Дневник - Генри Хопоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь скрипела на петлях, а короткие ноготки Вики поперек врезались в древесные волокна. Один ноготь задрало. Если бы Вика могла, ее вопли были бы еще громче, но инстинкт самосохранения приказал ей поступить иначе: всю энергию, что можно было преобразовать в крик, Вика выпустила в свободную от оков Вити и не больную ногу. Она разъяренно сгибала и разгибала ее, нанося хаотичные удары по лицу, плечам, груди Вити.
Тот никак не отступал. Только Смайл улыбался пуще прежнего, становился шире, занимая собой разбитое лицо своего носителя.
«Не медли», — сказал я Илье.
Тот не медлил: когда снова подобрался к Вите, ударил его ковшом по затылку. Ковш погнулся. Из черепушки Вити брызнула струя крови.
— Илья? — обернулся Витя, на долю секунды вернувшись в сознание.
Вика врезала здоровой ногой по удерживающим больную рукам Вити. Она смогла сбить оковы.
Витя повалился на землю с одной лишь кроссовкой Вики в руках. Упал. С него съехали штаны, футболка задралась, выставляя напоказ результаты проделанной работы мрачной крови: на попе и пояснице большое гнилое пятно впадиной углублялось в его тело, обнажая едва заметные островки белых костей.
— Что за… — опешил Илья.
— Она… — Витя отрыгнул черной массой. — Она меня клюнула. Клюнула меня. Та летающая сука меня зарази…
Витя закрыл глаза. Забился в конвульсиях. Он не сдавался. Он продолжал бороться с мрачной, но исход был очевиден.
«Чего ты ждешь?» — спросил я Илью.
Илья понял намек и без раздумий ударил по Смайлу ковшом. Рассек Вите лоб. Тот снова раскрыл глаза.
— Илья… — захрипел он, — это не… про… твой… ссор… это… он… не иг…
Пришлось заткнуть этого мелкого предателя. Мрачная заполнила собой ротовую полость, потекла из ушей, залила глаза.
— Я не понимаю! Я не понимаю тебя! — Илья затормошил Витю за плечи, позабыв о его недуге. — Что ты говоришь? Витя! Витя! — Он наклонил его голову. Кровь вытекла изо рта и образовала лужицу. Впиталась в землю. Живого в том месте больше ничего не вырастет.
— Проф… — Витя кашлянул. — Он… про… про…
Глаза Вити вывалились из орбит и лопнули. На их месте появились черные дыры. Он уже ничего не слышал, а теперь еще перестал видеть, но продолжал произносить мое имя, данное мне Ильей.
— Про… сс… фес… про…
Каким бы жутким ни было зрелище, Вика с Ильей совладали своими эмоциями и привыкли к рвоте. Любой другой малолетка на их месте давно бы потерял сознание или завыл от ужаса, но только не они. Похоже, за свою короткую жизнь они уже успели насмотреться на всякую чертовщину. Илья — точно. Зря что ли он убил сестру и наблюдал за сожжением родителей?
— Вика, принеси эту чертову аптечку! Принеси все, что вообще сможешь отыскать: бинты, пластыри… Все что угодно, пока этот хрен полностью не убил Витьку. Принеси же хоть что-нибудь!
— Я… — Вика поднялась на колени, затем встала на ноги. Далось ей это тяжело. Трещина в ее пятке отзывалась пульсирующей болью. Я чувствовал эту боль. Да что я — ее чувствовал даже Илья. Чувствовал и Авария, находясь на другом конце города. — Я не…
Прихрамывая, она заковыляла к часовенке, всем своим видом напоминая глупенького Аварию. Теперь его псевдоним сгодился и для нее.
— Про… ф… сс… проф… рр… — не переставал заикаться Витя. Голова его лежала на ладонях Ильи.
— Вика, прошу, скорее! Потом будет поздно!
— Я не могу… — произнесла она.
— Пожалуйста, постарайся! Мы еще можем ему…
— Боюсь, помочь ему мы уже не сможем, — обреченно промолвила Вика. — Думаю, помочь ему способен только Профессор. Думаю, поэтому Витя…
«Профессор, что мне делать?»
«Боюсь, Илья, я тоже не в силах. Боюсь, уже поздно».
«Никогда не может быть поздно. Сделай же что-нибудь. Или скажи, что сделать мне».
Глаза Ильи наполнились слезами. Он не желал верить, но приходилось — мы же были лучшими друзьями, были одним целым, помнишь?
— Сейчас ты разговаривал с ним, с Профессором? — спросила Вика, заметив, как изменилось его лицо.
Илья опустил голову.
— Что он сказал?
— Сказал, что слабее Смайла. Он боролся с ним. Он пытался изгнать эту тварь, вселившуюся в Витьку. — Илья закрыл глаза. По щекам покатились слезы. Он наклонился к Вите и обнял его, не обращая внимания на ехидную улыбку Смайла на его лице.
— Мы еще можем помочь! — оживилась Вика и захромала в сторону бункера и медикаментов.
— Сейчас мы можем только избавить его от страданий…
15
В четверть шестого утра Авария проснулся в крохотном номере на двоих. Едва он раскрыл глаза, как через занавески ударил луч солнечного света. Глаза его заслезились, а в голове зазвенело, словно по ней ударили, как молотом по наковальне.
Он закрыл глаза, а когда открыл, на часах было уже семь. Еще раз моргнул — прошло еще полчаса. Ночка выдалась жаркая.
Другой пьяница точно бы не запомнил, что с ним произошло, но только не Авария. Авария не так прост, каким казался. Он хорошо помнил, как хотел заплатить таксисту, что довез его и Валентину до «Спринг Вилладж», его честно заработанные две сотни. Помнил он и то, как Валентина назвала водителя по имени, и тот вмиг назвал поездку бесплатной, тем самым внеся своеобразное пожертвование школе, в которой учился его пасынок. Помнил Авария и распитую прямо из горла бутылку водки на заднем сиденье такси, и ее неестественный вкус. Да, он давно не употреблял спиртное, но вкус водки помнил отчетливо. Он предполагал, что Валентина могла что-то в нее добавить, но не догадывался, что это сделала официантка Оля, работающая не только на его — платной, — но и на моей — духовной — стороне. Это она растворила в бутылке двенадцать таблеток мелатонина. Впрочем, о странном вкусе Авария перестал думать после первого же глотка.
Когда они завалились в номер для двоих, Авария уже был пьян до чертиков и зевал шире, чем когда бы то ни было. Завидев белоснежные одеяло и подушку, он, не снимая ни костюма, ни ботинок, плюхнулся на кровать и остекленными, полными удивления глазами посмотрел на Валю. Та, в его понимании, была живчиком, держалась на ногах уверенно, будто ничего и не пила вовсе, хотя в тот момент бутылка водки горлышком примыкала к ее губам. А главное — не я
