Кризис средневековой Руси 1200-1304 - Джон Феннел

Что произошло после этого с Киевом? Очевидно, что Роман не мог оставаться в этом городе и оттуда управлять своими сложными западнорусскими владениями; в конце концов, он только в предыдущем году присоединил Галицкую землю с ее неспокойными боярами и сторонниками союза с Венгрией. Поэтому на киевский престол он посадил луцкого князя Ингваря Ярославича из Волынской земли. Может показаться, что назначение такого, казалось бы, неродовитого князя на главный престол говорит о презрительном отношении Романа к Киеву, как это было в случае с Андреем Боголюбским, посадившим туда в 1169 году своего брата Глеба. Но кого еще мог сделать киевским князем Роман? Ингварь был вторым после Романа из волынских князей и вторым оставшимся в живых правнуком Мстислава Великого вероятно, Роман даже не пытался искать претендента на киевский стол среди других потомков Владимира Мономаха и уж, конечно, среди Ростиславичей.

Во всяком случае, Киев надежно оставался в руках Романа — в течение двух лет все было спокойно на юге. Зимой 1200/01 года Роман предпринял очень успешный карательный поход против половцев, закончившийся освобождением русских пленных, захваченных, по всей вероятности, после поражения в 1196 году22. Но если Целью нападения было надолго отбить у половцев охоту к активным Действиям, то задача выполнена не была: в 1203 году половцы с еще большей энергией включились в междоусобную войну на юге Руси.

Наивно было бы ожидать, что деятельный Рюрик удовлетворится своей вынужденной отставкой и будет тихо сидеть во Вручие. Вряд ли также многочисленные черниговские князья стали бы безучастно наблюдать, как Роман утверждает свою власть на юге: в конце концов, следующим шагом Романа вполне мог быть захват Лереяславля, после чего Чернигов попал бы под давление на всех своих южных рубежах. 2 января 1203 года необычное затишье, Длившееся два года, внезапно было взорвано. Рюрик, Ольговичи и все пожелавшие присоединиться к ним половецкие ханства («с погаными половци» 23) выступили в поход и взяли Киев.

Даже с учетом того факта, что самое подробное и яркое описание взятия Киева, даваемое летописями Суздальской земли и Се-

верного Переславля, состоит большей частью из «штампов описания бедствий», употреблявшихся как до, так и после 1203 года для показа больших несчастий, все равно ясно, что городу был нанесен страшный удар, после которого он еще долго не мог оправиться. Сначала был взят и сожжен район Подола — Рюрик не забыл, как двумя годами ранее жители Подола открыли ворота Роману. Затем был взят княжеский дом («Гору взяша»), собор св. Софии и Десятинная церковь были отданы на разграбление, как и «монастыри все». По-видимому, грабили, захватывали в плен и убивали в основном половцы, угнавшие затем своих пленников в степь 24. Спасти свои жизни удалось только иностранным купцам (потерявшим, однако, при этом половину своих товаров) — купцы нашли убежище в церквах

Что именно случилось после захвата Киева, точно неизвестно. Возможно, что Ингварь был захвачен в плен, либо ему удалось бежать в Волынскую землю 26. Ольговичи вернулись обратно в Черниговское княжество со своими пленными 2Т. Что касается Рюрика, то он, по-видимому, предпочел отваге осторожность. Опасаясь восстаний в Киеве и оппозиции со стороны бывших союзников Романа (особенно черных клобуков), он вернулся в свою резиденцию во Вручие, оставив, без сомнения, часть дружины в городе28. Это, безусловно, покажется нам странным, однако оказалось необходимым вмешательство Романа, чтобы Рюрик смог вернуться в Киев. 16 февраля 1203 года Роман поспешил во Вручий, но не с целью сразиться с Рюриком или захватить обратно Киев, а просто пытаясь держаться подальше от Ольговичей и половцев: ведь основная опасность для Романа исходила от союза Ростиславичей с Ольговичами, поддерживаемого половцами.

И все же при всем авторитете правителя Западной Руси Роман мог только взывать и убеждать. Реальная власть, как и прежде, находилась в руках великого князя Суздальской земли. Почти ни одно соглашение не вступало в силу без его благословения. Рюрик был вынужден «целовать крест» в знак преданности Всеволоду III и его сыновьям. «Пошли ты мужа своего… — сказал Роман. — а я слю своего мужа ко отцю и господину великому князю Всеволоду, и ты ся моли, и я ся молю, абы ти дал Киев опять» 29. С такой курьезной просьбой завоеватель Киева вынужден был обратиться к Всеволоду. И Киев действительно был в должное время возвращен ему, без сомнения, ценой обязательства никогда не участвовать в будущих войнах на стороне Ольговичей. В то же время Роман убедил Всеволода заключить с Ольговичами договор, вынуждающий их сохранять мирные отношения со своими соседями 30.

