Виновны в защите Родины, или Русский - Тимофей Круглов

Людей не хватало катастрофически. Чем больше мы включали в пропаганду собственных СМИ, тем больше требовалось профессионалов. А где их взять? Те, что были, — были латышами — это раз. Или «русскоязычными», то есть по определению принадлежали к убежденным сторонникам перестройки и, соответственно, независимости Латвии. Редкие, не сбежавшие на сторону, партийные кадры были не в состоянии работать по-новому в новых условиях. Учить и воспитывать своих людей мы не успевали, да и кому было учить-то? Я и сам учился на ходу. Недавно обзвонил нескольких девчонок с нашего курса филфака, в надежде хоть одну вытащить на радио — редактором, диктором, комментатором — все равно! Но ни одна не смогла. И не потому, что никто не интересовался политикой, — все сидели в декретах — им как раз рожать подоспело! Время. Нашли время!

Пришлось обходиться интерфронтовскими активистами. Людой вот, по старой памяти. Она, конечно, бесплатно была согласна работать, но я пошел на принцип и выбил ей у Алексеева небольшие деньги за каждую запись. Меня душила злоба оттого, что ЦК КПЛ, сидя на миллионах, пользовал интерфронтовскую видеостудию, наших специалистов, которым мы же и платили зарплату! ЦК дрожал за каждую копейку, в то время как надо было срочно тратить деньги на собственные СМИ и, главное, — на людей! Да можно было банально перекупить половину беспринципной журналистской братии! Было бы желание! Мы с Алексеевым давно уже пришли к выводу, что все это — явный саботаж со стороны Рубикса. Но сделать ничего не могли. Обходились собственными скудными средствами. Но и наши скромные средства — и творческие, и технические ЦК старался подгрести под себя; а фактически просто парализовать контрпропаганду с нашей стороны. Эфир «Содружества» обеспечивала армейская полевая радиостанция, развернутая на территории военного училища. Все передачи шли в записи. В ЦК, с помощью наших же, опять, специалистов, оборудовали примитивную студию звукозаписи. Отсюда увозили готовые пленки на передатчик, мощности которого едва хватало, слушатели ловили «Содружество», как совсем недавно диссиденты «Голос Америки» — с хрипом и воем. Но на безрыбье и раком станешь! А десятки миллионов рублей, тщательно приберегаемые Рубиксом на счету КПЛ, после августа ушли в бюджет независимой Латвии, как ценный подарок компартии новой власти.

В сегодняшней программе мы с Людмилой комментировали свежий документ, принесенный нам Алексеевым прямо с заседания Верховного Совета:

«Постановление Верховного Совета Латвийской Республики О поддержке процесса демократизации в Российской Федерации Верховный Совет. Латвийской Республики постановляет:

1. Призвать демократические организации и движения Латвийской Республики организовать массовые акции поддержки процесса демократизации в Российской Федерации.

2. Поручить Совету Министров Латвийской Республики срочно организовать поставки продуктов питания для детей в районы забастовок шахтеров.

3. Предложить в ближайшее время созвать заседание Балтийского Совета в поддержку демократической России.

4……………»

И так далее и тому подобное. Рука руку моет, ворон ворону глаз не выклюет!

Все было в республике — склады ломились от остродефицитных товаров, продовольствие гноили, а потом вновь забивали им промышленные холодильники размером с многоэтажные дома. Потом выбрасывали, завозили новое и опять морозили, а потом — опять гноили. Та же ситуация была в Москве и Питере. Невзоров, надо отдать ему должное, сумел не только добыть факты, но и снять, как это происходило в Ленинграде! Как уничтожали поголовье на птицефабриках — забивали тысячами птиц и. оставляли разлагаться, потому что никто их не вывозил. Во время табачных бунтов на складах обнаруживали десятки тонн сигарет, папирос, махорки, спрятанных от потребителя. И так во всем. Саботаж! Организованный и тщательно скоординированный саботаж по всей стране, по всему Союзу. А теперь вот — координация забастовочного движения. Только наоборот. Если в Прибалтике русские бастовали, требуя восстановления конституционного порядка в стране, то в России шахтеры бастовали, требуя разрушения остатков действующей власти и передачи ее Ельцину. А независимые — с подачи России — прибалты всемерно поддерживали в ней же, матушке, шахтерские бунты. Схема работала.

