пяти концов отвечал за управление пятью волостями, или районами, на которые была поделена центральная часть Новгородской земли.

Начиная со второй половины IX столетия Новгород находился в зависимости от киевских князей. Позже князей из Киева стали присылать для правления в Новгороде. Насколько большой властью обладал князь, сколь обширными землями он владел, в какой степени он мог назначать своих людей на административные, судебные и фискальные должности — этого мы не знаем. Но в XI и в первой половине XII века он определенно был больше чем военачальником и защитником границ, и его присутствие, хотя и необходимое, если учитывать поразительную неспособность новгородцев защищаться от врагов самостоятельно, было для них, несомненно, как бельмо на глазу.

В начале XII века, по мере того, как росло стремление Новгорода к независимости, княжеская власть стала ослабевать: место посадника (ежегодно сменяемого главы исполнительной власти в городе) стало выборным — если до того посадник был ставленником и правой рукой князя, то теперь он избирался городским вечем из числа новгородских бояр, т. е. тем самым превратился из послушного орудия княжеской воли в потенциальную помеху его власти. Вече добилось также права назначать всемогущего епископа (с 1165 года — архиепископа) — номинального главу города-государства, хранителя казны, хозяина государственных земель, высшего церковного судью, будущего председателя правящего собора, — а впоследствии стало назначать и тысяцкого, т. е. воеводу местного ополчения и главу охраны. Но что самое важное, Новгород избавился от зависимости от Киева, который уже не мог назначать новгородских правителей. Начиная с 1136 года, когда восстание горожан закончилось изгнанием сына прежнего киевского князя, Новгород пользовался правом самостоятельно выбирать себе князя из любого княжеского рода Конечно, сильные владимирские, киевские или черниговские князья по-прежнему могли оказывать давление на Новгород и принуждать горожан принимать своих ставленников. Но уже была разрушена традиция или неписаный закон, согласно которому именно киевский князь автоматически ставил своего сына или близкого родственника в Новгород. Город получил возможность лавировать между тремя главными княжескими группировками: старшей ветвью потомков Мономаха (главным образом Ростиславичами, князьями смоленскими), младшей ветвью (Юрием Долгоруким и его детьми) и их к тому времени отдаленными родственниками Ольговичами из Чернигова. Все три рода обеспечивали Новгород князьями в течение второй половины XII века.

Ошибкой было бы думать, что завоеванное право Новгорода самому выбирать себе князей неизбежно вело к ослаблению княжеской власти. Это происходило только в том случае, если престол занимал слабый князь или же ставленник слабого князя. Оказывается, что во второй половине XII столетия ограничений княжеской власти (во всяком случае, закрепленных письменно) почти не было, кроме права горожан изгонять нежеланного правителя (которым они пользовались время от времени в течение этого периода), не навлекая на себя при этом серьезных гонений извне. Нетрудно понять причины неспособности новгородцев ограничить власть князя: несмотря на тот факт, что посадник — главная исполнительная власть города — избирался независимо от князя, отсутствовало единство среди тех, кто составлял основную силу, стоящую за выборщиками, а именно бояр, поскольку в XII веке сами бояре были разобщены своей приверженностью разным поставщикам правителей для Новгорода. Начиная с 1136 года среди бояр можно выделить несколько непримиримо враждующих группировок: тех, кто поддерживал Ольговичей, и тех, кто противостоял им: позднее враги Ольговичей разделились на тех, кто поддерживал суздальских князей, и тех, кто поддерживал смоленских. Это означало, что, кто бы ни был князем, он, как правило, мог рассчитывать на поддержку той или иной части бояр; но это также означало, что никакая группировка бояр не могла удержать власть без поддержки правящего в это время князя. В результате вместо того, чтобы формировать сплоченную оппозицию по отношению к княжеской власти и ее привилегиям и вырабатывать какую-то форму олигархического республиканского правления, бояре были разобщены как раз по причине того, что город-государство имел право выбирать (или влиять на выбор) своего князя, а также избавляться от него 41.