Захват Киева Рюриком в 1203 году вернул Южную Русь в то же состояние, которое было в начале века, когда Роман правил Волынской и Галицкой землями, Ростиславичи держали Смоленск и Киев, а Ольговичи были неудобно зажаты между Смоленском и находившимся под Суздальской землей Южным Переяславлем. Только наивный мог поверить в то, что «мир» 1203 года, которого так энергично добивался Роман, продержится долго. Не только сам Роман горел желанием восстановить свою власть в Киеве и убрать

64 политической сцены своего беспокойного тестя Рюрика (или хотя бы добиться решающего ослабления своих восточных соседей), но сам Рюрик вряд ли мог чувствовать себя в безопасности в Киеве особенно теперь, когда его союз с Ольговичами был разрушен.

Всеволод III далеко не был уверен в том, что Ростиславичи не нарушат шаткого равновесия, вступив снова в союз с Ольговичами, да и положение его теперь уже тринадцатилетнего сына Ярослава не казалось таким уж прочным в удаленном и уязвимом Южном

Переяславле, каким оно было тремя годами раньше, когда он только посылал его на княжение. Но поначалу, во всяком случае, все шло гладко, и события поздней зимы 1203 или ранней весны 1204 года не внушали Всеволоду беспокойства. Рюрик, Роман, Ярослав Всеволодович Переславский и неназванные «иныи князи» сообща предприняли очень успешный поход против половцев, завершившийся захватом многочисленных пленных31. Важно отметить, что Ольговичи не участвовали в походе либо потому, что умышленно не были приглашены, либо потому, что отвергли приглашение 32.

Дух гармонии и сотрудничества просуществовал недолго, хотя,

по всей видимости, предпринимались попытки заставить Романа и

Рюрика отказаться от соперничества. На обратном пути из похода против половцев они посовещались с Ярославом (или же с его со ветниками) в Переяславле и затем направились в Треполь на Днеп ре, расположенный на полпути между Переяславлем и Киевом. Здесь намечалось обсудить условия договора между князьями и прийти к соглашению по крайней мере о том, какие районы должны отойти к каждому роду. В источниках отсутствуют точные сведения о том, что произошло в Треполе. Но «дьявол положи смятение великое» —

этим стандартным летописным клише было обозначено начало нового витка междоусобной борьбы. Так или иначе, но Роман взял в плен Рюрика и отправил его в Киев, где Рюрика, его жену и дочь (бывшую жену Романа) силой постригли в монахини. В это же время два сына Рюрика, Ростислав и Владимир, были отвезены в Галицкую землю как пленники Романа 33. По всей вероятности, Ингваря

Ярославича отправили обратно в Киев, чтобы он вторично сел на свой стол 34.

И снова Всеволод III вмешался, чтобы восстановить утраченное равновесие и воспрепятствовать укреплению власти Романа над Волынской и Галицкой землями и киевским княжеством. Он отправил своих посланников в Галицкую землю и, действуя угрозами и лестью, убедил Романа освободить двух сыновей Рюрика. Ростислава Рюриковича Всеволод посадил на киевский престол 35.

Однако конец этому этапу междоусобной войны на юге был положен не восстановлением одного из Ростиславичей на киевском престоле, а неожиданной смертью Романа в 1205 году. Может быть, отчаявшись достичь своих целей в Киеве до тех пор, пока Всеволод III имел возможность вмешиваться в события и повелевать смоленскими и черниговскими князьями, Роман предпринял самый многообещающий из когда-либо затевавшихся им походов. Он вторгся Польшу. Роман хотел сначала разгромить короля Малой Польши

Лешека из Кракова, а затем двинуться на северо-запад, в Саксонию 36. 19 июня 1205 года поход бесславно завершился у Завихоста на Висле, на полпути между Владимиром и Краковом. Лешек и его брат Конрад из Мазовии разгромили русское войско и убили Романа. Победа была столь велика, что Лешек и Конрад в память о ней воздвигли алтарь в Краковском соборе.

Смерть Романа, которому летописец его сына Даниила посвятил короткую, но великолепную эпитафию 37, означала конец целой эпохи. Прежде всего, Галицкая земля была теперь широко открыта для вторжения. Вдова Романа Анна при всем своем византийском хитроумии и коварстве не могла справиться с интригами галицких бояр. Ей ничего не оставалось, как поселиться в Галиче с двумя своими малолетними сыновьями Даниилом и Васильком, после чего она, как мы знаем, сосредоточила свои усилия на Волынской земле, со временем, в 1219 году, ей удалось установить свою власть во Владимире, а также по крайней мере над частью старой территории Волынской земли Галицкая земля в течение пятнадцати лет после смерти Романа оставалась добычей соседних захватчиков — венгров, поляков, русских — и подвергалась давлению извне, со стороны папских эмиссаров, пытавшихся обратить православное местное население в римских униатов, если не в правоверных католиков. Но не только открытость и незащищенность Галицкой земли, вступление ее в орбиту венгерского и польского влияния, но и разрушение великого юго-западного союза Волынской и Галицкой земель явились результатом смерти Романа: усилилась борьба за превосходство на юге Руси, но теперь это уже было не трехстороннее соперничество, а еще более губительная схватка не на жизнь, а на смерть между двумя непримиримыми врагами, Ростиславичами и Ольговичами.