Я опять стоял в тамбуре поезда Рига—Ленинград, опять курил одну за одной, вспоминая пролетевшую птицей неделю. Время спрессовывалось прямо на глазах. Казалось, что целые геологические эпохи пролетали в одно мгновение. Вроде бы совсем недавно я благодушествовал в армейской типографии, пил водку с печатниками во вторую смену, редактировал идиотские, но безвредные опусы Политуправления, ходил с дочкой в цирк и зоопарк, с женой — в театр. Но вот уже и Шапиро, говорят, скоро попросят вон вместе с русской труппой ТЮЗа. И выгоняет русский театр не кто иной, как маэстро Паулс, мать его ети! Еще недавно, перейдя в школу, я сдваивал уроки литературы своим десятиклассникам, водил их по окрестностям, показывал дом, в котором Горький, сбежав в Ригу после «Кровавого воскресенья» — 9 января 1905 года, укрывался у знакомой актрисы Русского театра и в котором он начал писать знаменитую «Мать». мать, мать!

Или дом, в котором родился Сергей Эйзенштейн, автор «Броненосца «Потемкин»! Мать. мать. мать. Ярчайший пример того, как делалась перестройка образца 1917 года… Мать… мать… мать! А рядышком — здание бывшего посольства Советской России в буржуазной Латвии, где Маяковский, которому латыши запретили публичные выступления в Риге, впервые прочитал свою поэму «Люблю». Хорошо еще, что я не мог знать тогда, что через пятнадцать лет в этом самом доме, снова ставшем посольством РФ, я буду получать российское гражданство и «Удостоверение переселенца в Российскую Федерацию», чтобы вернуться в конце концов на постоянно убегающую от меня Родину.

Во-первых, как это ни странно, и Латвия — страна.

Все причиндалы, полагающиеся странам, имеет и она.

И правительство (управляют которые), и народонаселение, и территория…

ТЕРРИТОРИЯ

Территории, собственно говоря, нет — только делают вид…

Просто полгубернии отдельно лежит.

А чтоб в этом никто не убедился воочию — поезда от границы отходят ночью.

Спишь, а паровоз старается, ревет — и взад, и вперед, и топчется на месте.

Думаешь утром — Напутешествовался вот! а до Риги всего верст сто или двести.

Республика много демократичней, чем у нас.

Ясно без слов.

Все решается большинством голосов.

(Если выборы в руках — понимаете сами — трудно ли обзавестись нужными

Голосами!)

голоснули, подсчитали — и вопрос ясен…

земля помещикам и перешла восвояси.

«Если выборы в руках — понимаете сами — трудно ли обзавестись нужными голосами!».

Вот и весь секрет независимости. А скоро так называемый «референдум» по этому вопросу. На самом деле — никакой это не референдум, а просто «опрос населения», не имеющий никакой юридической силы. К тому же. «трудно ли обзавестись нужными голосами»? Опять же, кто будет считать? Результат предрешен. А потом будут говорить, что «русские тоже голосовали за независимость»! Брехня. Но брехней этой будут прикрываться много лет. И брехню эту будут тиражировать в том числе и россиянские СМИ. Зачем? Да чтобы оправдать то, что России до русских в Латвии нет никакого дела! Маленькая Сербия и то, как может, борется за то, чтобы сербский народ не стал разделенным. И воевать за это с НАТО не побоялась! А россияне.

Я смешиваю 91-й год с нынешним — 2008-м… Больше не буду, право. Вот только гляну в окно, где клонит верхушки вырицких елей снежная метель, и снова обратно — в февраль 91-го года, в холодный тамбур плацкартного вагона — на рельсы, бесконечными серебряными нитками тянущиеся так близко под ногами. Открыл дверь перехода, бросил окурок в снежную круговерть — и скорее захлопывать дверь, бежать в обманчивый уют душного вагона. Что за Ариадна раскручивает эти железные нити рельсов перед нами? Как там говорила Татьяна? «Пути небесные». Надо бы поискать Шмелева в Ленинграде, может, и правда уже издали.

В баре гостиницы «Дружба» снова та же компания. Хачик, Леша, Толя, Мишка Панков. Все со стаканами водки в руке. Только вместо треугольных бутиков с икрой по простой печенюжке! Голодно стало в Ленинграде! Надо не забыть достать «Беломора» фабрики Урицкого — взять в Ригу.

Все пьют, пью и я. Потом идем на студию — разговаривать. Леша предлагает вместе съездить в Эстонию — снять, как военные будут подрывать памятники эсэсовцам. Я отказываюсь — некогда, дел невпроворот и в Риге. Быстренько перегоняю в Бету свои кассеты — тоже со взрывами. Только это уже нас взрывают. Записываю короткий комментарий для «Факта» и убегаю этажом выше. Там, над главной редакцией информации, в которой я обычно провожу все свое время на Чапыгина, столовая. А перед столовой — ставшая легендарной и пока что еще непобедимой «Независимая телевизионная компания». НТК «600». Как Глебыч удержался от «666» — не понимаю.